Через три года, вернувшись из Палестины, он устремился на поиски новой жены. На этот раз взгляд его обратился на север. Там прекрасным цветком расцвела красота принцессы Ингеборги, дочери короля Дании Вальдемара I Великого и Софьи Полоцкой. Правда, девушке было уже девятнадцать лет, однако она была очень хороша собой, скромна, а главное – ее брат король Кнут VI был очень богат и давал за сестрой отличное приданое. Филипп послал за ней своих надежных людей.

И вот Ингеборга прибыла во Францию. Филипп во всей красе королевских регалий встретил суженую в Амьене. Ее красота произвела на жениха сильное впечатление, и он пожелал венчаться немедленно, ждать не соглашался. Однако в брачную ночь с Филиппом случился конфуз – он не смог овладеть молодой женой. И наутро потребовал, чтобы ее отправили обратно – она-де заколдовала его мужскую силу. Однако Ингеборга была уже королевой Франции и уехать к брату отказалась наотрез. Филипп пришел в ярость и заточил непокорную в монастырь. При этом денег на ее содержание не выделил, и несчастная Ингеборга ужасно бедствовала. К тому же ее заставляли работать наряду с другими монахинями.

Король Филипп же, начисто забыв об отвергнутой супруге, принялся искать себе новую королеву. Однако о положении Ингеборги хорошо знали в Европе, и потенциальные невесты одна за другой выходили замуж за других претендентов на их руку. Отказы приводили Филиппа в бешенство, но изменить положение дел он был не в силах. И вот наконец, спустя три года мытарств французского монарха нашлась смелая девушка, решившаяся пойти за него замуж, – Агнесс Меранская, сестра герцога Мерании Оттона. Король встретил невесту в Компьене и нашел девушку красивой, она его – весьма привлекательным, несмотря на то что в свои неполные тридцать два года он был уже лысым. Все жители города болели за успехи своего монарха на брачном ложе. И наутро весть о том, что королю удалось справиться с задачей, облетела весь город. Филипп вступил в счастливый период своей семейной жизни.

Однако долго спокойствие и благолепие в их жизни не продлились. Ингеборга горевала в своем монастыре, а ее брат, датский король, осаждал Святой Престол, требуя восстановления справедливости. Престарелый папа Целестин на это дело смотрел сквозь пальцы, однако пришедший ему на смену папа Иннокентий, молодой, сильный и решительный, потребовал соблюдения законного брака с Ингеборгой. Филипп отказался. И тогда Иннокентий объявил Франции интердикт. Страна замерла в ужасе, когда закрыли двери все церкви и монастыри и перестали исполняться христианские обряды.

Филипп был побежден. Он отослал свою любимую Агнесс, родившую ему уже двух детей, в замок Сент-Лежеран-Ивелин под Парижем и на Вселенском соборе объявил во всеуслышание, что возвращает на трон Ингеборгу, которую всегда продолжал любить. На самом же деле, самолично увезя жену на коне, он отправил ее в новое заточение, теперь уже в тюрьму Этамп, обеспечив ей крайне жестокое содержание. Он надеялся, что она наконец сдаст позиции. Но Ингеборга твердо стояла на своем: она – королева Франции и нежно любит своего супруга. Отвергнутая же Агнесс сильно горевала и умерла, родив третьего ребенка. Папа Иннокентий не стал воевать с младенцами и позволил признать их законными детьми короля. А Филипп, вконец опечаленный, решил жениться еще раз, четвертый. Он нашел себе молодую даму из Арраса, которая не мешкая родила ему сына.

Но тут обстановка резко изменилась – возникла угроза самой Франции, против которой объединились внешние враги. Нужны были сильная армия и мощный флот. И Филипп вспомнил о своем родственнике, датском короле. Пришлось забыть о даме из Арраса и возвращать на трон Ингеборгу, теперь уже по-настоящему. Это удивительно, но женщина, просидевшая в заточении двадцать долгих лет, простила супруга и изъявила готовность любить его. На этот раз ничто не мешало их сближению. Филипп усадил супругу на трон рядом с собой и даже стал обсуждать с ней государственные дела, получая от нее дельные советы. Он разгромил врагов, одержав блестящую победу в битве при Бувине, и победителем вернулся в нежные объятия с нетерпением ожидающей его королевы.

Своего бастарда он, конечно, признал – все же благородства в этом отношении у Филиппа было не меньше, чем у Ричарда. Сейчас Пьеру Шарло было уже 11 лет. Хороший сообразительный мальчик. И он, разумеется, позаботится о нем, поможет занять достойное место в обществе. Хоть в этом не отстанет от распроклятого Английского Льва.

Вспоминать все это Филиппу было не просто неприятно, но даже тягостно. Получается, что ненавистный Ричард во всем обошел его. И даже мысль о том, что пал он от руки простого лучника, не радовала. Ричарда Львиное Сердце все равно считали величайшим рыцарем Европы. И вот теперь он учинил ему, Филиппу, такой подвох. Нет, с этим нужно справиться быстро и забыть. Навсегда забыть и самого Ричарда, и его сыновей. Силы уже не те, и лишние волнения ему ни к чему.

Сейчас все надежды Филиппа были направлены на собственного сына. Ему уже тридцать лет, и он вполне состоялся как наследник престола. Мальчик безусловно одарен военными талантами. Битвы и сражения он любит превыше всего.

Будучи умным и предусмотрительным человеком, Филипп очень удачно женил сына семнадцать лет назад. Да, его мальчику было тогда всего тринадцать, а невесте и того меньше. Но зато какая невеста! Из рода Плантагенетов. И это давало возможность его сыну претендовать на английский престол. И что знаменательно, сама Алиенора Аквитанская после гибели обожаемого сына привезла во Францию свою внучку Бланку, дочь короля Альфонсо VIII Кастильского. На их свадьбе, правда, не присутствовала – она была уже очень стара и удалилась в свое любимое аббатство Фонтевро, где вскоре и умерла. Но зато сейчас у молодой пары уже родилось шестеро детей, хотя выжили, к сожалению, лишь трое. Однако их наследник – тоже Людовик – крепкий здоровый мальчик, ему уже два года.

А как отлично сын Филиппа, дофин Людовик, управился с вторжением в Англию! И даже успел сесть на престол, хоть и не сумел короноваться. Но эти неразумные англичане после смерти злополучного короля Иоанна предпочли видеть своим владыкой его сына, малолетнего Генриха. Глупцы! Людовику пришлось покинуть остров ни с чем. Но приятно вспомнить, как его жена, любящая и заботливая Бланка, пыталась помочь мужу. Она заключила договор с известным морским пиратом Евстахием Монахом, чтобы снарядить флот и отправить его в Англию. Флот ушел на помощь дофину, однако был жестоко разбит у берегов этого упорно не дающегося в руки острова.

Однако когда придет время и Людовик сядет на трон Франции, он будет отличным королем, воинственным и всегда стремящимся к увеличению своих территорий. Ему, Филиппу, можно не волноваться за свое королевство.


Генрих со своим отрядом благополучно добрался до Нанта и без помех зафрахтовал небольшой, но достаточно крепкий корабль, готовый доставить их к английским берегам. Шкипер этого судна был опытным морским волком. Он мастерски вел свой корабль намеченным курсом. Однако море было настроено не слишком благодушно. На второй день пути начался шторм. Мудрый шкипер выбрал, пожалуй, единственно верную тактику – он свернул паруса и отдал корабль во власть стихии. Три дня их носило по волнам и трепало, как пустую скорлупку от ореха. Однако, когда море стихло, оказалось, что корабль практически не понес урона – был цел весь такелаж и не пропал никто из людей. Плохо только, что отнесло их очень далеко от намеченного маршрута. В итоге время пути сильно затянулось.

Бравый шкипер доставил англичан в порт Плимут в Девоне. Добираться отсюда до родных мест было гораздо дальше, но воины были рады и этому. Воспоминания о трех беспокойных днях, проведенных во власти стихии, не способствовали желанию и впредь передвигаться по воде. Уж лучше по берегу, хоть это и дольше.

Опытные наездники, не отягощенные грузом, преодолели огромное расстояние до своего края относительно быстро. И все равно, когда они подъезжали к Лейк-Каслу, деревья вокруг уже пожелтели, низкие тучи стлались над землей, обещая затяжные дожди, а холодный ветер напоминал о том, что и зима уже не за горами.

Какая же радость охватила весь замок, когда на холме перед его обитателями возник отряд Генриха! Воины на стенах выкрикивали приветствия и размахивали оружием. Сам барон Кевин чуть ли не бегом поднялся на надвратную башню, а за ним, не отставая, спешили сэр Ричард и леди Нада. Только старая баронесса замерла на пороге донжона, у нее уже не было сил бежать на башню, и она удивлялась, откуда они взялись у ее стареющего супруга.

А барон Кевин не успокоился до тех пор, пока не увидел своего внука, восседающего на том же вороном, на котором отправился в поход. Рядом ехал верный Майкл. И все воины, похоже, были на месте. Только теперь барон смог перевести дух и обменялся счастливыми взглядами с сыном и дочерью. Встреча была необыкновенно радостной. Ведь Генриха не было дома целых два года. И все это время волнение за его жизнь, точно холодными тисками, крепко сжимало сердца всех любящих родных.

А уж рассказов хватило не на один вечер. Какие только вопросы не возникали у домашних! А Генрих удовлетворял их любопытство сполна и сверх того рассказал множество интереснейших вещей. Только о поездке на континент он говорил очень осторожно. И это не укрылось от матери и деда. Позднее, когда утихло волнение, вызванное его приездом, Генрих поднялся в комнату матери и поведал там ей и деду все, что случилось с ним во Франции. Он рассказал о посещении усыпальницы отца, о нападении и схватке, из которой они вышли победителями, и о подозрениях Брэда. Мать была в отчаянии. Барон сильно взволнован.

– Я ведь говорил тебе, мой мальчик, что тебе нельзя показываться на глаза тем, кто знал твоего отца, – барон нервно ходил по комнате, не в силах усидеть на месте, – и не стоит больше рисковать головой. Ты выполнил то, что обещал. А простора для проявления твоей удали достаточно и здесь. У нас в последнее время не так спокойно, как раньше.