- И я бы, например, не хотела, чтобы это… ну, повторилось в моей семье, например, - Сати показалось, что она достаточно плавно выруливает на нужную тему.

- Это – то, о чем ты хотела поговорить? – приподнял бровь Илез. – О своей будущей семье?

- Боже, нет! – Сати закрыла лицо руками, хотя сама уже готова была расхохотаться от собственной застенчивости. – Не о своей, а о твоей. О вашей с Лаурой.

- А что не так?

Теперь наступал самый сложный момент. Голос Илеза звучал непринужденно, и Сати снова решилась поднять взор. Он ждал объяснений и выглядел невозмутимым. Наверное, Лауре показалось. Илез – хороший парень, он не станет изменять жене, которая тем более родила ему первенца-сына. Мужчины обожают сыновей.

- Понимаешь, ей кажется… - Сати поймала себя на мысли, что может поднять эту тему только потому, что раньше между ними не было никаких табу в разговоре. И не только в разговоре. Она в жизни бы об этом не заикнулась, будь перед ней просто какой-то муж сестры. Илез нарочно тяжело вздохнул и посмотрел на запястье, будто проверяя часы. Сати улыбнулась.

- Что ей кажется?

- Ну, ты понимаешь к чему я клоню?

- Нет.

- Ей кажется, что ты начал вести себя… как наш отец. - Несмотря на все, что между ними было прежде, Сати снова смутилась и опустила голову подальше от его пристального взгляда. – Я не хочу, чтобы сестра мучилась, как когда-то мучилась наша мама.

Молчание было ей ответом. Сати поежилась. Илез внезапно стал серьезным и устремил взгляд куда-то вдаль. Он встал с подлокотника и, прикусывая губу, прошелся мимо Сатиного кресла и вернулся обратно. Выражение его лица Сати совершенно не понравилось. Не может быть. Он не мог так поступить, он не такой!

- Илез? – позвала она. – Ты ведь… Ты же не… Не это?

- Когда-то ты умела называть вещи своими именами, - прохладно заметил он. – Стесняешься меня? После всего, что между нами было?

- Это было в прошлом, - испуганно ответила Сати, не понимая причины столь резкой смены настроения. – Мы теперь чужие друг другу.

- Чужие. Да, точно. Забыл. – Слова прозвучали жестко и сбили ее с толку еще больше. Илез прошел за ее кресло, так что Сати не видела его лица, но очень хорошо ощущала его подозрительно близкое присутствие.

- Что ты хочешь узнать, Сати? Спрашивай конкретно. Прошу, избавь меня от этого лепетания. Ты же не такая мямля, как твоя сестра. Уж я-то знаю.

- Ты ей изменяешь? – решительно произнесла Сати, отбросив стеснение. Она действительно была не такой, и он действительно хорошо это знал.

- Правда хочешь это знать?

Плохой ответ. В фильмах обычно это значит «да». Сати ощутила новый приступ ревности, едва не выжавший слезы из ее глаз, но сдержалась. Илез все еще стоял у нее за спиной, и она хотела, чтобы там он и остался. Смотреть в глаза любимому человеку, который признается в связи с другой женщиной – не та пытка, которую она была готова сегодня пройти.

- Хочешь знать? – повторил Илез.

- Да.

- Да.

- Что «да»?

- «Да» на вопрос, который ты задала.

Сати ощутила жжение в глазах и нарочно распахнула их побольше, пытаясь высушить слезу, готовые сорваться с ресниц. Да, ей было обидно за Лауру, но не так сильно, чтобы рыдать по этому поводу. Больше было обидно за себя. Хотя кто она ему, чтобы обижаться на измену?

- Как ты мог?.. – проговорила Сати скорее чтобы вообще что-то сказать, чем узнать о мотивах Илеза. – И ты так спокойно об этом говоришь…

- Мне нечего стыдиться. Если хочешь подробностей…

- Нет уж, избавь!

-…то я изменяю ей исключительно морально.

- Что?

- Так что в этом плане я – чист, как ангелок. Можешь так ей и передать.

«Передать что? Что чист или что изменяешь с кем-то мысленно?» - задалась вопросом Сати, но не решилась его озвучивать – сарказм в данной ситуации был явно неуместен. Впрочем, это известие на миллиграмм облегчило бремя его признания.

- Здорово, - едко сказала она. – Утешил. И кто же она, эта с**чка?

- Почему сразу с**чка? – прыснул со смеху Илез.

- Потому что лезет в семью женатого человека! – запальчиво ответила Сати и обернулась к нему. Илез снова улыбался, но нельзя было сказать, что ему очень весело.

- А она не лезет. Она ведет себя очень достойно, держится на расстоянии. Это целиком моя вина.

- Я тебе не верю. Наверняка она давала повод! Вряд ли ты бы безответно влюбился не пойми в кого. Ты слишком стар для этого!

Илез рассмеялся уже в голос и подошел ближе.

- Узнаю мою колючку Сати, - сказал он и присел напротив ее кресла, у ее ног.

Сати опасливо посмотрела на лестницу, ведущую на второй этаж. Ей бы не хотелось, чтобы Лаура застала мужа в таком двусмысленном положении. Илеза, напротив, это, казалось, совершенно не смущало.

- Я скучал по твоим иголкам, - сказал он задумчиво, глядя себе под ноги. – С тех пор, как я женился, ты стала другой. Почти не разговариваешь со мной, а когда говоришь, делаешь вид, будто мы едва знакомы.

- Я не хочу, чтобы Лаура подумала что-то не то, - ответила Сати. - Ей было бы неприятно. Но теперь она говорит, что ты стал к ней холоден. Она очень переживает, Илез. Кто бы ни была та баба, я надеюсь, у тебя хватит ума не разрушать семью из-за какого-то секундного влечения.

- Это не секундное влечение, Сати. – Илез поднял взор и долго молча смотрел на нее, так что девушке стало не по себе. Однако она не отводила взгляд. Они так давно не были столь близко, что она боялась пошевелится, чтобы не спугнуть его и выкрасть у времени еще несколько секунд от этого чудесного мгновения. – Я люблю ее. Уже давно.

Что-то щелкнуло в сердце Сати, а руки и ноги похолодели от внезапной догадки. Не было никакой посторонней бабы. Он имел в виду ее саму. Все еще не до конца веря в его признание, Сати с трудом сглотнула.

- Ты не должен так говорить… У тебя семья, сын. Подумай о них, Илез…

- Не могу я о них думать. Только она в моих мыслях. Каждую секунду. Я… - Тут он сам бросил взгляд на лестницу и прислушался, потом как бы невзначай коснулся пальцем ее обтянутого джинсой колена. – Я совершил ужасную ошибку, Сати. Лоханулся от души. Я – полный кретин, болван и тупица. Не знаю, как еще назвать человека, совершившего такую вселенскую глупость. Я хочу все исправить, но… не знаю как! Что мне делать?

Сердце Сати барабанило в грудной клетке, стремясь ему навстречу, но она не смела обнаружить свои чувства.

- Ты должен забыть о ней, - наконец еле слышно сказала она. – Ты принял решение. Теперь ты отвечаешь за них. А это… Это все блажь. Семья – это главное. Кто бы она ни была…

- Это ты, Сати, - оборвал ее Илез. – Ты! Ты должна была быть на ее месте. Ты должна была растить моего сына. Прости, я не должен был говорить это, но я больше не могу носить это в себе. Я хочу все вернуть, все изменить. Я хочу быть с тобой, а не с ней!

Его слова заставили Сати покраснеть до корней волос от стыда перед Лаурой, но в глубине души она ликовала. Илез все еще любит ее! Он признал, что ошибся, и раскаивается в этом. Только… какой теперь в этом смысл?

- Нет, Илез. Не говори мне этого! Ты сделал свой выбор. Я никогда не встану между вами с Лаурой. Ты слишком плохого мнения обо мне, если думаешь, что я на это пойду.

- Ты права, - сникнув, кивнул он. – Ты всегда права. Я больше не заикнусь об этом. Скажи мне только одну вещь… Ты… Ты еще хоть немного любишь меня?

Сати вздохнула и отвернулась, глотая слезы. Признаваться ему в любви в доме, где живут его жена и ребенок? Это было выше ее сил, хотя ответить хотелось безумно.

- Родная моя, - прошептал Илез, удовлетворенный ее молчанием, и ласково погладил по ноге. – Прости меня! Прости! Я все испортил… Я ненавижу себя за это. Я ненавижу ее за то, что она согласилась! Она должна была знать, что между нами не все так просто… Она же знала, как я тебя люблю… Но я не думал… Господи, о чем я только думал! Сати, любимая, не плачь! Не плачь и прости меня, дурака!

Сати уже не сдерживаясь, сотрясалась в беззвучных рыданиях. Он произносил слова, которые она жаждала и боялась слушать. Так не должно было случиться. Она могла бы носить в сердце свою молчаливую любовь к нему, но теперь, когда он сделал такое признание… Илез внезапно подался вперед и положил ладони на ее щеки, утирая большими пальцами струившиеся слезы.

- Я так виноват! Я готов убить себя за все, что натворил! Сати, я… так скучаю по тебе, - он склонился к ней и коснулся губами ее губ.

Как ни было велико желание ответить на поцелуй, Сати подалась первой же реакции и оттолкнула Илеза, а сама вскочила с кресла. Не так. Не здесь. Не сейчас. Нет! Вообще никогда! Она выбежала из дома и быстро зашагала по дорожке прочь из поселка. Рыдания рвались из груди, так что она еле смогла набрать номер и вызвать такси. Илез не стал ее догонять, и за это она была ему благодарна. Его присутствие кружило голову хлеще вина, и она как пьяная наплевала бы на все запреты и понятия, если бы он ее догнал и начал давить дальше. Потом Сати сказала Лауре, что плохо себя почувствовала – вранье. И что она себе накручивает насчет Илеза – вранье.

А дальше ложь приняла бессловесное обличие. Сати не смогла устоять и продолжала принимать приглашения сестры провести время с ее семьей. Она утешала обеспокоенную Лауру и ловила на себе жадный взгляд Илеза, чей нажим раз от раза становился все сильнее. Он постоянно упоминал, как сожалеет о браке с Лаурой, а потом начал заговаривать о разводе, хотя эти разговоры Сати пыталась пресечь на корню. И вот в результате, когда он понял, что она не примет его, если он даст развод жене, Илез намекнул на другой вариант отношений, очень удобный и очень подлый, однако Сати не могла его винить. Порой она сама злилась на сестру, считая ее виноватой в слишком поспешном согласии.