Джорджиана Золомон - Западня

— Черта с два моя женщина достанется английскому снобу.

— Твоя женщина?! — не выдержав, закричала Есенина. — Твоя?! С каких пор? С тех самых, как бросил меня, всучив деньги?! Или может быть я проморгала этот момент? Ты перетр*хался со всем женским отделом фирмы, ты игнорировал меня несколько лет, делал вид, что меня вовсе не существует, а теперь вдруг у тебя ко мне неписанной силы любовь! Я должна в это поверить?!

— Маша…

— Именно тогда, когда у меня начала складываться личная жизнь?

— Просто чтобы ты знала — я хотел по-другому.

— Что?

— Я знаю, что тебя это разозлит, но ты не оставляешь мне другого выбора. Недохиддлстону ты не достанешься.

Мария хотела было возразить, но Ковалев залез в карман и достал оттуда флешку, а затем протянул ее собеседнице.

— Что это?

— Вставь в ноутбук, открой, там всего один файл.

— Я не понимаю…

— Сделай, как я говорю.

Мария застыла в шоке. То, что она видело на видео… это не могло быть правдой… это была она. Вместе с Димой. В постели.

— Как?

— Я иногда… баловался такими вещами. В прошлом, конечно, — уточнил Дима.

— Снимал хоум видео без разрешения своего партнера? — дрожащим от непролитых слез голосом, поинтересовалась Мария.

— Я не горжусь этим… и я никогда и ни с кем этим не делился… и не собирался до сегодняшнего дня, — холодно отрезал Ковалев.

— Мне плевать! Как ты посмел?!

— Я клянусь, Маш, что если ты сама не уйдешь от своего Тома, то я отошлю ему эту запись. Я скажу, что это было недавно и черта с два ты докажешь, что это видео было снято несколько лет тому назад. Ты не изменилась за это время, я тоже. А после мы посмотрим, насколько ты дорога Барнсу и станет ли он после этого тебя вообще слушать. Ты правда хочешь настолько запятнать себя и… — договорить Ковалев не успел, Мария оказалась возле него чертовски быстро. Жгучая пощечина обожгла скулу через мгновенье.

— Ты намного большая сволочь, чем я когда-либо могла предположить!

— Мне все равно, что ты мне сейчас скажешь, главное, чтобы ты…

— Чтобы я не была с Томом, я поняла! Ты убл*док и с*кин сын, и я рада, что жизнь нас с тобой развела, слышишь? Рада, что нас с тобой ничто и никто не связал… — тихо, но очень твердо произнесла Есенина. Дима вздрогнул, словно от второй пощечины, желваки заходили на лице, взгляд потемнел.

— Я свое сказал.

— Пошел. Вон.

Игорь смотрел на Лию и не знал, что ему делать, что ему говорить. После последней встречи с Лизой прошло два дня и Громов не знал, как поступать.

Макс несколько раз спрашивал, когда мама снова придет к нему, а он не хотел обманывать сына.

— Игорь, милый, что такое?

— М?

— Ты рассеянный и кажется совсем меня не слушаешь… — Лия улыбнулась, заботливо провела рукой по темным волосам. Они сидели в кабинете Игоря, где Леонова удобно устроилась у него на коленях. На часах был девятый час, сегодня Громов долго работал, поэтому они никуда не пошли. Макс был у родителей Игоря, а Лия осталась рядом, пообещав не мешать ему возиться с бумагами. После шести она перебралась в офис к Игорю вместе с рабочим ноутбуком и постаралась сдержать свое слово. По крайней мере, ее точно хватило на два часа, а последние тридцать минут, она зацеловывала своего мужчину и несла всякую романтическую чушь, которая вызывала на губах начальника легкую улыбку.

— Нет, просто устал, — слабо отмахнулся Игорь.

— Может я смогу помочь тебе немного отдохнуть? — лукаво протянула Леонова, ерзая на чужих коленях, намеренно задевая пах мужчины.

— Кто знает? — усмехнулся Игорь.

— Ладно, что-то и впрямь не так… — Леонова нахмурилась, весь игривый настрой сняло, как рукой. Обычно Громову нужно было только намекнуть, и он в прямом смысле этого слова набрасывался на нее. У Лии уже нижнего белья целого не осталось, в порыве страсти Игорь обычно рвал тонкую ткань. И она не могла сказать, что ей не нравился такой подход к делу.

Громов был одновременно грубоватым и вместе с тем страстным любовником, мог доминировать в постели, при этом не доставляя боли или дискомфорта. Наоборот, в Лие такое обращение распаляло огонь, в кои-то веки ей хотелось подчиняться мужчине, а не указывать ему, что делать.

Но сегодня что-то явно шло не так, как нужно. Игорь был ни то грустным, ни то задумчивым, а Лие объяснять этот момент отказывался.

— Все в порядке… — в очередной раз солгал он.

— Но я же вижу, что это не так. Ты не доверяешь мне? Или что-то случилось? Может быть, с Максом? Или…

— Нет-нет, Лия, прекрати, — Громов перебил ее, ласково провел рукой по спине, заставляя немного выгнуться, мягко поцеловал шею, до которой легко мог дотянуться.

— Как-то не верится, — обиженно протянула Леонова.

— Ладно, — выдохнул Игорь, — давай домой и спать, м? Я чертовски устал, сил ни на что нет… оставшиеся дела до завтра подождут.

— Ладно…

Может быть, Лия и была права и нужно было поделиться тем, что творилось у него в душе. В любом случае, наверное, нечестно было скрывать такое от нее, но Игорь не мог сказать ей о том, что виделся с женой, о том, что на самом деле рассматривал возможность сойтись с ней. До тех пор, пока решение не было принято, все разговоры были переливанием из пустого в порожнее. А Громов не хотел расстраивать Леонову просто так. Или расстраивать раньше времени.

Лия нравилась ему, у Игоря были к ней чувства, и он уже не представлял, как будет жить без нее, но Макс… счастье и комфорт сына были важнее его собственных желаний и потребностей. В первую очередь, Громов был отцом, а уж затем мужчиной и самостоятельной, отдельной личностью. И он видел, как сын страдает без своей матери, как скучает по ней и хотел исправить этот момент. Правда не знал, как это сделать, и при этом не разбить сразу двух сердец…

— Лия… нам нужно поговорить.

Решение, которое Громов принимал почти неделю, далось ему тяжелее, чем любое другое. По ощущениям, он будто бы вернулся на несколько месяцев назад, когда ему пришлось расстаться с бывшей женой. В душе точно так же царила опустошенность и горечь. Мир снова стал черно-белым, яркие краски пропали, вся радость исчезла.

— Да, конечно, я тебя слушаю, — Лия игриво улыбнулась. Сегодня она был несказанно хороша: одета в короткое, светлое платье, красиво накрашена. Длинные волосы были собраны в замысловатую прическу, наверняка помогала Маша. Глаза Леоновой светились счастьем, руки привычно потянулись к возлюбленному и обняли за шею.

Игорь стоял возле окна, смотрел вдаль, но, когда Лия прижалась к нему, не смог устоять — обнял в ответ, уткнулся носом в светлую макушку, втянул в себя уже привычный цитрусовый аромат, исходивший от ее волос. Игорь привык ощущать его по утрам, просыпаясь в ее объятиях и теперь думал, как долго придется от него отвыкать, насколько тяжело будет его забыть?

— Прости меня, ладно? — прошептал Громов. Леонова нахмурилась, отстранилась и подняла на начальника непонимающий взгляд.

— О чем ты? Что-то произошло?

— Я… я…

— Ну?

— Я возвращаюсь к жене.

Лие показалось, что что-то острое в мгновенье пронзило ее сердце. Дышать резко стало нечем, ноги стали ватными и едва не подкашивались, а в горле образовался противный ком. Она молча стояла перед Игорем и пыталась осознать произнесенные им слова.

— Это… это…

— Мне жаль, Лия… — Леонова попятилась назад, отпихнула от себя потянувшуюся к ней руку. Дыхание участилось, к глазам подступили слезы. Нет, ей не послышалось. Игорь действительно произнес то, что произнес. Это не было обманом слуха. Это не было кошмарным сном. Это все происходило наяву.

— Зачем ты так со мной? — прошептала она. Других вопросов не нашлось. Зачем Игорь поступал с ней так от раза к разу? Почему все время мучил, истязал ее? Для чего все время давал надежду, а затем безжалостно отнимал ее? Почему все время топтал ее личность? — Объясни мне, зачем?!

— Я не играл с тобой, Лия… пойми, я ничего не…

— Замолчи, — Лия замотала головой. — Не хочу, нет, не хочу слушать тебя! — Громов остановил себя от идеи поймать ее на самом выходе из кабинета. Что он мог ей сказать? Что мог объяснить? Как мог оправдать свои действия? Он уже сбился со счета, в который раз причинял безвинной девушке боль и страдания. Лия этого не заслуживала… поэтому Игорь предпочел оставить все, как есть. Стоять и смотреть, как она убегала от него…

Если бы он только мог вернуться в прошлое… если бы только его глаза были открыты в пору юности… он бы не раздумывая выбрал Лию. Худую, нескладную, со скобами на зубах и в простой одежде. Он бы связал свою жизнь с ней. Но сделанного было не воротить.

После встречи Лизы с Максом, сын все время спрашивал о матери, часто плакал, снова начинал напоминать собственную тень. Мальчик опять превращался в того загнанного в угол малыша и все это на глазах у Игоря, который не знал, что делать. Он не хотел видеть, как его единственный ребенок страдает. Он просто не мог позволить страдать Максу и дальше…

Если бы Громов только мог что-то изменить… но его жизнь была прочно связана с другой, а счастье ребенка… оно было превыше его собственного. Игорь хотел, чтобы у сына было все то, чего он заслуживал…

Лия бежала, сломя голову, не разбирая дороги, ничего не видя с собой из-за слез, что застилали глаза. Она добралась до уборной на автомате, каким-то чудом и сразу же там заперлась. Открыла кран, плеснула в лицо ледяной воды, но что толку? Разве это могло хоть что-то исправить? Она зарыдала уже в голос, благо, шум воды мог скрыть ее боль, но казалось, что этому чувству не будет конца, оно никогда не уйдет. Ее крики, ее слезы — все это не имело значения.