— Больно? — спрашивал он, уже в пятый раз, до такой степени нежно трогая меня за лицо, что у меня щемило сердце.

— Да ну, ерунда, — попыталась отмахнуться я. — Только теперь непонятно как по улице выходить… У меня там фингал, да?

— Жуткий! — подтвердил он, наклоняясь и целуя меня в опухлость под глазом. — Как минимум три дня еще не сможем показывать тебя людям.

— Ну что ж это такое… — я вконец расстроилась. — И как работу искать?

— Никак! — радостно объявил Пол. — Будешь отмокать в ванне, есть мороженное и смотреть глупые сериалы…

Я устало вздохнула и уткнулась носом ему в шею. После такой заварушки хотелось чего-то большого, теплого, и, по возможности, сильного.

— Какие сериалы?.. Тетя меня быстро припашет по дому, если на работу не буду ходить.

— Тетя?! — ужаснулся Пол. — Ты серьезно думаешь, что я отпущу тебя к тете с этим кошмаром под глазом? Она ведь даже в полицию меня не сдаст — сама прикончит. Нет, к тете мы не пойдем.

Я немного напряглась и отодвинулась от него.

— А куда мы пойдем?

Он наигранно нахмурился, делая вид, что всерьез раздумывает.

— Ну… можем просидеть несколько дней в этой машине, пока не спадет опухлость… А можем… пойти ко мне в номер и приложить лед! Тогда уже к утру останется одна краснота.

Мне не очень понравилась эта идея. Даже не сама идея, а сочетание слов «ко мне», «номер» и «утро» в одном предложении. Да, вероятно, фингала станет к утру меньше, но моего сексуального опыта — явно больше.

— Эй! — позвал меня Пол, заметив, что я отдаляюсь. — Ты назвала мне свою цену, и я с ней согласился. Так что пока не поймешь, что мне от тебя нужен не только секс — у нас ничего не будет. Я обещаю.

Ну, в принципе, учитывая, что он сказал это тем же серьезным тоном, каким обещал своей маме, что по Москве не ходят медведи, можно было ожидать, что он не шутит.

Однако, если уж говорить начистоту, полным игнором за эти три дня я была сыта по горло. Мне жутко хотелось его внимания и хотелось чувствовать себя желанной — как вчера, в подъезде… Просто… черт возьми, я сама не знала, чего именно мне хотелось. Но уж точно не оказаться с ним в постели уже сегодня ночью.

«Чем раньше девушка прыгает к мужчине в койку, тем скорее он выкинет ее на обочину жизни» — уж не помню откуда всплыла в голове мудрая фраза. Наверняка, опять какой-нибудь Космо…

Нет, мне не надо, чтобы Пол выкидывал меня на обочину жизни. Совсем не надо.

— Слушай, раз ко мне в номер ты не хочешь… Как насчет того, чтобы пойти куда-нибудь поужинать? В ресторане и ледовый пакет дадут…

Я в ужасе уставилась на него.

— Какой ресторан с таким лицом?

Морщась, я в очередной раз попыталась рассмотреть себя в темное стекло, но оно было слишком темным и не давало полной картины.

— Я зарезервирую для нас отдельный кабинет. Только… — он замялся.

— Что, только?

— Я пока ВИП-клиент только в одном ресторане в вашем городе…

Я начала догадываться о причине его замешательства.

— Там, где?..

— Да. Там, где мы… эмм… познакомились.

Я задумалась. Идти с этой штукой в ресторан, где меня сначала приняли за воровку, а потом за проститутку, конечно, не очень хотелось… Однако я действительно сильно проголодалась, домой было еще рано, а других вариантов с моим бланшем не предвиделись — солнечные очки я по вечернему времени с собой не брала.

Разве что и в самом деле поехать к Полу в гостиницу… Заманчивая мысль повисела в голове пару минут, подкидывая аппетитные образы… Но я устояла, помотала головой в ответ на эти чертовы образы и согласилась на «отдельный кабинет».

Ехали недолго — благо из центра и не уезжали.

Водитель, как всегда, прятался за темным стеклом и, судя по еле доносящемуся до нас тонкому запаху табака, дымил сигаретой в окно.

— У меня вопрос, — неожиданно произнес Пол, искоса наблюдая, как я пытаюсь замаскировать фингал пудрой.

— Какой? — несколько опешив от торжественности его тона, я подняла глаза на его отражение.

— Поцеловать хоть тебя можно? Или тоже «руки прочь»?

Я залилась краской и неловко дернула плечом.

— Ну… ты же не руками целуешься…

Повернулась к нему и замерзла, пригвожденная к месту потемневшим взглядом серых глаз. Яснее ясного вспомнилось все, что происходило этой машине, на это самом месте — как бесстыдно ерзала на нем, вжимаясь в его ширинку, как беспомощно хватала ртом воздух… и как он рванул на мне лифчик, обнажая грудь… И этот его взгляд — голодный… и в то же время изумленный, будто не верил, что с ним такое может происходить.

Медленно подняв руку — так медленно, будто боялся, что я снова убегу, он дотронулся до моей щеки, провел большим пальцем по губам.

— Вера… — пробормотал. И тут же прижался ко мне губами. Не давя, не углубляясь. Просто легко касался, нежно и ненавязчиво, давая возможность отстраниться.

И, быть может из-за этой нежности, у меня вдруг появилось ощущение первого поцелуя — как с ним, так и вообще. В общем-то это и был наш первый, осознанный поцелуй. Поцелуй пары — а не клиента и шлюхи.

Внезапно всего этого стало слишком много, и я закрыла глаза…

— Вера… — повторил он, судорожно глотая слюну, и я вдруг поняла, чего ему стоит этот момент, эта выдержка… Когда хочется не касаться, а ворваться в мой рот языком, притянуть к себе и повалить на спину.

И это было великолепно — осознание, что он готов к терпению, к самоконтролю. Ради меня, он контролировал себя ради меня.

За такой стоицизм я решила его наградить. Сама обняла за шею и притянула к себе, откидываясь на сиденье… Первая углубила поцелуй, вырывая из его рта хриплый стон, когда языки соприкоснулись…

Глава 17

— Приехали, господа… — лениво объявил Волков в динамике прямо у меня за головой.

— Черт бы тебя побрал… — тут же ругнулся Пол, оторвавшись от меня и тут же снова накрыл мой рот своим — уже далеко не так нежно и робко.

— Тшш… — через силу остановила его я, прикладывая палец к губам. — Потом…

И вылезла из машины, не дожидаясь пока передо мной распахнут дверцу — стараясь не думать о том, как именно будет интерпретировано мое «потом». Помялась возле машины, прикрывая от прохожих лицо ладонью.

— Может с черного хода зайдем?

Но он перегнулся через сиденье, покопался в багажнике и выудил потертую ковбойскую шляпу с широкими полями. Вылез следом за мной и, не спрашивая моего согласия, нахлобучил шляпу мне на голову.

— Обалдеть… — пробормотала я, разглядывая себя в тонированное стекло.

Вид был, конечно, идиотский, но хоть фингала теперь почти не заметно — лицо густо скрывали тени от полей.

В кабинет, зарезервированный для Пола и его гостей, мы прошли без приключений. Завесили тяжелые шторы, сняли с меня шляпу и попросили принести лед. Это было важнее всего — чем скорее охладить синяки, тем быстрее спадет опухлость.

И уж потом, прижимая к своим боевым ранам по холодному компрессу, принялись изучать меню.

От жадности назаказывали все до кучи — и плов, и греческий салат, и шашлык, и даже блины со сметаной. В отличии от традиционных русских супов, блины Полу дико нравились, и на вопрос официанта, сколько их принести, он лаконично ответил — «много!». Из выпивки взяли мне бокал Мерло, а ему — двести граммов чистой водки.

Насчет десерта обещали подумать, и накинулись на еду.

— Дикость какая-то… — еле успевая проглотить, ругался мой американец. — Никогда столько не ел…

— И не пил, наверное… — улыбнулась я, чокаясь с его рюмкой.

— Надо прекращать все это… А то никакой спортзал не поможет.

Я поразмыслила. Мне нравилось, как он уплетал за обе щеки нашу еду, но, без сомнения, он был прав. В России только позволь себе расслабиться — мгновенно пузо отрастишь.

— Давай помогу, — я выхватила блин с его тарелки и макнула его в сметану. Пусть лучше у меня попа растет, чем у него пузо — женщине можно слегка округлиться…

В общем, помочь я, конечно, помогла, но съели мы хорошо если половину от всего, что заказали. А вот выпили все.

— Где этот чертов официант? — откинувшись на спинку дивана, Пол в пятьсотый раз заглянул в свою опустевшую рюмку…

— Не надо… официанта… — я нетвердо поводила пальцем перед его лицом и громко икнула.

После выпитого я физически чувствовала, что мое сопротивление не выдержит обороны, захоти он пристать ко мне даже вполовину менее настойчиво, чем в прошлые разы. Я сама готова было пристать, и сдерживало меня исключительно и только нахмуренное лицо тети Лены, плавающее перед моим внутренним взором и бормочущее — «Бесстыдница! Шлюха! Деда на тебя нет!»

Дед был суровый спецназовец и потомственный военный, сгинувший в очередной горячей заварушке в далеких нулевых. В наследство от него достался альбом фотографий, куча орденов и с детства запомнившееся ругательство — «Пидарас ваш Буш!»

В общем, конфликт поколений был налицо.

— Два неразбавленных мне и бокал Мерло для леди! — приказал Пол заглянувшему в кабинет официанту.

В кармане у него вдруг завибрировало, и он ответил на входящий звонок. Мгновенно нахмурился, явно услышав неприятное. Протянул руку, прижал телефон к груди и погладил меня по щеке, словно извиняясь.

— Я быстро, детка… Прикончи тут всё, еду не выкидывай — в мире полно бедных…

И вышел из кабинета, оставив меня одну расправляться с остатками ужина. Ага, нашел голодную. У меня и так уже лезло из горла.

Я решила, пока суть да дело, сходить в дамскую комнату, прихорошиться. Иди знай, чем закончится для меня этот еще один бокал Мерло.

* * *

— Вера? — окликнул меня неуверенный, но, без сомнения, знакомый голос.