Я умудрился достать у одно из пояса пальцами пистолет и пристрелить сначала одного «воспитателя», потом другого.

Андронов тогда, как раз вернулся на склад и лишь задумчиво посмотрев на трупы, приказал меня вернуть в детский дом.

Пидорок. И зачем пидорку в Англии могла понадобиться Лисса?

А главное, почему именно таким макаром? В дерьме? Бывший муж?

– Серый, – набрал я знакомый номер, сев в машину. – А пробей мне адрес бывшего хахаля Лиссы в Лондоне.

– Зачем? – удивился Серый.

– Да похоже, что он ее себе обратно решил забрать.

– Ого, а как ты. В общем ладно. Тут еще Андронов своего Никифорова стал пихать активнее.

– Да пусть хоть в жопу пихаться начнут. Сначала Мелисса. Всё, жду адрес.

Я отключился, и немного погодя отвез Рваного в ближайший Скотланд Ярд и написал заявление об изнасиловании.

– Вас изнасиловали? – с сомнением спросил полицай, рассматривая мою внушительную фигуру.

– Конечно, могу разорванное очко показать.

– Нет, Нет. – принялся что-то строчить щуплый парень. – Заявление мы принимаем, задержанный будет осужден и депортирован на родину.

И вот там-то в тюрьме за изнасилование мужика, Рванного ждет настоящий пиздец. Я бы и сам убил. Но на душе и так достаточно грехов.

Глава 60.

*** Мелисса ***

Долго пыталась прийти в себя.

Плыла на волнах сознания, и когда туман немного рассеялся, начала выть в голос, сжимать зубами подушку, которая уже намочилась моими нескончаемыми слезами.

Никита.

Мой мальчик.

Мой милый, рыженький мальчик. Так вырос, столько пережил. Потому что я, наивная дура, верила, что все у него хорошо. Послушала его приемных родителей, не хотела беспокоить детскую психику.

Побеспокоили и без меня. Родители умерли, а некая Ольга из детдома, тему прошарила и деньги у меня клянчила, тогда, как сам Никита, ходил в обносках.

– Она фотографировала меня, – рассказывал он, прижимаясь к моему плечу. – Заставляла улыбаться возле нового велосипеда, а потом отнесла его обратно в магазин.

Он говорил, говорил. Про этот ужасный год в детском доме, про то, как понял, что приемный. По ямочке на подбородке, которая передается от отца к сыну. Я слушала, плакала и не могла насмотреться на родные, знакомые черты лица и ощущала, как ножом по сердцу, режет чувство вины.

Как я могла так опростоволоситься?

Как я могла не пожелать увидеть в живую своего сына? Неужели не считала себя достойно? Неужели годы в психической клинике истребили материнский инстинкт?

Как я могла обречь его на пребывание в детдоме. А теперь…. Где мы теперь?

И что делать?

Рядом с нами сидела и рассказывала свою историю девочка Алена, они с Никитой сдружились, когда жили в обветшалом приюте на окраине Москвы.

Она хрупкая, светленькая и такая невинная, как кукла с фарфоровым лицом и голубыми глазами. Красивая, несмотря на слой грязи на лице.

Неудивительно, что она приглянулась работорговцам.

Когда мы остановились, я пообещала себе, что на этот раз не выпущу из виду сына, не отдам его никому, вырву из лап уродов и работорговцев!

Я найду способ связаться, если не с Юрой, то с тетей, с которой поругалась.

Я сделаю все, чтобы вернуть Никите и другим детям, детство.

Я поклялась и не сверну с пути!

****

Вот только, говорить легко, а вот выполнить обещание сложнее, особенно когда кричишь, что есть мочи и видишь, как твоего мальчика как мешок с картошкой грузят в кузов черной, тонированной машины, а тебя саму пихают в багажник другой.

Я ведь так и не сказала ему, что я его мама.

Я просто струсила, боялась увидеть в глазах обиду. Теряя сознание я видела, как он кричал, пока его подружку Алену и еще нескольких девочек сажали в третью машину и смотрел на меня с просьбой помочь.

Я помогу мой мальчик, держись.

Только держись.

****

Выскочила из туманного наполненного болью сна, резко и непонимающе оглянулась.

Почти задохнулась, когда поняла, что это за место, чей это дом. Боже только не снова эта тюрьма.

– Привет, любимая, – слышу приветствие произнесенное на чистейшем английском.

Глава 61.

В углу сидел со смартфоном Дэвид и лишь мельком на меня взглянув, произнес на чистом английском:

– Тебя мыли два раза, а все равно воняешь, как помойная яма.

Я быстро себя осмотрела и увидела, что помимо обнаженности я полностью чистая. Хотя, надо признать справедливость его замечания. Я воняю.

Но не так, как сам Дэвид и его поступок.

– Как я здесь оказалась? – начала я с главного, удивляясь, как мне легко удается произносить английские слова, после целого года пребывания в России.

– Ты вернулась домой из этой варварской страны.

– А то, как я вернулась, тебя не слишком волновало?

– Этого нам не сообщили

«Конечно, нам с Джулией», – думала я, пока он фальшиво давил улыбку и убирал телефон в карман.

– Главное ты здесь. – Он вдруг встал во весь свой рост, расправил плечи в модном клетчатом пиджаке на заказ и раскрыл объятия. – Ну, здравствуй, любимая. Я очень рад тебя видеть.

Мне захотелось рассмеяться от того, как театральный режиссер не может сыграть простейшего любящего мужа. И даже высокопарность не помогла.

Хотелось ему врезать, теперь я понимаю, что желание навредить Самсону и наполовину не было таким же сильным.

Я отвернулась от этого красивого лжеца и быстро осмотрела знакомое, дорогое, стильное убранство. Парчовая кровать со столбиками, где я не испытала ни одного оргазма. Туалетный столик, заставленный драгоценностями, картина, подаренная мне на первую годовщину свадьбы. Мой собственный портрет с полуобнаженной грудью.

И там дальше шкаф с одеждой. Я прошла к нему и выискала обычные джинсы и пуловер.

– Ты куда собралась? – напряженно спросил за моей спиной Дэвид.

– Ты тоже собирайся, – сразу потребовала я. – Мы едем искать моего сына.

Молчание было мне ответом, и я, уже одетая, повернулась и зло спросила:

– Ты глухой?!

Его нерасторопность дичайше бесила!

– Каким сыном? Ты опять с ума сходишь? Он же в России. Ты же бросила меня, чтобы быть со своим ублюдком.

Я никогда не передвигалась так быстро. Моя рука словно стала жить своей жизнью и настигла карой-оплеухой щеку Дэвида.

– Никогда! Никогда! Не говори так о моем ребенке!

– Больная, психованная! Мне же больно! – орал он пока держался за место удара. И во мне плескалось злорадное удовольствие от красного пятна на его гладко выбритой щеке.

– Как твой сын мог оказаться здесь, сама-то подумай.

– С теми детьми, на которых ты даже не обратил внимание. Ты хоть знаешь…

– В мире полно дерьма, – перебил он. – Я вряд ли смогу очистить его в одиночку.

– Но это не мешает тебе в этом дерьме мазаться и трахать шлюх по притонам. Им хоть есть восемнадцать?

Я очень сомневалась.

– Если бы ты не была фригидной сукой, я бы не искал утешения на стороне.

Утешения. Да… Не говорить же ему, что вся моя фригидность рассыпалась в прах, когда в моей жизни вновь появился Юра.

Надо ему позвонить. Он наверняка уже и сам на пути в Европу. Я верила в это.

***

Глава 62.

– Мне нужен телефон, – потребовала я, не желая вступать в перепалку насчет постоянных измен и того, что за мной всегда был неусыпный контроль.

– Твоего сына не может быть здесь, – снова начал туже песню Дэвид и я вновь же ощутила ослепляющую фотовспышкой взрыв гнева. Она сжигала меня как пламя, в котором столько лет пребыла моя душа и свобода. Я так хотела свободы.

– Я ехала с ним в этой фуре с дерьмом! – заорала я ему в лицо. – Я видела его и разговаривала с ним.

– Ты бредишь! Точно! У тебя просто на фоне стресса бред. Джулия! Джулия у нее снова начался приступ!

Я не стала слушать этого придурка и просто прошла к своему тайнику, чтобы взять заначку денег и карты.

Но Дэвид тут же вырвал у меня все из рук.

– Отдай! Это мое!

– А я всю комнату обыскал из-за этой заначки.

И тут на меня снизошло озарение.

– Так это все из-за денег? И ты туда же?! Думаешь, что будучи моим мужем, сможешь тратить мое наследство? – рассмеялась я. Боже, что за люди. – Спешу тебя расстроить. Это возможно только после моего тридцатилетия! Тем более мы в разводе.

– Русские законы мне не писаны, – фыркнул Дэвид.

– Боже, ты несешь бред. Я тебе даже больше скажу. Я снова замужем и моему мужу вряд ли понравится то, что ты крадешь мои деньги.

Отдай мне сумочку. Тебе не видать моего наследства. Сам себе на жизнь зарабатывай, – кричала я и прыгала на носочках, пытаясь забрать сумку. У маленького роста есть свои минусы.

Недолго думая, пнула бывшего мужа в голень.

Он охнул, а я смогла выхватить сумку и направилась к двери.

Не успела я взяться за ручку, как дверь с треском открылась и вошли трое.

– Тетя Джулия, – сдавленно, не веря что все повторяется, прошептала я.

– Вот видите, – заговорила эта высокая, красивая блондинка. Статная с модном бежевом костюме в лучших традициях журнала ВОГ. – Моя племянница уже проявляет агрессию. Немного стационарного лечения ей не помешает.

– Нет, тетя, прошу, только не опять! – пятилась я назад и умоляюще смотрела на Джулию. – Я нормальная. Я нормальная!

– Ты опять говоришь, про какого-то ребенка, убежала, ведешь себя агрессивно, – равнодушно, словно заказывала чай, говорила Джулия. Я была для нее досадным недоразумением. Она бы и не приехала тогда за мной в детдом, не узнай, что без меня наследство не получить. Она бы меня убила, не знай, что после моей смерти все наследство уйдет в фонд помощи больным детям. Сумасшедший дом был отличным выходом, особенно когда заставляют пить не то, что нужно.

– Но есть ребенок! – закричала я, сквозь слезы. – Никиту нужно спасать и других детей! Почему вы меня не слушаете!