И как мне на это реагировать?

С одной стороны, неприятно, что он за мной следит. (Или послал своего водителя следить?) Все ж, не в девятнадцатом веке живем — женщина имеет право перемещаться в пространстве, не спрашивая разрешения у своего мужчины. Тем более, если он еще и не совсем ее мужчина.

Это что ж дальше-то будет, если уже сейчас меня вот так контролирует? С другой стороны — как же все-таки здорово, когда с тобой вот так вот носятся.

Определившись, что от его назойливости мне скорее приятно, чем неприятно, я решила не обижаться. В конце концов, его можно понять. Наверняка, считает меня хрупким цветком, который он соблаговолил подобрать среди суровых и беспощадных джунглей и хочет теперь посадить в оранжерею под уютный, стеклянный колпак с искусственным микроклиматом. А цветок этот, гад такой, вместо того, чтобы быть ему благодарным по гроб жизни, сбежал и скачет себе по кочкам да болотам, так и норовя сгинуть в чьей-нибудь голодной пасти.

Поменяв язык клавиатуры, я быстро напечатала по-английски.

«У меня дела. А тебя — нет?»

Кстати, действительно интересно — банкиры еще чем-нибудь занимаются, кроме обхаживания молодых девушек?

«Уйма. И ты только что добавила в мое расписание еще одно.»

Ага. Как будто я тебя лично попросила за мной присматривать и следить за каждым моим передвижением. Но не я успела придумать какую-нибудь очередную колкость, как уже всплыло следующее сообщение.

«В чем ты? Надеюсь, не в этой юбке со шнуровкой?»

Ничего себе, шейх саудовский! Фыркая себе под нос, я напечатала и послала ответ.

«Что вы, мой господин! Ради нашей любви я надела сегодня паранджу.»

Минуты две ответа не было — наверняка, придумывал что-нибудь равносильно язвительное. Я отвлеклась, проверяя по карте, правильно ли еду и уточняя у беременной соседки, сколько там еще до конечной.

А когда глянула на телефон, снова порадовалась, что на мне огромные, черепашьи очки, закрывающие скулы. Потому что была совершенно уверенна, что они полностью залились багровым румянцем.

«Твой господин хочет знать, что у тебя под паранджой.»

Немедленно представив себе, как он говорит мне это лично, развалившись на низком, роскошном диване, я прикусила губу, давя стон. Бросила взгляд на дисплей над дверью вагона, удостоверилась, что до нужной станции еще долго.

И ответила.

«Что тебя интересует?»

«Начни с украшений.»

Ишь ты, психолог. Хочет, чтобы я начала издалека, а по дороге вошла во вкус.

«Ну… В ушах у меня сережки… с морским жемчугом…»

«Мелковато». — тут же ответил Пол. — «Морской жемчуг — для жены продавца страховок, а не наложницы саудовского шейха.»

«Бриллианты?»

«Можно. Но обыкновенно. Разве что редкие…»

«Антиквар?»

«Фу. Их первая хозяйка давно сгнила в могиле.»

«Кто здесь кого одевает?» — возмутилась я.

Он замолчал. Ободренная, я продолжила вдохновленно строчить, помогая себе авто-правкой.

«Бусины ЧЕРНОГО морского жемчуга (невероятно редкого и дорогого!) тускло мерцают в моих ушах. Длинная нитка из того же самого жемчуга обметана вокруг шеи…»

«Обмотана», — поправил он меня.

«Обмотана вокруг шеи, спадая свободным концом к низу живота… Руки в изящных золотых браслетах…»

«Это менее интересно. Вернись к низу животу, пожалуйста.»

Запросто. Тем более, что там уже потеплело. Закинув ногу на ногу, я продолжила писать, мимолетом поражаясь, почему не следят за кондиционированием в таком плотно набитом вагоне.

«Низко на моих бедрах сидят шальвары из прозрачного шелка, их держит только пояс… из драгоценных камней…»

«Пожалуйста, скажи, что под шальварами ничего нет…»

«Еще как есть! Я ведь не шлюха. Забыл?»

«Дай угадаю. Там стринги.»

«Нет, конечно. Терпеть не могу стринги. Ношу только кружевные трусики.»

«Покажешь? А я тебе свои покажу.»

«Я уже видела…»

«Ах да, конечно. Но могу показать тебе то, что под ними. Там ты еще не видела».

Я вдруг поняла, что всерьез колеблюсь между двумя вариантами ответа — послать его к черту и… попросить показать. Помотала головой, поражаясь собственной распущенности, быстро подняла глаза на соседей по вагону и продолжила нашу весьма… стимулирующую беседу.


«Трусики — красные, они просвечивают сквозь прозрачный шелк.»

«А лифчик? Лифчик — тоже красный?»

«А лифчика нет.»

Написала, послала и затаила дыхание. С минуту телефон молчал.

«Ты там?» — устав от ожидания, спросила, наконец, я.

«Прости. Отправил команду на перерыв. Итак, где мы остановились?»

«Не знаю, как ты, а я на лифчике.»

«Которого нет.»

«Нет. То есть да…»

«И ничего больше нет?»

«Ну… На мне же паранджа.»

«Считай, что я ее сорвал.»

Глава 21

Дыхание мое участилось. Я почувствовала, как под тонким кружевом моего настоящего лифчика все нетерпеливо ноет, требуя прикосновений. Запахнула пиджак плотнее, воровато огляделась и вновь склонилась к телефону.

«А что дальше?»

«Взял твою левую грудь в ладонь, поводил по ней — кругами, задевая соски… Они уже напряженные?»

«Да.»

«Хорошо. Чтоб ты знала, на руках у меня мозоли.»

«Банкир с мозолями. Как интересно.»

«Не отвлекайся. Они от штанги. А теперь представь, как это будет ощущаться…»

Я представила и передернулась от удовольствия. Да, мозоли в данном случае — это только плюс.

«А теперь что?»

«Теперь я беру твою нитку жемчуга и обматываю вокруг соска. Плотно.

Я шумно сглотнула, чуть ли ни физически ощущая давление прохладных, тяжелых бусинок. Подросток слева от меня зашевелился, встал, подхватывая гитару, и я тут же скользнула на его место, в уголок между сиденьями и стеклянной перегородкой. Беременная поставила между нами свою сумку, опершись на нее локтем — как бы намекая на то, что место занято. Я кинула на нее благодарный взгляд и вернулась к переписке.

«А что со вторым?»

«Со вторым?»

«Ну да, со вторым соском. У меня их два.»

«Ах да. Я так увлеченно вылизывал первый, что забыл про твоего второго малыша.»

Вылизывал… Чтобы не издавать никаких звуков, мне пришлось укусить себя изнутри за щеку.

«Продолжай».

«Расслаблю шальвары и спущу нитку жемчуга туда — вниз, прямо под трусики. Прижму сверху рукой и стану перекатывать жемчужины внутри твоей промежности… А потом уберу жемчуг и заменю их своими пальцами…»

Боже…

Надо прекращать все это… Не попадая вспотевшими пальцами в буквы на экране, я напечатала.

«Дальше?»

«Проникну в тебя пальцем и стану ласкать тебя изнутри, ловя твои стоны ртом — пока ты не станешь такая мокрая, что мне захочется попробовать тебя на вкус. Тогда я оставлю твои губы в покое, спущусь вниз, целуя твой живот, направляясь все ниже и ниже… Придерживая тебя рукой, пока ты извиваешься и умоляешь — «ещё»…»

«Еще…»

«Что — еще?»

Я в изумлении уставилась на экран.

«В смысле?»

«Скажи мне, чего тебе хочется», — пояснил он.

Моргнув, я уставилась перед собой. Поняла, что смотрю помутневшим взором в глаза совершенно незнакомого мне человека напротив, устыдилась и вновь уткнулась в телефон.

Чего мне хочется? Да чего мне НЕ хочется?

Хочется, чтобы ты взял меня на руки, отнес на кровать и полностью раздел. Зацеловал так, чтобы голова кружилась даже лежа. Чтобы выветрились все мысли, опасения и сомнения в правильности того, что я делаю. Хочется, чтобы сам разделся. Да, мне интересно что там у тебя в штанах — потому что вблизи и при свете я никогда этого не видела.

Хочу, чтобы ты довел меня до оргазма — сам, чтобы я для этого ничего не делала, только ноги раскинула… Хочу увидеть те самые фейерверки, которые обещают женские романы, а не делать вид, что мне нравятся жалкие потуги пыхтящего надо в полной темноте юнца, думающего только о себе…

Хочу, что ты запрокинул голову и хрипло застонал, когда я дотронусь до тебя рукой, чтобы расплатиться за удовольствие. И не только рукой…

«Шлюха ты бесстыжая…» — завелись за моим ухом поколения целомудренных мамок и бабушек.

— Да пошли вы все… — прорычала я вслух, пугая беременную. И написала — назло всем этим мамкам и бабкам.

«Хочу тебя там. Внутри. Сегодня же.»

* * *

Пол смотрел на экран минуты две, пока тот не погас.

А потом смотрел еще немного — пока дверь не скрипнула и в проеме не показалась голова секретарши.

— Предложить инвесторам кофе, босс?

Он уставился на нее, не понимая, о чем она говорит.

— Кому?

Сегодня… Она хочет его — там внутри. Сегодня.

И вспомнил. Ну, конечно, минут десять назад он прервал встречу с только что окученными владельцами акций, сославшись на нетерпящий отлагательств телефонный разговор.

— Да, конечно. И выпить. Предложи им выпить — они тут пьют не просыхая.

Марис скрылась за дверью.

Боже правый, он ведь чуть не завыл на потолок, когда получил это последнее сообщение — подобно тому, как в мультфильмах воют похотливые волки и псы, когда мимо них проходит самка. Чуть не поддался порыву расстегнуть ширинку, снять напряжение собственной рукой. Однако вовремя остановился. Еще не хватало опозориться перед людьми, принесшими ему в клюве полтора лимона.

Отложил телефон, шумно выдохнул. В ушах до сих пор шумело, хоть жар в брюках уже спал. Самому бы выпить, да работы невпроворот.

Хорошо все-таки, что он отрядил своих людей следить за Верой — после вчерашнего происшествия окончательно уверившись в том, что нельзя отпускать ее одну шляться по опасному городу. Что бы она там себе не возомнила. Пожертвовал даже на это дело свою личную машину, потому что, в отличии от всех других, приобретенных здесь, она еще и бронированная была.