Керстин Гир - Замок в облаках

Строительные леса, закрывавшие фасад, убрали только на прошлой неделе, и Замок в облаках уже сиял в новом блеске.

За раздумьями я почти дошла до подъездной площадки и услышала пение Павла, доносившееся из широко открытого подвального окна прачечной. Павел пел печальную песенку Шуберта «Пастух на скале», в которой несчастный влюблённый взывает к возлюбленной, оставшейся в долине. Но вместо слов «в глухой тоске скитаюсь я меж каменных теснин, надежды свет не для меня, я вновь совсем один»[23] Павел бодро выводил: «В глухой Москве, в Китае я муж каменных тех Нин, надежды свет не для меня, я в нос совсем един». Я решила не выяснять, как именно он понимает текст Шуберта, тем более что припев он пел более-менее правильно, и, направляясь к главному входу в отель, замурлыкала себе под нос: «Сердца летят на небеса, движимы волшебством». Ах!..

Самые глобальные изменения в Замке в облаках происходили в подвале, причём не в прачечной, а в спа-центре. К нему пристроили террасу с шезлонгами и большой открытый бассейн, а в леднике, где когда-то хранили продукты, сейчас оборудовали русскую баню. Господин Хеффельфингер был вне себя от счастья: Егоров предоставил ему полную свободу во всём, что касается оформления спа-центра. Стелла Егорова тоже отнеслась к этому вопросу с энтузиазмом и настояла на том, чтобы в ассортимент услуг спа-центра входил целый ряд косметических процедур, без которых, по её мнению, он не заслуживал своего названия. Не только потому, что теперь она решила часто наезжать сюда сама, но прежде всего потому, что она собиралась приглашать в отель своих многочисленных знакомых, знаменитостей со всего света, и Замок в облаках должен был удовлетворять их многочисленным требованиям.

Действительно, на следующий год к нам собиралась приехать куча народу, а последние номера на рождественские праздники были раскуплены ещё в апреле. К нашему величайшему удивлению, на Новый год Буркхардты снова забронировали Большой башенный люкс, и я, честное слово, радовалась тому, что вновь увижу Дона. Кто бы мог подумать!.. Но ещё больше я радовалась тому, что на Новый год к нам планировали приехать и Барнбруки в полном составе, в том числе Грейси, Мэдисон и Эми, с которой мы часто переписывались. Грейси и Мэдисон теперь активно занимались карате и готовились стать тайными агентами, когда вырастут.

Иногда я задавалась вопросом, действительно ли Тристан, его дедушка и прочие члены тайного общества, на которое Брауны якобы работали, вернули голубой бриллиант из колье в индийский храм. В любом случае, здесь, наверху, мир, несомненно, находился в полном равновесии. По вечерам фрейлейн Мюллер по-прежнему тайком дымила сигарой из своего окошка. Каждый третий вторник Павел, месье Роше и старый Штукки играли в прачечной в скат[24]. Шеф-повар регулярно орал на своих подчинённых, а мадам Клео усердно заботилась о том, чтобы уровень сахара у нас в крови, упаси бог, не понизился.

Не хватало только Яромира. Стало известно, что он был тайным агентом чешской службы безопасности, расследовавшим махинации Буркхардта-старшего, который владел многочисленными мусоросжигательными и мусороперерабатывающими заводами в Чехии и которого давно подозревали в отмывании денег. Яромир и господин Хубер (получается, он полностью провалил порученное дело и до сих пор не подозревал об этом) были знакомы, потому что раньше оба служили в Интерполе. В то утро, когда мы познакомились с Тристаном, господин Хубер специально ходил в общежитие для персонала, чтобы поговорить с Яромиром. Коллеги пообещали друг другу молчать о том, что они не те, за кого себя выдают. Так как Буркхардт-старший больше не использовал Замок в облаках для того, чтобы проворачивать свои тёмные делишки, Яромиру было больше нечего здесь делать. Мы отпускали его скрепя сердце: тайный агент там или нет, но он был лучшим завхозом, когда-либо работавшим в отеле. К счастью, Яромир пообещал, что когда-нибудь приедет к нам в отпуск и привезёт семью.

Кстати, вероятность того, что Егоровы никогда не заметят подмену колье, была весьма велика: Стелла Егорова обожала его и не желала с ним расставаться ни за какие деньги. Она считала, что лично нейтрализовала проклятие, связанное с бриллиантом «Надежда».

Я толкнула вертящуюся дверь, медленно пересекла фойе, кивнула Дениз на стойке регистрации, погладила рыжую Запретную кошку, которую, строго говоря, можно было больше так не называть, потому что ей никто не запрещал жить в отеле, и договорилась с месье Роше в четыре часа вместе попить кофе.

В своей комнате я широко распахнула окно и выглянула наружу в поисках стайки Хуго. Я больше не жила в маленькой мансарде наверху: как и все остальные комнаты в южном крыле, её сейчас ремонтировали. Вместе с Беном мы теперь занимали номер 210. Это был угловой номер с балконом и двумя окнами, одно из которых выходило на юг (из него была видна долина, а за ней – вершины-четырёхтысячники), а другое – на запад (перед ним росла моя хорошая знакомая – Полумесячная ель). Я предвкушала, как совсем скоро, когда ещё немного похолодает, буду топить здесь камин. Фрейлейн Мюллер и её команда горничных получили указание не заглядывать сюда: мы предпочитали сами наводить у себя порядок. Я мысленно представила себе, как фрейлейн Мюллер заправляет нашу с Беном постель, – бр-р-р! Фрейлейн Мюллер по-прежнему была со мной строга. Но даже она не придралась бы к тому, как я заправляю нашу постель. Я даже клала по традиции на наши подушки мини-шоколадки. Каждый день по две штуки.

Иногда я скучала по своей маленькой каморке и по странным звукам, которые издавали трубы в её стене. Возможно, на рождественские каникулы мы с Беном снова переедем туда и освободим номер 210 для гостей отеля, ведь он был одним из лучших. На осенних каникулах нас навещали мои родители и братья, и Бен непременно хотел поселить их в Большом башенном люксе. Перед знакомством с моей семьёй Бен ужасно нервничал – похоже, он боялся, что может не понравиться моим родным. На этот счёт я могла успокоить его. Во-первых, у него был школьный аттестат. Во-вторых, после реконструкции отель превратился в исключительно экологичное заведение (спасибо Егорову!), от чего моя мать пришла в восторг. И в-третьих, мне было совершенно всё равно, что мои родители подумают о Бене.

Сразу после выпускных экзаменов ко мне в гости приезжала Делия. Несмотря на то что перестройка отеля в это время была в самом разгаре, Замок в облаках ей очень понравился. До такой степени, что она чуть не отменила свою годовую поездку в Америку по программе аu-pair[25]. В результате она всё-таки уехала и писала мне теперь забавные сообщения из штата Вайоминг.

Единственное, что нам с Беном так и не удалось прояснить, – откуда взялась милая девушка, с которой я в лифте вела философский разговор о том, как обращаться с человеческими сердцами. Та же самая неизвестная девушка в новогоднюю ночь уговорила Бена бежать не в подвал, куда ринулись все, а к Полумесячной ели. Бен хорошо запомнил её серёжки-капельки, и наши словесные описания её внешности совпадали. И тут начинались странности. Получалось, что никто, кроме нас, никогда не видел в отеле эту девушку. Повара клялись, что на кухне такой не было. Желая отблагодарить её за помощь, Бен не поленился просмотреть все личные дела сотрудников и не обнаружил никого похожего. Получается, её не существовало в природе?.. Перебрав все варианты, я решила поверить в то, что, возможно, мы имели удовольствие говорить с Белой дамой, принявшей современное обличье.

Резкие крики альпийских галок вернули меня к действительности. Не прошло и минуты, как стайка из семерых Хуго шумно приземлилась на наш карниз и набросилась на сдобные булки. К сожалению, мне так и не удалось научить их говорить, но Хуго-клептоман привык ко мне до такой степени, что позволял себя гладить.

Уничтожив очередную порцию лакомства, галки одна за другой поднялись в воздух: сначала Хуго-бука, потом Хуго-меланхолик и наконец последним – Хуго-клептоман. Однако, когда я уже собиралась закрыть окно, Хуго-клептоман снова подлетел к окну, сел на карниз и подскочил ко мне, лукаво склонив чёрную головку. В клюве он держал что-то блестящее и требовательно глядел на меня.

Я протянула руку, он открыл клюв и уронил блестящий предмет на мою ладонь. Я не сразу поняла, что это, а когда до меня дошло, у меня перехватило дыхание. В руке сдержанно поблёскивала платина, а розовый бриллиант сиял, будто только что побывал в ювелирной мастерской.

Оно всё-таки нашлось. Круг замкнулся.

Хуго-клептоман принёс мне пропавшее обручальное кольцо госпожи Людвиг.

Фанни Функе, 17 лет, из Ахима под Бременом, чрезвычайно любопытная особа без школьного аттестата.

Бен Монфор, 18 лет, сын владельца отеля Романа Монфора и пожизненный практикант Замка в облаках.

Роман Монфор (Скандалист), совладелец отеля, беспринципный человек, имеет брата Рудольфа.

Руди Монфор (Рохля), совладелец отеля, брат Романа Монфора.

Месье Роше, консьерж Замка в облаках. Добрый дух отеля, и этим всё сказано. При крещении получил имя Петрус.

Запретная кошка, называется так потому, что вообще-то животные в Замок в облаках не допускаются. Говорят, эту рыжую красотку гладил ещё Райнер Мария Рильке, когда сочинял здесь стихи.

Фрейлейн Мюллер, 42 года, тощая строгая кастелянша Замка в облаках. Наводит порядок и заботится о гостях настолько тактично и незаметно, что в коридорах отеля её никогда не видно. Любимый инструмент – метёлка для пыли из перьев египетского страуса. Презирает мадам Клео, потому что та регулярно снабжает персонал своими соблазнительными птифурами. Знает, сколько калорий содержится в ломтике копчёного огурца.

Гортензия, Камилла и Ава учатся в гостиничном колледже в Лозанне и приехали в Замок в облаках на праздники в качестве подкрепления команды горничных фрейлейн Мюллер, которая приходится Камилле тётей. Обладают низменными инстинктами пятнистых гиен. Обожают загонять антилоп гну.