Вика досадливо поморщилась:

— Ну, что вы опять передергиваете? Сначала — манипулятор. Теперь — наивная простота. А не может быть, что я просто играю по — честному там, где это возможно? Человеку хотелось общения — я предоставила ему эту возможность. Зная, что в ответ получу его расположение. Честно говоря, на то, что он документ мне сразу подпишет, и не надеялась. Повезло. Где здесь — манипуляция, а где — наивность?

— Ладно, я понял, что мы с тобой не договоримся. Не зря же нас убеждают, что женщины прилетели с другой планеты. Язык наш выучили, а про все остальное забыли. О чем тут еще говорить?

— Да ни о чем! Сами себе противоречите, и не замечаете… Могли бы, для приличия, и похвалить, товарищ начальник… — Протянула с легкой обидой в голосе и выскочила из кабинета…

Денис только мрачно потер лоб, но догонять не бросился. Хотя, конечно, в душе был готов признать — похвалить было нужно… Да только боязно — скажешь ей пару добрых слов, а потом зазнается. Нужно было обдумать, как это сделать поаккуратнее. Старую, как мир, истину о том, что доброе слово и кошке приятно, Дэн помнил всегда. И обычно у него похвала не задерживалась, но эта заноза и здесь умудрилась сбить с толку…

Приближающиеся выходные все больше пугали Дениса — тем, что придется провести их в очень плотном общении с Викой. Проводить все дни на работе он желания не имел (предпочитал допоздна задерживаться и пахать по будням, а субботу с воскресеньем держал для отдыха), но чем занять и себя, и девушку так, чтобы не пересекаться — тоже вариантов не было.

И закрыться в комнате с книгой или ноутом на целых два дня тоже не получилось бы: что ни говори, а Вика была для него постоянным раздражителем, стоило рядом появиться — тянуло к ней. Даже понимание того, что сейчас поругаются, что доведет его до крайней степени злости и напряга — не останавливало.

И Дэн принял, как ему казалось, единственно правильное решение: позвонил Татьяне, давней, надежной подруге, которая всегда ему радовалась и ничего не требовала. Убил, так сказать, двух зайцев: и место нашел, где провести выходные, и все проблемы, связанные с воздержанием, без труда решил.

Вике сказал, что едет в гости к важным партнерам, где дамы не ожидаются. Та, как ни странно, не сказала ни слова против. Даже, как будто, обрадовалась. Это слегка покоробило Дениса. Даже, был момент, хотел из вредности передумать и остаться дома. Но хватило ума остановиться.

Он даже, казалось, понял, почему Вика обрадовалась его отъезду: ей просто хотелось побыть одной, без тесной близости с начальством, которая, надо думать, успела поднадоесть за несколько дней.

И даже старательно не думал о девушке всю ночь с пятницы на субботу, и весь первый выходной… Спасибо Татьяне, которая искренне ему радовалась и сделала все, чтобы все лишние мысли повылетали из головы. А вот ближе к утру воскресенья, когда женщина утомленно спала, Денис, неожиданно, понял, что ему совершенно не спится. Что‑то не давало покоя, а вот что — не мог уловить. Даже курить захотелось отчаянно, хоть и бросил уже, года три как… У Тани сигареты водились, в свободном доступе. Стараясь не потревожить, он аккуратно выбрался на кухню и закурил прямо там, в открытую форточку. Вылезать на балкон, хоть и застекленный, никак не решился. Он смотрел, как в белесые струйки дыма вытекают в стылую ночь и разбирал по кусочкам все мысли, которые метались и не могли угомониться. Поймал. Вика за сутки ни разу не позвонила. Он чуть не треснул по окну от злости: даже здесь и сейчас она не давала ему покоя. Странно, ненормально… Немыслимо. Совершенно ему не нужно. Ранее принятое решение, что девушку нужно завоевать, во что бы то ни стало, казалось глупым и преждевременным. А беспокойство не отпускало.

Он выкурил две сигареты подряд, все в той же задумчивости, не слышал, как подошла Татьяна… Вздрогнул от неожиданности, когда она обняла, прижимаясь всем телом, теплым, мягким, всегда желанным… Но сейчас эти объятья показались назойливыми. Не успев подумать, оттолкнул, сбросил нежные руки… Она опешила:

— Что‑то случилось, Денис? Почему не спишь в такую рань? Половина восьмого, отдыхай, отлеживайся…

За что её ценил — за вечную готовность понять и принять, без лишних претензий и закидонов. Женщина, которая никогда ничего ему не предъявляла. Он, порой, подумывал — а почему не сойтись, не жить вдвоём, согревая друг друга, пряча от одиночества. Только, вот беда — ей это не было нужно. Редкие радостные встречи — да, но не больше. Она так и не отошла от своего тяжкого замужества. И теперь всеми силами держалась за свободу. Оба знали, что рядом с Дэном этой свободы не стоит ждать: подчинит, заставит жить по своему уставу и собственному ритму. Оттого ограничивались такими вот встречами. Дэн привык и ничего не требовал больше.

Обижать её не любил, но сейчас видел — обиделась, хоть виду не показала. От этого сделалось еще хуже. И прощения просить не хотелось. Опять засада.

— Ничего не случилось. — Вышло как‑то слишком сухо и холодно. — Не спится больше. Извини, что разбудил.

— Ничего страшного. Я так понимаю, позавтракаешь и пойдешь? — Голос чересчур ровный.

Дэн почувствовал себя совершенно глупо: именно так и хотел поступить. А ради чего? Ради какой‑то чужой, нелепой девчонки, которая спит сейчас и видит сны про мужа, а он, Денис, состоявшийся взрослый мужик, дурью мается.

— Нет, Танюш. Позавтракаю и останусь. Или уже надоел, и пора смазывать лыжи? — Теперь уже он обнимал её, шепча на ухо заговорщицким голосом.

— Дурак ты, Дёнь… Когда я тебя выгоняла? — Видимо, отошла от обиды, в голосе появилось тепло, всем телом к нему прильнула.

На время про Вику забыл. До самого полудня.

Расслабленно валяясь на диване перед огромной плазмой (вот она — иллюзия, хоть и временная, семейного уюта), что‑то услышал краем уха странное… Что‑то, впившееся в мозг занозой… Беспокойство вернулось, с удвоенной силой, не позволяя отмахнуться от него, расслабиться.

Передал "символ власти" — пульт от телевизора — Татьяне, схватил телефон и ушел подальше от неё. На недоуменный взгляд лишь нахмурился, через силу выдавив: "Срочный звонок. Совсем забыл. Очень важный".

Набрал номер Вики несколько раз — в ответ одни гудки, длинные, а потом — сброс, " Абонент не отвечает, перезвоните позже".

Засобирался. Уже на выходе, обутый, проверяя карманы (не забыл ли чего необходимого), коротко бросил:

— Танюш, я поеду. Очень важное дело. По телефону не решишь.

Она вышла, обняла на прощание, без лишних вопросов (за что вновь про себя произнес целую благодарственную речь), и отправила восвояси.

По дороге домой старался не гнать — чувствовал себя глупо, втайне кляня на чем свет стоит собственную нервозность. И сразу же оправдание находил: вроде как, он в ответе за приезжую, пока она здесь, тем более — в его доме. И снова надавливал на газ. Благо, что в выходной движения почти не было.

Квартира встретила его холодом и тишиной. И какой‑то странной вознёй в глубине прихожей.

Дэн стоял на пороге своего собственного дома и не знал, что делать дальше: молча подождать развития событий, или уже ломиться внутрь и спасать… Кого и от чего — вот вопрос, потому и задумался. Не хотел наломать дров, потому и задумался. Выглядеть идиотом не очень любил, а с Викой уже произошло немало таких случаев.

Пока он соображал, на него выдвинулась попка. Очень даже ладная и упругая, это он успел и раньше рассмотреть. А вот неприлично коротких штанов, почему‑то гордо зовущихся "шортами", он еще в своей квартире не наблюдал. Как и длинных загорелых ног, торчащих из этих "шортиков". Догадывался, конечно, и даже мысленно представлял. А вот живьем не видел.

Понять, кто на него пятится, не составило труда. А вот зачем, и почему в такой двусмысленной позе — Дэну пришлось поразмышлять.

Так как ничего страшного, по всей видимости, не происходило, он позволил себе насладиться видом. Очень, кстати говоря, провокационным. И, если бы не прошедшие сутки в режиме "все включено", вряд ли он смог бы остаться спокойным и руки не протянуть. Хотя, через пару минут, все внутри уже бушевало: хотелось сграбастать в охапку это упругое тело, и не выпускать. Хотя бы попробовать — какая она, не глазами, на ощупь. Что‑то подсказывало, что понравится, очень. Только остатки здравомыслия подсказывали, что ничем хорошим этот порыв не закончится. Хорошо, если просто по лбу заедет, или куда там у неё руки дотянутся…

Но, уже имея представление о характере девушки, он знал, что истерика — это гарантированный минимум. На который наложится скандал, хлопанье дверьми и переезд в другое обиталище. В худшем случае — свалит домой, а потом нажалуется шефу на домогательства.

Поэтому он просто молча любовался. Понимая, что и такое, молчаливое, наблюдение может аукнуться. Но отказать себе в радости не мог.

К счастью, столкновения не произошло: где‑то на пол — пути к выходу Вика поднялась и развернулась, теперь он видел девушку вполоборота. Она его не видела. Направилась в сторону ванной комнаты, потряхивая мокрой тряпкой (вопрос еще, где взяла), что — то мурлыча под нос. И только, дергая за ручку, обнаружила присутствие Дениса. Видимо, зря он дернулся, облокачиваясь на косяк: мог бы и дальше смотреть на театр с одним актером…

— Ой… — Потянулась к ушам и выдернула капельки — наушники. Размотала и спрятала в карман рубашки. — Здравствуйте. А я и не заметила, как вы пришли.

— Здравствуй. — Что‑то такое она уловила в его взгляде, отчего порозовела, от кончиков ушей до шеи. — Чем занимаешься?

Глупый вопрос вывел её из легкого ступора:

— Да вот… Полы мою…

— Зачем?

— Кхм… А зачем их моют, в принципе? — Осталось только похвалить — быстро сориентировалась.

— Я не о том. У меня соседка убирается. Я за это ей деньги плачу. Ты‑то зачем заморачиваешься?

— А… Лидия Петровна? Она заходила вчера. Мы с ней вместе готовили. А убираться я ей не дала. Домой отправила.