Наташа Шторм - Запах ночи

Я подошла к стеклянному шкафу, где между кубков, медалей и дипломов лежал обыкновенный кирпич. С него-то и началось строительство моей империи, моего небоскрёба и меня самой. Однажды я приказала себе не вспоминать тот роковой день, но потом решила помнить, помнить всё, до самой последней детали.

…Мне восемнадцать, вся жизнь впереди, да и какая! Подружки завидовали. Все, кроме Ирки.

– Ну, скажи, зачем тебе понадобился этот профессорский сынок? Нормальных парней вокруг мало? Не женится на тебе Димка. Так, поиграет и бросит.

– Дура ты, Ирка. Он любит меня.

– Любит, кто ж спорит? По пять раз за ночь в общаге. А чего домой не отведёт? Стесняется?

Я победно улыбнулась.

– На выходных едем на дачу, с родичами знакомиться.

– Ты из какой дерёвни, Полька? С родителями. Поняла?

– Ага.

– И не гэкай!

Дача профессора Злобина представляла двухэтажный особняк с колоннами. Цветущий сад, аромат зелени и тёплой земли. Я любила эти запахи. Они напоминали родной посёлок, из которого я сбежала два года назад. Колледж Сервиса и Услуг. Я почти что дипломированный парикмахер. Уж без куска хлеба не останемся, пока Димка кончает свои университеты.

Мы отобедали за круглым столом на веранде, а потом папа-профессор предложил подняться в библиотеку. Мой кавалер остался с матерью, а я вошла в просторную комнату и поразилась обилию книг.

– Нравится?

– Ага. И Вы их все прочитали?

– Прочитал. А ты за свою жизнь прочитала хотя бы одну?

Я покраснела. Книжки я не читала, я их глотала, правда, больше про любовь.

– Я позвал Вас сюда, барышня, чтобы объяснить простую истину. Не нужно лезть на крышу небоскрёба, который был возведён силами нескольких поколений. Постарайтесь сами построить хотя бы сарай, с фундамента, по кирпичику. Словом, работайте над собой, и, дай Бог, на Вас обратит внимание хороший мальчик из Вашего круга. Из Ва-ше-го. Понятно?

– Что?

– Объясню проще. Прежде чем войти в интеллигентную семью, научитесь говорить и писать без ошибок. И это Ваше гэ….

Выбежав из дома, я помчалась к калитке.

– Поля! Стой! Что случилось?

Димка бросился за мной, но мать остановила его.

– Пусть идёт, сынок. Ты же понимаешь, что мы не примем это чудо. Хочешь с ней спать ― спи, но в наш дом больше не привози.

За оградой я нашла кирпич, оставшийся от стройки. Сначала хотела швырнуть его в окно, но передумала. Обернув целлофаном, я кое-как засунула строительный материал в дамскую сумочку. Это и был первый кирпич моего небоскрёба.

Ирка справилась с едой и подобрела ещё больше.

– Мать! А чего ты так напилась-то вчера? Вроде и повода не было. Или я чего забыла?

– Был. Повод был. ― Я вытащила из ящика стола журнал. ― Читай.

Ирка повесила на нос очки.

– И чего? Надежда российской науки, будущий Нобелевский лауреат, Злобин Дмитрий Константинович без галстука. О, а это его жена? Я в шоке. Вобла сушёная, ни кожи, ни рожи. ― Она перевернула глянцевый лист. ― А детки ничего.

Я почувствовала прилив злости, зависти и новую волну отчаянья.

– Да, детки очень даже ничего. А вот я пятнадцать лет назад аборт сделала. Ненавижу!

Две слезинки скатились из левого глаза. Странное дело. Что бы ни случилось, мой правый глаз рыдать отказывался. Да чего там, я и правой ноздрёй ничего не обоняла. Врачи разводили руками, считая это какой-то особенностью организма. Ирка поднялась, обняла меня и прижала к мягкой груди.

– Ничего, Полюшка, ничего. Знаешь, если б ты вчера показала мне этот журнал, я бы сама с тобой напилась, только дома, тихо, по-семейному.

Я всхлипнула.

– Ир! Мне так плохо! Мне очень плохо. Даже секс не спасает, хоть волком вой.

– Слушай, а хватит заниматься съёмом. Заведи себе молодого любовника, посели у себя, обуй, одень. Будет тебе и здоровье, и развлечение.

Я вытерла слёзы.

– Не. Жить с Альфонсом под одной крышей не смогу. А так…

– Да тебя же полгорода знает, а вторая половина мечтает познакомиться. Представляешь реакцию общественности, если пойдёт слух, что Полина Мещерякова платит засранцам за любовь?

– Не пойдёт. Хотя в чём-то ты, Ирка, права. Пора искать нормального мужика, а не наматывать сопли на кулак. Это выброси, порви, сожги. Словом, начинаю новую жизнь. ― Я протянула подруге глянцевый журнал. У меня их ещё двадцать штук было. Не жалко.

– Вот и умничка. А теперь поднимай попу со стула. Славка баньку натопил, попарит тебя веничком дубовым, весь хмель выбьет. А потом по девочкам пойдём. К пяти будешь куколкой. Вот только конфетку съешь!

Последняя конфета приложила немало усилий, чтобы протиснуться между моих сомкнутых челюстей.

– Не х..чу..уф..

Ира облизала пальцы и указала на дверь.

– Вперёд, Полина Сергеевна, к новой жизни.

Я проглотила пятьдесят отвратительных калорий и улыбнулась, демонстрируя подруге два ряда шоколадных зубов.

– Только после Вас, Ирина Ивановна.

К «Миллениуму» мы подъехали на трёх автомобилях представительского класса. Ирка настояла. Она была мастерицей по части пускать пыль в глаза. Моя новая задумка ей не нравилась. Но, в отличие от подруги, я обладала звериным чутьём. Моё обоняние было настроено на запах хрустящих купюр и никогда не подводило. Ирка немного поканючила, но в итоге согласилась, что стоит попробовать. И теперь мы поднимались в стеклянном лифте на восемнадцатый этаж, в конференц-зал.

– Слушай, Полина Сергеевна, а араб этот ничего. Лет шестьдесят, а на вид просто о-го-го! Я его в интернете созерцала. Приглядись к мальчику!

– Вот и возьми себе. Тоже мне, мальчика нашла.

Ирка стянула декольте ещё ниже и поправила натуральные сиськи восьмого размера.

– Я бы взяла, да Макс с Павликом вряд ли согласятся. Будут хныкать, мол, жилплощадь не позволяет. Лучше уж собаку…

– Да, триста квадратов. Маловасто будет.

Ирина попыталась выдавить слезу. Не получилось.

– Эх, Мещерякова, зря тебя тогда послушала, замуж рано выскочила. Вот влюбила бы сегодня в себя миллионера.

– Жила бы в гареме и горя не знала.

– С превеликим удовольствием. А что сейчас вижу? Работа ― дом, дом ― работа, ах да, собрания родительские в школе. Пашка учится из-под палки, Макс постоянно в командировках. Разве о таком счастье я мечтала?

Мы тяжело вздохнули. Моя бесценная подруга всё преувеличивала. И муж у неё был хороший, и сын замечательный, и любила она их больше жизни. Но в нашей компании Ирка изо всех сил старалась выглядеть несчастной, чтобы не загонять меня в ещё большую депрессию.

Мы вышли в огромный холл. Администратор делового центра подвёл расфуфыренную во всех местах компанию к высоким дверям с позолоченными ручками.

– Ух ты! Как в Кремле, Поль. Только мальчиков из Президентского полка не хватает.

Мы топтались у стены, не понимая, почему нас не впускают внутрь.

– Ещё три минуты. ― Администратор посмотрел на часы. ― Две. Одна. Проходите, пожалуйста. ― Он широко распахнул дверь.

До меня дошёл замысел устроителей мероприятия. Всё было подготовлено на высшем уровне, продумано до мелочей, и огромные деньги, которые я выложила за эту церемонию, не были выброшены в пустоту.

Мы появились в зале ровно в пять. Минутой в минуту раскрылись двери напротив, впуская арабскую делегацию. Одни мужчины. Высокие статные красавцы. Мне нравились блондины, но оторвать взгляд от брутальных темноволосых мужиков с чёрными, как ночь глазищами, я не могла. Ирка тоже открыла рот. Мы синхронно прошли за стол и, словно по команде, сели на высокие дубовые стулья. Ирка сразу потянулась за минералкой. Пышное тело почувствовало самцов и моментально отреагировало помимо воли хозяйки. Грудь моей подруги стала часто вздыматься, щёчки зарумянились, а глазки заблестели. Просто тыковка!

Абу-Диара. Где же он? Ведь по телефону обещал, что прилетит лично. Стариков в делегации не было. Напротив меня сидел довольно привлекательный мужчина и странно улыбался. Он смотрел так, словно мы были знакомы, причём довольно близко. Может, спутал с кем? Я тоже сдержанно улыбнулась. Контракт на натуральное сырьё был нужен позарез. Без него моя затея теряла всякий смысл.

Наши переводчики поприветствовали друг друга, принимающую сторону и уважаемых гостей. Мужик напротив произнёс пламенную речь. С каждым словом, он улыбался всё шире и шире. Меня так и подмывало напомнить, что он не у стоматолога, и мне абсолютно наплевать на красоту его белоснежных бивней. Я хотела побыстрее покончить с формальностями и укатить домой, баиньки.

Сашка Крюков, личный полиглот клуба, вытянувшись в струну, переводил:

– Господин Адибар Баду Абу-Диара просит прощение за то, что не смог приехать на встречу лично по причине неотложных дел, но передал право подписи сыну, Николя Абу-Диара. Наши арабские друзья впервые продают сырьё. Обычно они поставляют на рынок готовую косметику и духи. Поэтому хотят добавить несколько пунктов, а именно: поставку оборудования со сроком бесплатной эксплуатации в течение года, обучение специалистов в Ашаре и льготное тестирование готовой продукции с выдачей сертификатов международного образца.

Моя подруга склонилась и прошептала:

– Ашар? Где это?

Ирка была несильна в географии. Я пожала плечами. Нашла, кого спросить.

– Мы должны внимательно изучить новые пункты. Поэтому предлагаю подписать юридически одобренные договора, а потом встретиться дополнительно.

Мужчина с редким арабским именем Николя взялся за ручку. Его взгляд бесстыдно блуждал по мне. Я уже чувствовала, что он мысленно снял и мой деловой костюм, и мою блузку с пышным жабо, оставив в чулках и кружевном нижнем белье. Я усмехнулась. Араб безусловно красив, просто шикарен, но не мой типаж. В груди ничего не ёкало. Ладно, как-нибудь переживу этот вечер, а завтра Ирина проводит дорогих гостей в аэропорт.