— Не трогай маму! — кричала Аня сквозь слезы. — Гадина! Сволочь! Ненавижу!

— Аня, уйди! — истошно крикнула мама, получила удар в челюсть и вцепилась отцу в волосы…

Глядя, как родители дерутся, Аня хотела одного — чтобы они оба сгинули. Ей плевать, даже если они поубивают друг друга — тогда она навсегда поселится у деда Ромы. Девочка взяла портфель, открыла входную дверь и вышла на площадку. Вслед ей неслось: «Помогите! Убивают!» Но Ане казалось, что эти звуки доносятся из зазеркалья, а не из ее квартиры. Впервые у девочки возникло странное ощущение, как будто это не ее дом. Ее дом — у дедушки. Там, где сгоревший хлев, корова Клякса и Рекс. А это — временное пристанище, как купе в поезде. Она едет в этом поезде и скоро выйдет. И тогда все будет иначе.

В себя Аня пришла только за партой и испуганно вздрогнула — на нее смотрели десятки пар глаз. Рядом с озабоченным видом стояла учительница.

— Аня, ты что, оглохла?

Девочка обвела взглядом класс.

— Нет…

— Тогда отвечай на вопрос.

— На какой вопрос?

По классу пронесся смешок.

— Тихо! — приказала учительница, и класс затих. — Ты выполнила домашнее задание?

— Да, выполнила. — Аня открыла тетрадь.

Она единственная в классе решила задачу, потому что догадалась перевести килограммы в граммы, а в условии это не было указано.

После занятий Аня направилась в детский сад, расположенный рядом со школой, и просидела на лавочке до вечера. Домой она пришла, когда уже стемнело.

— Сходи в булочную, купи белый батон, — сказала мама, пропустив Аню в коридор.

Девочка окинула взглядом вешалку: ни отцовской куртки, ни пальто не было, обуви тоже, и тапочек нигде не видно. На крайнем справа крючке всегда висел его шарф, но теперь там пусто.

— Отец ушел? — Девочка нахмурилась.

— Да.

— Насовсем?

— Да.

— Вы с ним разведетесь?

Мама внимательно посмотрела на Аню и ответила после долгой паузы:

— Да.

Девочка протянула руку:

— Давай деньги.

Глава 3


Аня проснулась рано, в пять двадцать, накинула халат и тихонько пробралась в кухню. Дел у нее было много: искупаться, высушить волосы, сообразить, что надеть, приготовить завтрак, накормить Женьку, самой что-то перехватить и в половине девятого выйти из дома. Сердце гулко стучало в груди, не успокаиваясь ни на минуту. Пробегая мимо зеркала, Аня посмотрела на свое отражение и остановилась как вкопанная. Ее лицо словно светилось изнутри, в глазах горели огоньки, а губы как будто стали полнее и… Она коснулась груди и испуганно вздрогнула — даже слабое прикосновение оказалось довольно чувствительным. Ее снова будто током ударило, как вчера в парке…

— С ума сошла, — шепнула девушка своему отражению и направилась в душ.

Ее лихорадило — иначе не скажешь. Времени было достаточно, но Аня спешила и несколько раз уронила станок для бритья. Она ударилась локтем о стену и так натерла пятки пемзой, что было больно ступать даже по пушистому коврику. «Только бы не выронить фен», — подумала Аня и… уронила его, но тут же ловко поймала. Завила кончики волос, раз сто собрала их в конский хвост и распустила, а на сто первый в дверь ванной постучал Женя:

— Анька, я в школу опоздаю!

Она быстро стянула волосы резинкой и… хорошо получилось, ни один «петух» не торчал! Завязала пояс халата и открыла дверь.

— Доброе утро. — Брат зевнул. — Чего ты так долго?

— Доброе… Да не долго я…

Он перестал зевать, и через пару секунд его взор стал осмысленным.

— А! Я совсем забыл! У тебя же сегодня свидание с Дмитрием. Перышки чистишь? — спросил Женька с ехидством.

— Дай мне выйти. — Аня насупилась, чтобы скрыть счастливую улыбку.

— Плиз! — Женька уступил ей дорогу. — Я готов к приему пищи.

— А то я не знаю, — дружелюбно хмыкнула Аня и пошла ставить чайник.

Без десяти восемь Женька поцеловал ее в щеку, попросил, чтобы после работы она звонила ему каждый час и не сильно задерживалась.

— Хорошо, я буду паинькой.

— Смотри. — Брат нахмурился. — И не ходи с ним в незнакомые места.

— Это в какие-такие места? — недоуменно спросила Аня.

— Где нет людей.

Она усмехнулась:

— Слушаюсь, товарищ начальник.

— А ты не смейся, знаешь, сколько сейчас развелось маньяков?

— Знаю. — Аня распахнула входную дверь. — Иди…

Женька вышел на площадку и вдруг обернулся:

— А в чем ты пойдешь?

— Еще не решила.

— Не сильно наряжайся.

— Не поняла…

— Тебе лучше всего в джинсах, — серьезно сказал брат и, поправив рюкзак на плече, побежал вниз по лестнице.

Аня закрыла дверь и улыбнулась. Надо же, заботится… Какой он взрослый и в то же время маленький… Женька прав: надо идти в джинсах, а вот ночью, лежа без сна, Аня видела себя на высоченных каблуках и в облегающем платье, которое она купила зимой с большой скидкой. Оно очень хорошо на ней сидело — сжимало там, где нужно, а в груди и бедрах было свободно, благодаря чему ее довольно костлявая фигура выглядела вполне женственно. Ладно, это платье она наденет в другой раз, а сегодня отдаст предпочтение джинсам и белой блузке. И кулончику с молодой бирюзой на черном шнурке. Интересно, в чем будет Дима и как он отреагирует на ее наряд? Реакция Игоря на их первое свидание была довольно странной. Когда они расставались, он напомнил Ане, что она явилась в джинсах и в обуви без каблуков, а значит, отнеслась к нему без должного уважения… М-да…

Едва Аня вошла в бухгалтерию, как все ее сотрудницы — а их в небольшой комнате было пятеро, — прекратили разговоры, а грудастая Элеонора Кузьминична, главный бухгалтер, застыла в дверях своего кабинета, привалившись плечом к косяку.

— Доброе утро, — бросила Аня и направилась к своему столу.

— Доброе утро, — вразнобой, глухими голосами ответили коллеги, глядя на нее вопросительно.

Девушка поставила сумку на подоконник, села, вынула из ящика стола две амбарные книги, калькулятор, бланки накладных и уже собиралась продолжить вчерашнюю работу, но тут тишину нарушила Элеонора Кузьминична:

— Анна, ты здорова?

В голосе главного бухгалтера звучала не забота, а ехидство пополам с любопытством, которым страдали все присутствующие, ну, и Аня, конечно, но вот сплетен она не разносила, и ее сотрудниц это раздражало — выпендривается, блин! Если бы не особое отношение к ней хозяйки магазина Лидии Львовны (Анина мама когда-то здесь работала главным бухгалтером. Лидия Львовна в то время была не хозяйкой, а всего лишь директором магазина, а Кузьминична — обычным бухгалтером), Аня давно бы со свистом вылетела с работы: Элеонора Кузьминична с радостью увольняла неугодных. На Аньку Кузьминична взъелась вот почему. Однажды она попросила знакомую женщину-юриста и ее сестру-психиатра помочь Ане. Знакомая помогла, за деньги, и очень хорошие (Аня уверена, что Кузьминичне за посредничество тогда тоже перепало), но главбухша решила, что теперь Аня обязана ей по гроб жизни и должна все время угождать. То попросит ее сбегать в банк — за квартиру заплатить, то в мастерскую за туфлями, а когда поручила забрать внучку из музыкальной школы и на работу притащить, Аня ответила отказом. Ну и все, на этом хорошее отношение Кузьминичны закончилось.

Так уж получилось (и довольно удачно для Лидии Львовны), что в середине девяностых директриса выкупила магазин, вернее, предложила сотрудникам деньги за приватизационные ваучеры. Сумма была очень маленькой, но обнищавшим и живущим впроголодь гражданам ваучеры, сулящие в очень туманном будущем очень туманные прибыли, нужны были как на бане гудок, и они охотно взяли деньги, на которые семья из трех человек в условиях галопирующей инфляции могла прожить максимум месяц. Ваучер Инны Лидия Львовна тоже выкупила — у Ани, потому как Инны уже на свете не было. Но это было потом, а пока Львовна, еще не собственница трехэтажного здания, занялась ремонтом, а ее дочка в это время мотнулась в Италию и заключила с несколькими фабриками договоры на поставку одежды, обуви и аксессуаров.

К новому году магазин открылся под старым названием — «Люкс», но слегка измененным то ли на итальянский, то ли на французский манер — «De-Lux». Внутри все было новое, за исключением Элеоноры Кузьминичны, вернувшейся в свой старый кабинет, и Лидии Львовны, занявшей небольшую каморку на первом этаже — раньше она сидела рядом с бухгалтерией, на третьем, в большущем кабинете, но теперь времена изменились и каждый квадратный метр торговой площади ценился на вес золота. Место было «натоптанное» — центр города, и изголодавшийся клиент пошел косяком, как рыба на нерест. Не потому, что вещи в магазине были хорошие, а цены для внезапно разбогатевшей очень узкой прослойки общества низкие. (Наоборот: за такие деньги в Италии можно было купить то же самое, но качеством повыше.) А потому, что там был евроремонт и сверкающая витрина, как в той же Европе, и сверкала она не чем-нибудь, а брендовыми марками: «Дольче и Габбана», «Версаче», «Армани». Правда, сверкали только имена, а вещи были сделаны на безымянных фабриках, то бишь подделаны.

Покупатель, конечно, этого не знал. Но деньжата в кармане некоторых зашевелились, и немалые, в Европу пока не очень пускали, а так хочется сразить наповал подругу, соседку, сотрудницу, черта, дьявола… В общем, деньги должны работать. И пока мужья, ведя шальной бизнес, подставляли свои шальные головы, их жены, вытирая греческими норковыми шубами харьковский тротуар, шастали по «De-Lux», по всем трем этажам, соперничая в количестве выложенных перед кассой денег и иногда даже матерясь и толкаясь из-за какой-нибудь вещицы, оставшейся в одном экземпляре. Бывало, на крик высыпала вся бухгалтерия и с наслаждением наблюдала за тем, как жена хозяина сети продуктовых киосков вырывает патлы дочке владельца сети бензозаправок.

Лидия Львовна всегда решала вопрос волшебным образом: разводила одуревших баб в разные стороны и кому-нибудь из них обещала привезти еще одну точно такую же кофточку. На этом инцидент считался исчерпанным. Клиентки благоговели перед Лидией Львовной, хотя рядом с «De-Lux» как грибы после дождя росли такие же магазины. Их хозяева поливали друг друга помоями: «Мой «Армани» настоящий, а Лидкин ваще в пригороде шьют». Брехня! В городе вообще не было настоящего «Армани». А вот цеха в пригороде тоже росли как грибы после дождя, и первый из них принадлежал Лидке — какая, простите, умная торговка будет все время таскать шмотки из Италии и заказывать там же одну-единственную кофточку для «бензиновой» дочки? Обувь и аксессуары — другое дело, а что касается остального… Нет уж, простите. И наводнили город «Шанель» и «Гальяни», сшитые из китайской ткани, приобретенной на складе за углом.