— Ты был у любовницы?

— Я? — оглядывается через плечо, черные брови взлетают вверх. — Ревнуешь?

— Ты слишком самоуверен! — ставлю ноутбук на тумбочку, встаю с кровати, намереваясь укрыться на время в ванной, почему-то щеки горят, а футболка, обтягивающая спину Каана, притягивает взгляд. Между кроватью и комодом мне казалось много места, сейчас я тоже так думаю, несмотря на то, что половину прохода занимают ноги Каана. Переступаю одну ногу, хватает меня за руку и дергает на себя. От неожиданности наваливаюсь на него, Каан падает на спину, увлекая меня за собой. Смотрим друг другу в глаза, я лежу на его груди и под моей ладонью бьется его сердце. Ровно, без волнений. Губы начинают гореть, когда его глаза останавливаются на них.

— Ты очень красивая, мави, — хрипит Каан, его взгляд темнеет, ласкает мое лицо. Он смотрит на меня так…словно я его ценное сокровище: с восторгом, с восхищением, с желанием.

— Отпусти меня… — хочется грозно прошипеть, а получается как-то вяленько и неубедительно. Отрицательно качает головой, его рука со спины смещается на затылок, пальцы зарываются в волосы.

— Упрямица. Почему бы тебе не признаться себе, что ты испытываешь ко мне влечение, как и я к тебе? Это бы упростило нашу совместную жизнь.

— Потому что нет никакого влечения. Лично с моей стороны. Что касается тебя, то это твои проблемы, а не мои, — тихо, но уверенно произношу, пытаясь подняться. Каан не думает меня отпускать. Без спроса переворачивает меня на спину, сам нависает надо мной. Глаза с лица смещаются вниз, к груди, потом медленно возвращаются к лицу. Он опирается на один локоть, второй рукой осторожно проводит по щеке. Отворачиваю лицо в сторону, его дыхание опаляет. Он настолько близко, что я начинаю задыхаться от его запаха, от него самого, от того, что сейчас происходит. Мысленно кричу «нет», а где-то в глубине подсознания что-то кричит во мне «да». И когда Каан оказывается между моих ног, прижимается бедрами к моим бедрам, я крепко зажмуриваю глаза от предательства своего тела. Оно бесстыдно льнет к нему. Его губы касаются моей шеи, из груди вырывается стон. Стон, который должен быть заглушен. Кожа, где касаются его губы, горит, пылает, сгорает. У меня происходит какое-то раздвоение личности: одна нашептывает мне отдаться ему прямо сейчас, вторая укоризненно напоминает мне, как я здесь оказалась. Какое я бы приняла решение, не знаю.

— Каан! — раздается в дверях противный голос Валиде. Но именно сейчас я даже рада, что она ворвалась без стука. По лицу Каана как раз можно понять, что он думает, по поводу внезапного появления тетушки. Он ее сейчас просто убьет. Его лицо ожесточается, губы сжимаются, а в глазах мечутся громы и молнии. Приподнимается, я торопливо откатываюсь от него, прячу от Валиде глаза, спешу укрыться в ванной. Закрыв дверь, прислоняюсь к ней спиной, прислушиваюсь к тихим голосам. Каан не орет. Через какое-то время дверь спальни тихо закрывается. Я осторожно выглядываю, понимаю, что никого в комнате нет. Облегченно выдыхаю. Нужно умыться, охладить лицо. Потом лечь на софу и уснуть до того, как вернется муж и возобновит перерванное занятие. Я на такое развитие сюжета не подписывалась.

23 глава — Лея-

— Зачем нам двоим такой огромный дом? Могли бы и в отеле пожить, — кидаю на диван широкополую шляпу, оборачиваюсь к Каану. Он улыбается, останавливается напротив меня, засунув руки в карманы светлых брюк.

— Я не люблю толпу. Меня можно назвать социофобом. После смерти родителей мне бы уединиться, пережить потерю, но вместо этого меня дергали со всех сторон. Родственники делили не только опеку надо мной, но и делили акции холдинга. Любитель тишины вынужден постоянно находится на всеобщем обозрении, контактироваться с людьми и изображать заинтересованность. Поэтому, когда у меня выдается возможность побыть в одиночестве, я стараюсь снять дом, свести к минимуму контакты с людьми.

— Так может мне уехать? Оставить тебя одного.

— Ты утрируешь. В доме три спальни, если я вдруг передумаю спать с тобой в одной кровати, уйду просто в другую комнату.

— Так чего ждать этого момента, давай сразу определим в какой комнате будешь ты, в какой я.

— А в третьей будем встречаться для более тесного знакомства. Я подумаю над этим. Если ты не против, пойду приму душ с дороги. — качаю головой, Каан хмыкает, направляется к лестнице.

Две недели. Алекс на эту новость отреагировал выразительным молчанием. Мы взрослые люди, понимаем, что может случиться между мужчиной и женщиной, живя под одной крышей на берегу океана. Я все еще помню горячее дыхание Каана у себя на лице, жар внизу живота. И кто знает, до чего бы мы дошли, не зайдя к нам в комнату Валиде. Причину ее внезапного вторжения в спальню не уточняла, но после этого момента она покинула дом. Каан сказал, что тетушка уехала навестить родню в Бодруме. Эльван отсутствию матери обрадовалась, сразу же зачастила в гости к подругам. Пару раз не приходила ночевать домой. Сдается мне, что «подруга», у которой она оставалась на ночь, имеет карие глаза и определенные виды на Эльван. Каан либо был уверен в своей сестре, в ее несокрушимой верности чести, либо держал «подружку» за ценное место, таким образом контролируя все порывы и мотивы. А может ему было плевать на поведение сестры, и никто не охранял девичью честь. Я с этим вопросом не лезла в чужой монастырь. Не моя родственница. Больше ничего интересного до отъезда не произошло. Я по-прежнему засыпала на софе, просыпалась в кровати, но об этом ни разу не заговаривала с мужем.

Подхожу к напольным окнам, раздвигаю их в разные стороны, выхожу на улицу. Передо мной в нескольких шагах большой бассейн, слева открытая беседка со столом и стульями, справа четыре лежака. Ближе к выступу, за которым шумит океан, стоит беседка с подушками, развевающимися занавесками. В торце бассейна со стороны океана стоит статуя Будды в медитации, этакий нам намек — постичь гармонию в райском местечке и друг с другом.

— Красиво. И чувствуется умиротворение.

— Ты бы мог не подкрадываться сзади, я чуть инфаркт не схватила! — гневно реагирую на внезапное появление Каана, оборачиваюсь и хватаю ртом воздух. Мне бы опустить глаза, уйти, но вместо этого рассматриваю мускулистый торс мужа с небольшой порослью на груди. Он не поклонник чрезмерных кубиков, выпирающих мышц, но его тело подтянуто, нет дряблого живота. Футболка лишь намекала, что под ней скрывалось.

— Ты раздетый! — возмущенно замечаю. Каан смеется, склоняет голову набок.

— Да. Я как бы в отпуске. Сейчас планирую поплавать в бассейн и ничего не делать. — сокращает между расстояние, смотрит мне в глаза, потом бесстыдно опускает их вниз. Рука тут же взлетает вверх и прикрывает вырез платья. Что-то я не подумала о том, что декольте слишком глубокое. Каан смеется, нагло щурится, а когда я пролетаю мимо него, его смех звучит еще громче.

Залетаю в первую ближнюю спальню, она оказывается нашей. Тут стоит мой чемодан и распакованный чемодан Каана. Хватаю свой и плетусь в другую комнату. Не буду я с ним спать в одной кровати. Ни за что. Здесь мы можем не строить из себя парочку.

Переодеваюсь в купальник. На улице жарко и грех не воспользоваться личным бассейном и загорать. Неприятное соседство можно пережить. Прежде чем спуститься вниз, выглядываю через балкон вниз. Каан уже наплавался, лежит на шезлонге на животе. Вот безответственный, еще без кепки, солнце напечет, будет солнечный удар.

— Ты бы голову приберег, а то холдинг пойдет ко дну, лишившись умной руководящей головы, — накрываю его голову полотенцем.

— Ты слишком много говоришь, Лея. За заботу спасибо. Тебе следует намазаться кремом, чтобы не сгореть, — вижу прищуренный хитрый взгляд. Так и хочется показать в ответ язык, но вместо этого прыгаю в бассейн. Прохладная вода мгновенно дарит блаженство.

Наплававшись от души, вылезаю из воды. Каан уже лежит на спине, но не на меня смотрит, а что-то читает в телефоне и хмурится. Сначала планирую лечь через шезлонг от него, но это будет выглядеть по-детски глупо, поэтому сажусь рядом.

— Что-то случилось?

— Нет. Как обычно, без моей умной головы не могут ничего решить.

— Когда ты последний раз вот так уезжал отдыхать?

— Никогда. Когда мне исполнилось восемнадцать лет, при поддержке и помощи заместителей отца я занял свое законное место. Вылазки на два-три дня в Бодрум я не считаю отпуском в прямом смысле слова.

— В Бодруме что?

— Дом.

— Хорошо живешь.

— А ты? — поднимает на меня глаза. Я теряюсь от его вопроса, не понимаю смысла.

— Я хорошо жила. У меня была отличная и любимая работа. Я получала хорошую зарплату, много ездила по миру из-за работы. Я была вполне счастлива.

— А что с личной жизнью?

— Я не спрашиваю, что с твоей.

— С моей как раз все понятно. Мои отношения почти у всех на виду, последний раз серьезные отношения были с Эше.

— Мои прошлые отношения тебя не касаются. Понятно? — демонстративно натягиваю шляпу на глаза и делаю вид, что загораю. Каан хмыкает, но разговор больше не развивает.

Потом он уходит в дом. Я все жду, что через минуту появится, но мое одиночество никто не нарушает. Через полчаса мне надоедает загорать, возвращаюсь в дом. Поднявшись на второй этаж, прохожу мимо комнаты Каана. На цыпочках крадусь в сторону, где слышится его голос. Он сидит на балконе. На плечи накинута рубашка, застегнутая почти на все пуговицы, перед ним открытый ноутбук, из которого слышатся несколько голосов. На столе лежит так же ежедневник, по которому он монотонно постукивает ручкой. Словно почувствовав мое присутствие, поднимает голову. Застигнутая врасплох, порываюсь спрятаться, но вместо этого иронично улыбаюсь, закатываю глаза и оставляю его работать. Если в таком формате будет проходит наш отпуск, то это еще нормально.