— Был твоим, стал моим, — ее ревность меня забавляет. Открываю холодную воду, подставляю руки.

— Никогда! — шипит мне в спину. — Никогда он не будет твоим! Знаешь почему? — ее импульсивность завораживает. — Потому что он любит меня! Меня одну!

Как же я устала от эмоций. Устала от того, что не могу позволить себе сейчас развернуться и выплюнуть этой девушке все, что я думаю по поводу Бергикана и его семейки. Не могу я сказать, что рада бы избавиться от Каана, что я хочу жить своей жизнью, любить по-своему усмотрению и не бояться за жизнь своих близких.

Я охлаждаю щеки, беру бумажное полотенце, убираю влагу. Ничего не говорю Эше, выхожу из ванной комнаты. Меня сразу же встречает Каан. Он внимательно смотрит мне в глаза, потом за спину, потом вновь в глаза.

— Все в порядке?

— Да. Я могу поехать домой?

— Нет. — берет меня под локоть, уводит куда-то вглубь дома. У меня сердце замирает от страха, паника подступает к горлу. Куда он меня ведет? Мы проходим холл, поднимаемся по лестнице. Открывает одну из дверей, пропускает меня первой. Я понимаю, что это спальня. Его спальня. Резко оборачиваюсь, отшагивая назад.

— Что это значит?

— Не то, что ты подумала, Лея, — смотрит пожирающим взглядом. — Я думаю, что нам стоит поговорить.

— Я так не думаю, — он сокращает между нами расстояние, я пытаюсь его увеличить. Слишком все остро, слишком все неприлично волнительно. Мы вдвоем. В его комнате. Я против воли бросаю взгляд на кровать. Широкая. Большая для одного человека.

— Эше моя бывшая девушка, — Каан обходит меня, встает за спиной. — Мы с ней встречались, — его дыхание шевелит мои волосы на затылке, кожа покрывается мурашками. Приглушенный свет, аура Каана, его дыхание, его тихий голос, спальня с кроватью — все способствует тому, что мои мысли поворачивают совершенно не в ту сторону, которую надо. Я прикрываю глаза, позволяю своему воображению на секунду взять вверх над разумом.

Картинки перед глазами проносятся с цензом восемнадцать плюс. Чувствую, как низ живота начинает гореть, внутри все сжимается от предвкушения. Черт, это все вино, я выпила его слишком много, иначе бы в трезвом уме не стала фантазировать, как Каан меня сейчас прижмет к своей груди.

— Нет… — выдыхаю свой протест, когда он прикасается ко мне. Резко распахиваю глаза, оборачиваюсь и отшатываюсь от мужчины. — Нет! — более твердо произношу. Он усмехается, прячет свои руки в карманы брюк.

— Я думаю, мне стоит вернуться домой. Надеюсь, что вы свое слово сдержите по поводу Алекса. Я сдержу свое, господин Каан.

— Каан. Просто Каан, Лея. Будет странно, если ты продолжишь меня называть господином, когда все узнают о нашем браке. И слово я сдержу.

— Хорошо, гос… — обрываю себя на полуслове, карие глаза гневно сверкают. — Каан, — это имя я прям выталкиваю из себя.

— Фарук тебя отвезет.

— Я бы… — затыкаюсь, так как меня затыкают одним взглядом. Сжимаю зубы, закатываю глаза от сдерживаемой злости. Чувственность воображения на секунду меня одурманила, но сейчас ничего кроме глухого раздражения, протеста не испытываю.

— Как скажешь, — послушно соглашаюсь и вылетаю из комнаты. Ненавижу. Ненавижу! Будь проклят тот день, когда наши жизни пересеклись.

19 глава — Лея-

— Брата твоего освободят к вечеру.

— Спасибо, — благодарно улыбаюсь, опускаю взгляд на ворот расстегнутой его рубашки. На стол падает папка. Беру ее в руки, открываю. Брачный договор. Вскидываю глаза.

— Ознакомься, чтобы не было никаких сюрпризов после заключения брака.

— Вы все еще желаете на мне жениться? Почему, Каан? — его имя для меня все еще чужеродно, но карие глаза смягчаются, губы растягиваются в улыбку, я даю себе установку через силу называть его по имени.

— У меня свои причины. Я хочу на днях встретиться с твоим братом и поговорить.

— Вы ж обещали дать время.

— Я не собираюсь говорить о нас, но у тебя ровно неделя, чтобы самой сообщить ему новость.

— О чем вы хотите с ним поговорить?

— Ты слишком любопытна, Лея. — на этом наш разговор окончен, Каан разворачивается и оставляет меня одну в кабинете с брачным договором в папке.

После «семейного» ужина в доме Каана мне по хорошему нужен был сеанс психотерапевта, но так как по натуре я типичный русский человек, который с трудностями предпочитает справляться сам, то моими антидепрессантами стала пенная ванна и бокал вина. Такими темпами я превращусь в алкоголика, но это проблема Бергикана; ему жить с женой, которая справляется со стрессом только при помощи алкоголя. Судя по пунктам, грамотно расписанные умными юристами, быть мне первой и «любимой» женой главы холдинга Бергикана, даже доверяют родить наследника. Самое время мне подумать о спирали, о волшебном уколе, если вдруг муженек потребует выкинуть противозачаточные таблетки. Ибо не собираюсь я беременеть от этого турка и рожать кареглазого ребенка. Все мое нутро на генном уровне противится по захвату личного пространства, воли. И ни одного слова по поводу развода. Это что у нас получается?

Хватаю документы, с закипающим гневом в груди, решительно направляюсь к кабинету Каана. Плевать, чем он сейчас занят. Секретарша не успевает мне что-то сказать, перехватить, удержать, я первая врываюсь в кабинет и замираю на пороге. До точки кипения еще не дошла, но градус существенно повысился, пар из ушей пока не валит.

— Господин Каан, она ворвалась… — виновато оправдывается секретарша, выглядывая из-за моей спины. Каан не смотрит на нас.

— Вышли. Обе. — его тон действует на меня как пощечина, как красная тряпка на быка. Фыркаю. Секретарша в отличие от меня ретируется из кабинета. Каан поднимает голову, смотрит не мигая.

— Вышла. И зайди нормально.

— А не пошел ты, знаешь куда! — еще бы пару матов добавить, чтобы было доходчиво ему, куда шлю. Черные брови взлетают вверх. Все еще сидит во главе стола, держит ручку, смотрит не мигающим, подавляющим взглядом. Из чистого упрямства не двигаюсь с места, но и Каан не собирается мне уступать, более того, его лицо ожесточается с каждой секундой, ничего хорошего мне не предвещая.

— Лея. — стискиваю зубы, разворачиваюсь и выхожу из кабинета. Перед дверью делаю глубокий вздох, поднимаю руку и стучусь три раза, после этого не спеша захожу.

— Можно, господин Каан? У меня к вам несколько вопросов, — Каан благосклонно кивает головой, следит за каждым моим шагом, моим лицом. Он словно пытается меня считать, понять мотивы, мысли, раскусить до того, как я открою рот.

— Я по поводу этого документа, — желание швырнуть ему в лицо брачный договор сильнее меня, но благоразумного этого не делаю, как можно медленнее кладу перед ним папку.

— Что не так?

— Я не вижу пункта о разводе. Какой срок?

— Почему у нашего брака должен быть срок?

— Это фиктивный брак.

— Фиктивный? Я, Лея, не приемлю в своей жизни фиктивности и фальши, поэтому наш брак будет настоящим.

— Издеваетесь? — Каан качает отрицательно головой. — Мне не надо сказки, я не хочу жить с вами долго и счастливо! И вы прекрасно знаете, почему я согласилась на ваше предложение! Потому что у меня нет выбора!

— Выбор всегда есть, Лея.

— Выбор? Какой вы мне оставили выбор? Оставить невиновного брата за решеткой или самой сесть за преступление, которое не совершала? Это по вашему выбор? Нет! — сверкаю глазами, скрещиваю руки на груди. Сейчас во мне бушуют эмоции, мне хочется кричать, крушить все вокруг. Мне хочется все разрушить, что так ценно для Каана, так как его ценности не совпадают с моими ценностями, в нем нет ничего святого. Это видно по холоду в глазах и улыбке.

— Завтра я приду к вам домой. Ты можешь не появляться в компании, сделай себе выходной. Все невесты перед свадьбой немного нервничают, — усмехается, берет ручку и делает вид, что меня нет. Это просто издевательство чистой воды, но таким образом он дает мне понять, что разговор окончен. Громко вздыхаю, развожу руками в стороны от бессилия, вылетаю из кабинета, от души громко хлопнув дверью.

* * *

— Боже, Лея, это просто очень вкусно! — Алекс чуть ли не облизывает тарелку, где недавно были обычные макароны по-флотски в томатной пасте. — А еще можно?

— Конечно, мой любимый проглотик, — треплю брата по щеке, забираю у него пустую тарелку и накладываю еще порцию простого блюда. Пока он поглощает еду, наливаю нам чай, беру коробку с пирожными.

— Я сейчас заурчу от удовольствия, — придвигает к себе чашку с чаем, жадно хватает пирожное. Я улыбаюсь. Рада, что он теперь дома, что с ним все хорошо. Немного похудел, но это поправимо, главное, что рядом. Сейчас, убедившись, что Алекс дома, что Каан сдержал свое слово, меня мучает мысль, как брату рассказать о скорой свадьбе с его начальником, не вдаваясь в подробности, какой ценой он получил свою свободу.

— Пока ты был на «отдыхе», я тут встретила хорошего человека. Мы с ним встречались, общались, — нервно кручу в руках чашку, не смотрю на Алекса.

— Неожиданно, но я рад, — перехватывает мою руку, сжимает, я с болью в сердце поднимаю на него глаза. — Я рад, что ты была не одна, что смогла довериться после своего альфонса. Кто он?


— Турок, — разговор дается с большим трудом, еще трудность в том, что я без понятия, как подвести Алекса к новости о том, что «хороший человек» это Каан Бергикан.

— Не зря учила турецкий. Ты напряжена, все хорошо?

— Я просто не знаю, как тебе сказать… — облизываю губы, виновато смотрю на брата, мысленно прошу меня простить за эту ложь и последующую боль от разочарования, когда все станет известным.

— Смелее, Лея, ты что-то хочешь сказать, а такое чувство, что боишься.