– А теперь мы подождём, пока у тебя в крови не нормализуется уровень сахара, – ответил Бен. – И пока ты сама не признаешь, что твоя идея фикс насчёт киднеппера – чистой воды фантазия. – Он пододвинул мне тарелку, на которой громоздились пирожные со взбитыми сливками. – Пока ты спала, я встретил Дона с родителями в ресторане. Он прекрасно себя чувствует: как увидел меня, сразу высунул язык. Ты думаешь, он бы не рассказал своим родителям, если бы кто-то попробовал его усыпить и похитить?

– Совсем не обязательно. – Я в задумчивости вертела в пальцах пирожное со сливками. – Вообще-то я уже наелась… – Подруге подруги двоюродной сестры моей подруги Делии однажды подсыпали в клубе какую-то химию в джин-тоник. Когда она проснулась, то вообще не помнила, что была в том клубе.

– Ты хочешь сказать, что киднеппер тоже подсыпал Дону и Даше в джин-тоник какую-то химию, но, когда они заснули, забыл их похитить? – сухо заметил Бен.

Мои губы практически против воли разъехались в улыбке.

– Ну ладно, – сдалась я. – Может быть, всё это и правда чушь. Но разве не глупо вообще не допускать вероятности того, что Киднеппер из гранд-отелей действительно существует и сейчас находится здесь?

– Особенно если ты точно знаешь, что это господин Хубер из номера сто семнадцать?

– Можешь не смотреть на меня с такой насмешкой.

– Это не насмешка – это беспокойство, – возразил Бен.

– Но послушай: господин Хубер, – я изобразила в воздухе кавычки, – оказывается, не работает на Егоровых. Они здесь одни, без телохранителя! Тебе не кажется подозрительным тот факт, что одинокий мужчина, у которого под пиджаком огнестрельное оружие, поселился рядом с панорамным люксом? Рядом с номером, в котором живут самые богатые постояльцы этого отеля, а возможно, и самые богатые люди в мире, у которых есть маленькая дочь? Только не рассказывай мне, что это одинокий романтик, которому приспичило потанцевать на новогоднем балу.

– Огнестрельное оружие под пиджаком?

– Да. Хочешь – спроси месье Роше. Ему-то ты, я надеюсь, поверишь.

Какое-то время Бен хранил молчание. От возбуждения я в конце концов всё-таки откусила кусок пирожного.

– Ну хорошо, – признал он наконец. – Этим Хубером нам действительно следует заняться вплотную. А месье Роше должен был сообщить нам о том, что тот носит оружие.

– Теперь-то ты мне веришь?

Бен покачал головой:

– Пока тебя не было, я погуглил Киднеппера из гранд-отелей. Просто ради интереса. Да, действительно, в течение последних тридцати лет было несколько случаев похищения детей из дорогих отелей. Но ничто не указывает на то, что их устраивал один и тот же человек, а ведь писатель говорил именно об этом. Газетные статьи противоречат друг другу, а про картину Ван Гога, которую якобы затребовали в качестве выкупа, я вообще не нашёл ни строчки. Нет, я не верю, что в истории, которую нам рассказал писатель, есть какое-либо рациональное зерно. И я тем более не верю, что таинственный похититель проживает в нашем отеле.

– Но тогда кто такой Хубер? Наёмный убийца, которого завербовало русское правительство? Тайный возлюбленный Стеллы Егоровой? Частный детектив, который… Мм-пф!

Бен запихал мне в рот остаток пирожного.

– Фанни, пожалуйста, давай сменим тему. Ты мне так нравилась, пока не погрузилась с головой в эти конспирологические теории.

Я обиженно посмотрела на него. Сравнивать меня с людьми, считающими, что в человеческую расу внедрились рептилоиды, а правительство распыляет с вертолётов вещества, изменяющие сознание, – это было просто нечестно.

– Тогда я не собираюсь с тобой целоваться! – оскорблённо выпалила я. Но из-за того, что у меня во рту всё ещё было пирожное, получилось что-то вроде «тофга-я-не- шобиваюсь-ш-кабой-шоловашша».

Бен наверняка решил, что именно так между собой говорят сторонники теории заговоров. Гораздо хуже было то, что при этом приличный кусок пирожного вылетел у меня изо рта и угодил Бену на плечо. Мне послышалось, как он тихо, но явственно плюхнулся.

Со стыда я готова была провалиться сквозь землю.

К счастью, в этот момент из кухни в столовую хлынула толпа народу – после того как наверху гостям раздали последний десерт, большинство поваров и поварих освободились. Я воспользовалась этой возможностью, чтобы сбежать, – умный тактический ход, хотя и не слишком смелый. Не дав Бену и слова сказать, я быстро затерялась среди гостей и поспешила наверх.

Мой первый за много месяцев свободный вечер я провела просто замечательно: вместо того чтобы наконец поцеловаться с Беном, я заплевала ему пиджак и позорно сбежала. Теперь он наверняка не только считает, что у меня не все дома, но и испытывает ко мне отвращение.

Каждый раз, проходя мимо «Несчастной гардеробщицы», я буду ненавидеть себя за то, что не придержала язык и не оставила свои предположения при себе!

«Боюсь, что Золушка и принц не воспользовались подходящим моментом, – написала я Делии, закрыв наконец на замок дверь своей комнаты и бросившись на постель, даже не включив свет. – Увы, но я ему больше не нравлюсь».

Делия немедленно ответила: «Какой идиот! Врезать бы ему как следует».

«Я в него плюнула», – написала я.

И Делия прислала мне три больших пальца, поднятых вверх.

Потом я немножко всплакнула, краем уха прислушиваясь к звукам в коридоре и надеясь, что Бен всё же постучится в мою дверь. Но он, к сожалению, не постучался.

20

Весь следующий день царила отвратительная погода. Таким же отвратительным было моё настроение. Хотя снег почти не шёл, а ветер утих и немного потеплело, поднялся густой туман, окутавший «Шато Жанвье». Он был настолько плотный, что при выходе из здания возникало ощущение, будто находишься в облаке и это облако хочет проникнуть через вертящуюся дверь и похитить у людей последние воспоминания об изумрудно-зелёной траве и ярко-голубом небе.

Когда посыльный Нико, отправившийся выгуливать пуделей Мары Маттеус, не вернулся, все испугались, что в тумане он подошёл слишком близко к пропасти и сорвался с обрыва. По словам старого Штукки, горные духи и злобные демоны, витавшие в воздухе, обожали сгущать туман, чтобы сбивать невинных людей с пути. Правда, именно старик в результате и нашёл несчастного Нико. Когда конюх направился в конюшню, собаки учуяли человека и подняли лай.

Бедный посыльный стоял по колено в снегу, твёрдо уверенный в том, что отошёл от отеля на несколько километров и теперь непременно замёрзнет в снежной пустыне. В действительности же парень всего лишь описал круг. Сугроб, возле которого он сдался, представлял собой занесённую снегом табличку «Добро пожаловать в „Шато Жанвье“!».

Разумеется, в такую погоду мы даже не помышляли о прогулках с детьми, хотя Грейси рвалась в бой и предложила повесить каждому ребёнку на шею бубенчик, как у коровы, чтобы было легче искать друг друга в тумане. Но нет, после вчерашнего происшествия мы с Каролин не хотели рисковать и глаз не спускали с детей, вверенных нашему попечению (в первую очередь, конечно, с Дона и Даши). Мы не пускали их одних даже в туалет.

Конечно, при сложившихся обстоятельствах нам приходилось прикладывать ещё больше усилий, чтобы поддерживать в игровой хорошее настроение, но у нас неплохо получалось. По отрывочным сведениям, которые до меня доходили, со взрослыми дело обстояло куда хуже. Месье Роше возвышался в ложе консьержа, словно незыблемая скала, и невозмутимо раздавал таблетки от головной боли, пакетики с травяным чаем от плохого настроения, витамин С и мудрые советы. Консьерж заверял каждого, что завтра погода улучшится, а в новогоднюю ночь синоптики вообще обещают безоблачное звёздное небо и прекрасный вид на долину, где ожидается фейерверк. По традиции в самом Замке в облаках фейерверк не устраивали. На Новый год здесь запускали в небо лёгкие китайские фонарики из бамбука и тонкой рисовой бумаги, которые к тому же не представляли угрозы для окружающей среды. Моя мама от этого зрелища пришла бы в восторг. Однако даже эта радужная перспектива не могла смягчить раздражённых гостей.

Невозможность выйти погулять и депрессивный настрой постояльцев, вызванный туманом, выливались в самые причудливые капризы. Отец Гретхен забыл об очередной годовщине свадьбы и рано утром приказал доставить в отель букет из двадцати одной красной розы, по возможности немедленно. Мать Дона неоднократно просила как-нибудь обеспечить тишину, а именно: чтобы альпийские галки шумели потише, потому что у неё болит голова. Писатель потребовал из кухни сырого молочного поросёнка, который был нужен ему в качестве наглядного пособия во время публичного чтения его последнего романа. И это была лишь малая часть капризов постояльцев!

Персонал отеля сбился с ног, пытаясь выполнить желания гостей, хотя, сказать по правде, мало кто из них заслуживал такого рвения. Отцу Гретхен доставили желаемые красные розы (правда, два часа спустя), о которых он спросил целых семнадцать раз, долго ли ещё ждать. Галок шуганули на другую сторону отеля, где они могли кричать в своё удовольствие. Писателю, конечно же втайне от шеф-повара, удалось вместо молочного поросёнка всучить большую варёную курицу, которой, хотя и с видимой неохотой, ему пришлось довольствоваться. С неохотой – потому что при демонстрации методов серийного убийцы из романа «Резчик хештегов» из неё не шла кровь. Но что поделаешь…

Чтение романа состоялось вечером того же дня в малой музыкальной гостиной и, в противоположность лекции дамы-политика, имело большой успех. Так что внизу, в спа-центре, мы провели более или менее спокойный вечер, и господин Хеффельфингер отпустил меня наверх уже в половине десятого.

До этого момента мне удавалось не сталкиваться с Беном. Весь день я старательно обходила фойе, а также все остальные места, где мы встречались до сих пор.

Теперь смена Бена закончилась, и теоретически я могла проскользнуть в фойе и пожелать месье Роше спокойной ночи. С другой стороны, возможно, лучше было не рисковать и воспользоваться лифтом. Бен никогда не ездил на лифте. В голове у меня не переставая вертелся наш вчерашний разговор, и чем дольше я размышляла о нём, тем сильнее переживала. Мы познакомились с Беном меньше недели назад. Видимо, это было его обычное развлечение – невинно флиртовать на каникулах с горничной или практиканткой. Ну показал он мне террасу на крыше, ну и что? Не говоря уже о том, что ни один юноша, беседуя с девушкой, которая ему нравится, не воспользовался бы пирожным со взбитыми сливками, чтобы заткнуть ей рот. На свете было достаточно других способов заткнуть мне рот. Более приятных.