– Кого ждёшь, мальчика или девочку?

– Жду сюрприза. Обрадуюсь любому.

– А отец ребёнка?

Я не хотела касаться больной темы, но всё же решила ответить.

– Мы расстались.

– Я тоже развёлся с женой. Знаешь, устал от рутины.

– Что ж, желаю счастья.

Я уже поднялась, чтобы уйти, но Димка окликнул меня:

– Поль, спасибо за деньги. И от отца спасибо.

Я медленно побрела по набережной, не оборачиваясь. Ирка всё правильно рассчитала, купив для меня эту квартиру почти на самом побережье. Море успокаивало. Шум прибоя, как незримый камертон, самым мистическим образом настраивал струны души на положительный лад. Побродив около часа, я вернулась с совершенно другим настроением.

Глава 33

До родов оставалось меньше двух недель. Я упорно работала, страдая от нестерпимой жары. Ирка забрала пульт от кондёра. Боялась, что меня просквозит, а влезть с моими габаритами на стол и включить агрегат с кнопки не представлялось возможным.

– Поль, ты домой собираешься, или как?

– Или как.

Недавно я открыла в клубе новое направление для беременных, набрала две группы и встала в ряды добровольцев. Йога, плавание, дыхательная гимнастика.

– Через час начнутся занятия, а мне ещё отчёты состыковать надо.

Иришка вытащила из кармана помятую шоколадку.

– Прямо беда с этой жарой. Всё плавится. Даже есть противно.

– А ты не ешь, лучше яблочко погрызи. ― Я пододвинула вазу с фруктами.

– Сама грызи свои яблочки. Вот всё критиковала мою талию, а себе какую отрастила!

– Угу. Только через две недели моя сдуется. А, что делать с тобой?

Подруга рассмеялась.

– Любить такую, как есть.

Я обошла стол и прижалась к Ирке.

– Родная! Как хорошо, что ты у меня есть именно такая. Ты мой самый близкий человек. Без тебя я бы давно сдохла.

Иришка погладила меня по спине.

– Не грусти. Вместе мы сила, пробьёмся. Вот только душа у меня болит.

– У тебя-то чего?

– Поль, послушай, ты просто обязана рассказать Нику о ребёнке. Он должен знать, что Димка к малышу не имеет никакого отношения.

– Хотел бы узнать ― узнал. Раньше и слежку за мной устраивал, и информацию добывал. А теперь пустил всё на самотёк.

– Возможно, это любовь? Отречься от женщины для того, чтобы она стала счастливой?

– Ага. Я просто сияю от счастья. Ты это тоже заметила?

– Поль, поговори, прошу. Подумай о малыше. У него должен быть отец.

– У моего малыша будет две матери. А с отцами разберёмся.

Ирка тяжело вздохнула.

– Ладно. Я домой. Милого в очередную командировку собирать. Ох, устала я от его командировок, сил нет.

– Опять пытаешься казаться несчастнее меня? Не получится. Иди уже, мне есть чем заняться.

Есть чем заняться. Я отодвинула отчёты. Цифры в голову уже не лезли. И зачем только Ирина затронула тему, от которой я пыталась отстраниться, разбередила раны? Опять перед глазами встал образ проклятого Николя, а тело заныло, ощущая нежные прикосновения. Я готова была выть, лезть на стену, рыдать в голос. Сердце разрывала тоска и отчаяние. Боже! Сколько времени должно пройти, чтобы боль хоть немного утихла? В нижнем ящике стола всё ещё лежали прошлогодние журналы. С глянцевых страниц на меня смотрел Злобин. Забив изданиями корзину для мусора, я дотянулась до сумочки. Чёртова фотокарточка! Как я могла про неё забыть? Я редко пользовалась наличностью, предпочитая карты. Но в кожаном портмоне у меня всегда лежала пара сотен евро так, на всякий случай. Разорвав снимок на мелкие кусочки, я перевела дух. Всё. Со старой жизнью покончено. Вот только новая… Какой будет моя новая жизнь?

Городской телефон зазвонил так неожиданно, что я подпрыгнула.

– Полина Сергеевна? Здравствуйте, это я, Елена.

– Леночка? Вот это сюрприз!

– Полиночка Сергеевна! Вы меня на должность не вернёте?

– В смысле?

– Мне работа очень нужна.

Я напряглась.

– Что случилось? Ты вообще где?

– Дома, уже сутки. Проревела всю ночь и весь день, а потом поняла, что нужно взять себя в руки и жить дальше.

– Та-а-ак, ещё одна жертва арабской любви. Высмаркивайся и в клуб, немедленно.

– Ой, спасибочки. Скоро буду.

Я откинулась на спинку кресла. Было ясно, что на йогу я сегодня не попаду.


― Вот так всё и было, Полина Сергеевна. Я решила последовать Вашему примеру. Развернулась и улетела домой. Не могла же я молча слушать стенания Ибрагима и соглашаться с его нелепыми обвинениями в Ваш адрес? А в словах он, поверьте, не стеснялся.

Я задумалась.

– Значит, все решили, что я сбежала с Дмитрием? Какое-то массовое помешательство. Ладно, Ник. Но Синди, Лора!

– Лора пыталась поговорить с этим ослом, ой, простите, с Вашим мужем. Она даже намекнула, что Вы можете быть в интересном положении именно от него, но господин Николя ответил, что матери всё примерещилось. Если бы он имел отношение к этому ребёнку, Вы бы непременно сообщили, ну, не сволочь же Вы, в конце концов. Да и с бывшими любовниками беременные женщины не сбегают.

– Похоже, что сволочь. ― Я взяла Леночку за руку. ― Но пойми, ребёнок для Николя ― якорь, камень на шее. Я не хотела привязывать его к себе беременностью. Я отпустила его. Не скажу, что это далось просто и безболезненно, но так будет правильно.

– Значит, Вы скрыли правду, чтобы дать возможность ему остаться с Викторией? Вы считаете такое самопожертвование проявлением истинной любви? А его Вы спросили?

Я усмехнулась.

– Я видела, как Викки смотрела на Николя, как он смотрел на неё. Эти взгляды искрились электрическими зарядами. И этот поцелуй. Он не был дружеским. Ник может говорить всё, что угодно, но я не верю ни единому слову. Знаешь, вести дела с бывшими любовницами… Это как-то не укладывается в моей голове. А потом притащить её в Россию. «Дорогая! С этой женщиной я трахался, но это в прошлом. А теперь она поможет раскрутить наш проект. Да, тётка чертовски привлекательна, а ты похожа на жирного бегемота, но не ревнуй! Бизнес, ничего личного!» Тфу, как противно. И ещё: «Этот поцелуй ― ничего не значит, так, вместо здрасте». Представь, Леночка, мне бы пришлось каждое утро созерцать, как полуженщина-полубогиня присасывается к моему мужу и трётся об него своими сиськами.

– Да. Мозгов у Вашего благоверного немного, вы уж меня простите. Как можно быть таким наивным? Он весь ушел в работу и видел в барышне лишь способ сорвать денежные дивиденды. А эта красотка быстро заняла место, которое Вы так просто освободили.

– Ничего не хочу слышать.

– А Вы послушайте. Она даже квартиру купила в его доме. Забегает по-соседски, по-дружески, утешает. Говорит, мол, ничего, держись, главное, что Полина счастлива. А боль уйдёт, нужно только время.

– Ты откуда знаешь?

– От Ибрагима. Он всё слово в слово мне докладывал. Я, честно говоря, Вас тоже осуждала вначале. Я ведь не знала, что Вы видели на том приёме. Знаете, на Вашем месте, я поступила бы так же. К чему устраивать сцены ревности, когда можно достойно покинуть территорию? Но, когда мой милый, брызгая слюной, начал перечислять, что делают с неверными жёнами в Ашаре, и, что бы он лично сотворил с Вами, я поняла, что жить с дикарём не смогу. К тому же, где-то в глубине души я понимала, что Ваш поступок продиктован не вспыхнувшими чувствами. Вам уже не двадцать, чтобы поступать так опрометчиво.

– Но ты могла бы просто поговорить с Ибрагимом. Зачем сразу сбегать?

– Поговорить? Да эти ашарцы твердолобы, как их верблюды. Один изображает вселенского мученика, другой разрабатывает планы мести. Я должна была Вас предупредить. Что, если Ибрагим опять похитит Вас и увезёт в Ашар, а там казнит, предварительно помучив? Так что вводите новую должность телохранителя. Буду беречь Вас круглосуточно.

Я рассмеялась.

– Да нет такой должности в клубе, и не будет. А ты должна вернуться, милая, и выйти замуж, как планировала.

– Нет.

– Не упрямься. Ты же любишь мажори.

– Вы тоже любите Николя, но не возвращаетесь же.

– Мне плохо, очень плохо, Леночка. Я не желаю тебе такой участи.

– Ничего. Выживу. ― Девушка смахнула одинокую слезинку. ― Полина Сергеевна, Вы должны всё рассказать мужу. Он собирается начать процедуру расторжения брака, я слышала. Процесс этот длительный, но рано или поздно развод состоится. Виктория всячески поощряет его.

Я подошла к окну. Чудесный июльский вечер. Сейчас бы к морю. Можно поплавать или просто посидеть на тёплой гальке, послушать крики чаек и шум прибоя. В этом году появились дельфины. Они сопровождали прогулочные катера стаями, выпрыгивая и погружаясь под громкую музыку, гремевшую на палубе. Туристы были в восторге. Интересно, видел ли Ник дельфинов так близко? Я сжала кулаки и вновь уселась в кресло. Опять Ник, всё время Ник. Наваждение какое-то.

– А хотите, я позвоню Лоре?

– Даже не вздумай. Узнаю ― расстреляю.

Мы поболтали ещё пару минут. Я велела Леночке выходить на работу в первую смену. Вот ребята обрадуются! Кофейный аппарат вызывал недоумения. После Леночкиных напитков, суррогат в пластиковых стаканчиках казался совершенно неудобоваримым. Наигравшись месяц, сотрудники перестали им пользоваться.


Припарковав машину у дома, я спустилась в сквер и села на скамейку. Закат над морем. Потрясающее зрелище. Когда-то мы любовались им вместе с Николя. Димка оказался прав. Счастье можно оценить только тогда, когда уходит что-то дорогое. Я не ценила Ника, когда он был рядом, не наслаждалась отпущенным судьбой временем. Я столько не сделала и столько не сказала. Теперь уже и не скажу. Мозгами я понимала, что в чём-то была не права. То ли гормональный сбой, то ли привычка бежать от проблем, сыграли с нами роковую шутку, но каждый остался при своём, и каждый был по-своему несчастен.