— Да, не женился. У меня был клуб, была ты. Этого было достаточно.

Он наклонился и поцеловал ее в макушку. Она потянулась и коснулась его руки.

— Папа, я не должна была разрывать с тобой связь.

Он покачал головой:

— Нет, сладкая, это я отдалялся. По чуть-чуть. Я сделал многие вещи, которые не должен был делать. Я был таким идиотом.

— Мы оба были идиотами, папа.

Он поднял ее и обнял. Он был тоньше, чем она. Келли чувствовала каждое ребро, когда она уткнулась лицом в его грудь:

— Мы сделаем все правильно, милая.

Он не сказал того, что у них мало времени все исправить, но она согласилась с ним, закивав головой. Она потеряла семь лет рядом с ним и не собиралась тратить следующие несколько минут, чтобы спорить.

 — Отлично, — он отступил на шаг и провел рукой по волосам: — Дай-ка посмотреть.

Она немного покрутилась:

— Ну как?

— Он будет кретином, если не увидит, что ты выглядишь на миллион долларов.

— Юлий всегда был идиотом.

Отец рассмеялся и направился к гардеробной:

— Знаешь, я не дурак.

 Келли ухмыльнулась:

— Я думала, мы только что выяснили, что оба идиоты.

 Его хихиканье эхом отозвалось из шкафа:

— Тебе надо было указать на это, дочь моя. Позволь перефразировать. Я не слепой. Я знаю, что ты заглядывалась на этого мальчишку с самого начала.

— Боже, все об этом знали?

— Все, кроме него. Он даже не догадывался.

Келли фыркнула:

— Это правда. Когда я сказала ему это, он выглядел совершенно ошеломленным.

— Ха! Я бы все отдал, чтобы увидеть это.

Ее отец вышел из гардеробной. Он держал маленькую коробку для украшений:

— Ты уже надела ее платье, но думаю, это подойдет к нему.

 Когда она открыла ее, коробка начала играть мягкую знакомую мелодию, но Келли не помнила ее. Внутри находились ювелирные изделия из необработанных кристаллов с бабочками — были ожерелья, заколки для волос и браслеты.

— Ей нравились бабочки.

— Я помню.

Повернувшись обратно к зеркалу, она увидела, что отец смотрит на нее. Падающий свет из гардеробной мешал ей увидеть его полностью, но она была уверена, что в его глазах были слезы, а плечи дрожали.

— Папа, что такое? — она не хотела поворачиваться, пока нет. Это могло все испортить.

— Знание того, что скоро умрешь, заставляет смотреть на вещи в другом свете, — он положил руку на свой комод, чтобы успокоиться. От его движений звенели монеты в карманах. Она начала вставать, но он махнул рукой: — То, что она ушла, — моя вина. Она не могла справиться с такой жизнью, Келли. Как и ты. Во всем виноват я.

Она повернулась:

— Папа, нет.

Он опустился на стул. Его хрупкое тело сложилось, как мятая бумага. Морщины вокруг глаз, казалось, углублялись, заставляя его выглядеть даже старше, чем он был. Слезы скользили по его щекам, падая на кожаный жилет.

 — О, папа… нет, — она опустилась на колени перед ним и взяла его руки в свои.

— Меня не было рядом с тобой, и из-за меня у тебя не было мамы. Ее нет сегодня. Ее не будет завтра. Дерьмо, я даже не знаю, жива ли она.

— Мне все равно, — Келли держала его за руки.

— Неправда.

— Выслушай меня, папа. Пожалуйста. Ты делал много вещей, которые я ненавидела. У тебя была плохая привычка ставить дела клуба на первое место, а не меня. Но ты никогда не уходил. Когда я ушла — это был мой выбор. Но я знала, что если когда-нибудь буду нуждаться в тебе, то ты придешь.

Слезы не останавливались, он сжал ее руки:

— Я люблю тебя, малышка. Я люблю тебя так чертовски сильно.

— Я знаю, папа. Знаю, — она старалась не плакать и почти справилась с этим.

— Прости, что отталкивал тебя, — он обернул свою слишком тонкую руку вокруг ее тела и притянул к себе.

— Я знаю это. Сейчас ты здесь. Настолько долго, насколько сможешь.

Она вытащила несколько маленьких заколок и предложила их ему:

— Так ведь?

— Конечно.

***

Келли выглядела, как сказочная богиня, когда отец вел ее к алтарю. Она сделала что-то, чтобы глаза ее выглядели большими и сверкающими. Юлий наблюдал, как она идет к нему, и чувствовал, как его желудок сжимается.

— Разве она не красавица? — прошептал Чарли позади него. Чарли, Микки и Кен выстроились рядом с ним. Он был уверен, что они были там, чтобы убедиться, что он сделает все правильно.

Может быть, они выйдут за дверь и сделают так, чтобы все было закончено. Это было бы весело.

Юлий молча кивнул головой. Это было безумием, и он не собирался убегать. Вместо этого он взял ее нежные руки в свои мозолистые и молился Богу, чтобы тот благословил этот странный союз. Он не фыркнул, но и не думал, что в этом есть что-то святое.

— Мы собрались здесь сегодня, чтобы объединить эти две души вместе в святом браке...

Она смотрела на него так, будто это была настоящая свадьба. Ее щеки порозовели, а губы были слегка приоткрыты. Она была похожа на невесту. Черт, она была невестой.

 — Согласны ли вы, Юлий Адам Дэниелс, взять эту женщину, Келли Бриджет Форстер, в свои законные жены? Обещаете ли вы хранить…

— Согласен, — Юлий даже не слушал. Слова ничего не значили. Не важно, будет ли это навсегда, на данный момент или надолго. Как, черт возьми, он должен был сохранить эту синеглазую красоту в безопасности от лап кубинцев?

 Он не знал, но, когда она произнесла свою клятву, понял, что собирается сделать все, что сможет. Как все так обернулось?

 Они просто должны были получить свидетельство в мировом суде, но следующее, что он увидел, было то, как он стоит перед отцом Мэйхью, давая обещания самой красивой женщине, на которую он когда-либо смотрел.

Слова «и только смерть разлучит нас» прозвучали слишком громко.

Когда священник попросил кольцо, Юлий почувствовал, как его кровь остыла:

— У меня нет кольца.

Она покачала головой и положила свою руку на его:

— Все в порядке. Я позаботилась об этом.

У него не было слов. «Что за женщина сможет после нападения организовать целую свадьбу и даже не забыть про кольца? Что бы он сделал? Ходил бы вокруг магазина, пытаясь понять, что он собирается делать со всем этим».

Он не заслуживал ее. И вот она смотрела на него такими глазами, в которых человек мог просто заблудиться. Словно сотворенные из кристаллов, они угрожали проглотить человека и заставляли его забыть все ужасные вещи, которые он сделал. Или, что еще хуже, заставляли его хотеть быть лучшим для нее.

— Вы можете поцеловать невесту.

Когда он замялся, Келли наклонилась ближе:

— Ты не обязан делать это, если не хочешь.

Возможно, он мог бы оставить ей братский поцелуй в щеку, если бы она не наклонилась вперед. В тот момент, когда она это сделала, его охватил запах лимона и ванили. Он глубоко вздохнул. Прежде чем он понял, что делает, он взял ее лицо в свои руки и поцеловал.

На вкус она была даже лучше. Вся кровь устремилась к паху в тот момент, как только она приблизилась к нему. Ее гладкое тело прижалось к нему, и, несмотря на скромность свадебного платья, он ощущал пьянящую мягкость ее изгибов. Огонь в его груди распространялся по всему телу.

Изящные руки схватили его за плечи, и она наклонила голову. Ее язык скользнул между его губ с дикостью, которую он не ожидал, и он, черт возьми, чуть не повалил ее на пол. Она поднялась на цыпочки и издала низкий мурчащий звук. Это прикончило его.

Вокруг послышались звуки поздравлений, и это спасло его.

— Видишь? — прошептала она, когда они перестали целовать друг друга, задыхаясь. — Быть женатым на мне не так уж и плохо.

— Ты меня убьешь.

Она снова поцеловала его, и его уже толстый ствол начал болеть. Юлий даже не слышал, чтобы священник объявил их как мистера и миссис Дэниелс. Все, о чем он мог думать, это Келли. Она залезла к нему под кожу. Это случалось время от времени. Красивая девушка встала у него на пути, и все, что он мог делать, это думать о ней.

Она скользнула перед ним, и ему едва удалось удержаться от стона перед священником. Это был бы отличный способ начать этот брак.

Глава 6

Келли не понимала, как она оказалась за столом с женщинами, которых даже не знала, пока ее новоиспеченный муж свалил, чтобы наслаждаться виски, но она была там, где была. На ее тарелке были пирожки, тефтели и очень маленькие сэндвичи.

— Келли, я не видела тебя со старшей школы! Как ты поживала? Расскажи мне все!

О Беверли Келли знала, что она тихая скромная девушка с неправильным прикусом. Серая мышка — так можно было описать ее. У сидящей перед Келли женщины была татуировка на плече — три объединенных сердца. Женщина совсем не выглядела застенчивой. При встрече она поцеловала Келли в губы и улыбнулась настолько широко, что Келли не могла не ответить ей взаимностью.

— Бев? Господи, я не узнала тебя.

— О да, детка. Новая и улучшенная версия меня, — она положила свою руку на бедро. Келли отказывалась верить, что это женщина родила ребенка. — Ты такая красивая!

— Спасибо, что стала подружкой невесты.

— О, пф, — махнула она рукой. — Ты теперь моя сестра. Вы были так близки с Микки, росли вместе. Это меньшее, что я могла сделать. Я слышала, что ты теперь ветеринар.

— Почти, я еще не закончила колледж.

— Это так здорово! Что собираешься делать после окончания учебы?

— Ну, я буду работать с другим доктором несколько лет, но потом хочу открыть собственную клинику.

Беверли обмахнула себя:

— Боже, я обожаю женщин с собственным бизнесом. Я сама открыла магазин по правой стороне Мэйн-Стрит почти три года назад. Я продаю обувь, аксессуары и все такое. Все эти девчачьи штучки, которые я боялась носить, когда была помладше.

— Но сейчас ты их прекрасно носишь.