– Я знаю. И то, что ты не спала с Толей знаю. Идиотом был ревнивым.

– Все позади, осталось понять, как Никите сказать, что у него такие родители, – я покрутила пальцем у виска, и Юра фыркнул.

– Думаю такие родители все же лучше, чем бордель.

Я грустно рассмеялась, прижимаясь к мужу крепче и почему-то была убеждена, теперь все будет хорошо.

– И то верно.

****

Блиин. Здесь Юра такой Юра))) Перечитываю и ржу)))

Глава 69.

Уже через девять часов наш самолет сел в Домодедово и мы спокойно прошли регистрацию.

Никита вел себя спокойно, но очень настороженно и что приятно, жался ко мне как к единственному ориентиру.

На выходе нас ждал Серый, серьезный как никогда. Я замедлила шаг, почувствовав неладное и посмотрела на Юру.

Тот затормозил, напрягаясь всем телом и сделал шаг назад. К нам уже мчались офицеры полиции. Двое из них зашли Юре за спину, а один зачитывал права. И конечно неподалеку стояла камера московского телевидения.

Его обвинили в моем похищении, еще ряде правонарушений и повели на выход, не дав даже обернуться, а я стояла не шевелясь, чувствуя как ко мне приближается истерика.

Ко мне тут же подоспел Серый, и я невольно уткнулась ему в плечо, прижимая к себе Никиту.

– Скажи, что ты разберешься, – потребовала я, сквозь слезы.

– Да, но выборы мы проиграли. Андронов сделал ход конем. Опять.

****

Юра вышел из тюрьмы вечером, через четыре дня после прогремевшей победы Никифорова и почти не разговаривал, пока мы ехали домой.

Да, теперь я в полной мере могу называть этот особняк в лесу, своим домом. Тем более, что Юля теперь не маячит перед глазами, ее обязанности выполняет очень приятная женщина с мопсом, с которым подружился Никита. Он кстати, хоть немного оживает и обживается. Но мысли об Алене его не покидали.

– Как он? – спросил меня Юра, уже почти на подъезде к воротам.

– Нормально, – повернулась я к нему и убрала со лба сбившийся локон. Он захватил в плен мою руку и поцеловал каждый пальчик.

Эта незатейливая ласка вызвала шквал эмоций. Первой и самой главной была радость, что он не ведет себя грубо и не злится. Хотя все права у него на это были.

– Как сама? Там будем жить или хочешь новый дом? Теперь деньги на всяких клоунов тратить не надо. Теперь можно спускать, все что я заработал.

– Юр, – подсела я чуть ближе и взяла его грубое лицо в свои нежные ладони, заглядывая в темные немного грустные глаза. – У нас еще будет шанс, и не один. Вместе мы справимся. Думаю, что на пути у тебя больше не встанет полуизнасилованных женщин, – попыталась разрядить я обстановку. И кажется, вышло.

Он улыбнулся и мазнул мои губы поцелуем.

– Да, верно, теперь одна такая стала моей женой. Не жалеешь?

Я закатила глаза, и обняла его за шею, притягивая к себе, пока за окнами проносился лес, украшенный мглой сумерек.


– Ты мне никогда не оставлял выбора.


– Я если честно даже сейчас не могу тебе его предоставить.


– И не надо, – шепнула я, – Ты единственная клетка, в которой быть заключенной мне по душе.


– Брак с тобой единственные кандалы, которые я одел без сожаления.


Сердце мгновенно забилось чаще, а по телу прошла судорога волнения. Такие слова лучше любого признания в любви. В такие слова веришь безоговорочно.


Юра уже потянулся к моим губам, воздух между нами стал густой и пряный, наполненный нашими запахами возбуждения, но супруг не коснулся моих губ, хотя я уже была готова попросить закрыть перегородку и прямо здесь предаться страсти.


– Юр, – непонимающе шепнула я с придыханием, пока он рассматривал мое лицо и даже слизнул капельку пота, юрко бегущую по виску.


– Я вряд ли смогу остановиться, когда мы приедем. Я всю неделю мысленно трахал тебя в самых немыслимых позах.


Хочу попробовать их все. Пару часов подождать я могу.


Меня сковало наслаждение только от этих грубоватых слов, и я облизнула пересохшие губы. Я гордилась его выдержкой, понимая, что моя летит к черту и сама потянулась к поясу его брюк.

Вот интересно, я сейчас больше дразню его, залезая рукой в трусы и обхватывая толстый, каменный, налившийся кровью член. Или себя?


– Рыжая, ты играешь с огнем.

– Я давно его победила, – улыбнулась я, и быстро вытащила руку, облизывая каждый пальчик по очереди, краем глаза наблюдая как Юру понемногу потряхивает.

Мы успели доехать до дома и даже застать Никиту, быстро поздороваться с ним, перекусить и поднялись на вверх.

Я продолжала идти медленно, дразнить Юру покачиванием бедер, но кажется не знала, на что нарывалась.

Как только мы оказались в спальне, и за моей спиной в двери повернулся ключ, образовалась гнетущая тишина.

Стихло, казалось даже наше дыхание, все замерло в ожидание чувственной бури.

Вот только, то как меня буквально впечатали тазом в твердый член, нельзя было назвать чувственным, как и то с каким остервенением с меня слетала одежда, распускались волосы. Пока наконец тела не соединились в едином страстном порыве. Это был даже не секс, это настоящее животное совокупление.

Совсем перед рассветом единственное, на что меня хватило это надеть ночную рубашку и сходить проверить, как спит Никита.

Уже утром, он и сам неожиданно постучал в спальню.

Юра рывком сел и стал что-то щупать под подушкой, а я лишь произнесла:


– Войдите.

Никита понурив голову и почти не оглядывая затемненное помещение, подошел к кровати с моей стороны.

– Я не помешал? – еле слышно спросил он.

– Ты бы услышал…

– Юр! – прервала я неудачную шутку и протянула руку к Никите, усаживая его на край кровати. – Нет, конечно, я специально оставила дверь открытой, надеясь, что ты нас навестишь.

– Ладно, – кивнул он и посмотрел в зашторенное портьерами окно, а затем перевел взгляд на Юру. Очень внимательный и даже оценивающий взгляд.

– Это правда, что вы мои родители? Настоящие, я имею в виду.


*****

Мы с вами подошли к финалу этой истории. Очень надеюсь вам не было скучно))) спасибо. Завтра последняя глава. Буду рада, если кинете в меня звездочками)) Хорошего воскресенья!

Глава 70.

Моя рука застыла в миллиметре от рыжих, как у меня волос и сжалась в кулак.

– Вы же не думали, что я совсем дебил?

– Наплел, кто?

– Я сам догадался, – задрал подбородок Никита и отвел взгляд от Юры, заглядывая мне в лицо, от которого отлила кровь, выискивая ответы. – Потом подошел к Даше. Она сказала, что лучше узнать у вас, но и отрицать не стала.

Вот же неугомонная. Всю неделю на мозг капала, мол мальчик все равно догадается.

– По ямочке? – сглотнув, спросила я, не зная что еще сказать сыну перед которым была по всем статьям виновата.

– Какой ямочке? – не понял Юра.

– Той, что у меня и у тебя на подбородке. Она передается по наследству, – ответил Никита так, словно это самая естественная вещь мире и не знать ее, это почти как не знать таблицу умножения.

Юра хмыкнул, поднялся. Хорошо хоть был в трусах. Еле заставила одеть. Взглянул в зеркало и подозвал к себе Никиту.

Тот посмотрел на меня, словно спрашивая разрешения, ну или не опасно ли подходить к человеку по виду сильно напоминавшего охранника клуба. После моего кивка, он все-таки неловко подошел к отцу.

Не считая волос это было действительно одно лицо.

– Да, тут не поспоришь, – хохотнул муж, так непривычно и по-детски, что и в моей душе стало таять чувство вины и страха, покрывшие ее коркой льда.

– А почему вы бросили меня? – наконец задал Никита тот вопрос, которого я так боялась.

– Сынок, понимаешь… – начала я, но Юра меня перебил взмахом руки и присел перед мальчиком на корточки, оказываясь при этом даже ниже уровня его глаз.

На его хамство я не обратила внимание, потому что его поведение было сейчас очень ответственным.

Я много читала о психологии воспитания и сейчас Юра выбрал очень правильную позицию. Он не возвышался над ребенком, значит признает его, как равного себе.

– Никита, – начал говорить муж, впервые назвав сына по имени.

– Жизнь дерьмо. Люди дерьмо. Ты, я думаю успел в этом убедиться.

Тот кивнул, а я не смогла сдержать слез, снова и снова прокручивая в голове его рассказ в фуре и представляя сколько еще он постыдился говорить.

Я прикрыла рот дрожащей рукой, чтобы просто не мешать разговору своим воем.

– И порой, чтобы стать нормальным человеком, – продолжал говорить Юра, нужно в этом дерьме искупаться с головой. А порой приходиться плавать в этом всю жизнь и хотя бы иногда делать глотки свежего воздуха.

– Я не понимаю.

– Когда-нибудь я тебе объясню, а еще расскажу каким был придурком, что не поверил однажды твоей маме, или о том, как ее тетя не хотела видеть сына детдомовца в своем красивом доме, а теперь бл**ь такая….

– Юр!

– Ну, ты понял, – кивнул он Никите и тот невольно улыбнулся. – А теперь она будет влачить жалкое существование, потому что не пускала твою маму к тебе и ко мне.

– Когда ты мне все это расскажешь?

– Как только мы первый раз пойдем с тобой бухать.

– Юр! – снова окрикнула я, но не зло, потому что сквозь всхлипы не чувствовала ничего, кроме обжигающего сердце счастья, что Самсонов так хорошо себя ведет, такие правильные подбирает слова, что вообще все хорошо…

– Только маме своей не говори, а то видишь как нервничает. А после завтрака мы сядем в машину и поедем разберемся, что за бл**ь…

– Юр! Ну сколько можно!

– Что за тварь лишила тебя велосипеда. Договорились?

Никита снова кивнул, быстро взглянул на меня и почти так же молниеносно обнял своего отца. Уже на выходе он посмотрел на нас по очереди и спросил:

– И мы искупаем ее в дерьме?

– Она там захлебнется, это я тебе обещаю, – грубо ответил Самсон.

– Ну вот, нормальный пацан, а ты все пришибленный, пришибленный, – беззлобно рассмеялся он после ухода мальчика и увернулся от подушки, которую я в него кинула. Увернулся и от второй и почти запрыгнул на кровать.