— Да. Завтра приходить.

— Я передам твои анкеты в отдел кадров вместе с документами об образовании. Нужно будет соблюсти несколько юридических тонкостей, ты ж понимаешь, что принять на работу иностранку намного муторнее, чем местного.

— Да, я изучала данный вопрос, прежде чем отважилась переехать в Турцию.

— Помнится, ты говорила, что у тебя здесь работает брат. В каком отделе? — вот тут я напрягаюсь. Я ждала этого вопроса с первой минуты, как встретилась с Серхатом. Именно к нему меня привела девушка из отдела кадров. Он меня узнал, но не стал теребить воспоминания, так как нужен был срочно переводчик и успеть еще представиться Каану Бергикану.

— Он уволился буквально через пару дней после нашего с вами знакомства, — я уповаю на то, что высшее начальство не интересуется делами тех, кто уволился, кто принят на работу, если это не касается руководящего состава.

— Жаль, мы в Турции очень ценим семью. Он тоже русский, как и ты? — меня накрывает паника. Простой вопрос и сейчас раскроется мой замысел.

— Нет. Он не русский, — нервно улыбаюсь. — Мы с ним кузены. Его мама родная сестра моей мамы, поэтому мы с ним не имеем общей фамилии, а тетя Маша после окончания университета уехала в Стамбул. Здесь встретила своего мужа и осела.

— Интернациональная семья. Мне приятно, что будешь теперь работать у нас в холдинге. Хорошего дня тебе, Лея, — Серхат улыбается, оставляет меня. Милый. Ничего так. Можно даже присмотреться, только вот вряд ли это возможно. Я планирую быстро найти нужные документы и вызволить брата из тюрьмы. И потом…потом плевать на теплый климат восточной страны, нужно уговорить брата вернуться в Россию или вместе переехать в какую-нибудь европейскую страну.

Допиваю воду. Беру сумочку, небрежно брошенную на стол, покидаю комнату отдыха. Еще не дойдя до лифтов, замедляю шаг, крепко сжимаю в руках сумочку. Это просто какой-то злой рок, постоянно сталкивая и оставляя наедине с мужчиной, от которого у меня возникает необъяснимая слабость в ногах и туман в голове. Я смотрю ему в спину, он словно чувствует мой взгляд, лишь поворачивает вбок голову. Вновь сердце заходится в тахикардии, немеют пальцы рук и ног. Между нами полметра, сократить расстояние до минимум не могу. Все во мне горит красным цветом, цветом опасности. Створки лифта разъезжаются в стороны, Каан Бергикан встает вполоборота и жестом руки предлагает мне войти первой. Я захожу, медленно оборачиваюсь. Мужчина заходит следом, вижу кто-то спешит, но, увидев начальство, замедляет шаг.


Стискиваю зубы, едва дышу. На панели загорается единица, и мужчина поворачивается полностью ко мне. Его глаза замирают на моих губах, я чувствую невообразимую их сухость. Нужно что-то сказать, не молчать, разрушить возникшее притяжение, разрядить наэлектризованный воздух между нами.

— Как вам Стамбул после Москвы? — мне хватает сил немного приподнять уголки губ в подобие вежливой улыбки.

— Я еще плохо с ним познакомилась. Но уверена, что полюблю этот город всей свой душой. Мне всегда нравился Восток, его традиции, его кухня и культура. Я чувствую, что все вокруг почти родное, словно когда-то я здесь была, но вынуждена была уехать в другую страну.

— У нас в стране большая ценность представляет семья. Семья — это оплот твой жизни. Как отнеслись ваши родные к переезду в другую страну?

— Я сирота, — тут же вспоминаю ложь Серхату, поспешно поясняю: — У меня есть кузен, он живет в здесь с рождения. Вы абсолютно правы, что семья самое главное, без тети и дядя я бы не рискнула оставить страну, в которой родилась.

— Родители?

— Они умерли, — правда в этой череде лжи. Каан понимающе кивает головой, я вспоминаю скупую информацию о нем. Его родители тоже умерли, в этом мы с ним похожи.

Лифт замирает и бесшумно открывает дверки. Вновь меня первую пропускают. Он идет сзади, его взгляд я по-прежнему чувствую затылком, чувствую легкое покалывание между лопатками. Домой, открыть бутылку вина и выпить как минимум два бокала. С этим напряжением нужно что-то делать, пить после каждого рабочего дня не вариант. Одна надежда, что надолго в этом холдинге не задержусь.

— Вас подвезти? — от его внезапного вопроса вздрагиваю, как-то неловко и испуганно оборачиваюсь, нога подворачивается, я теряю равновесие. Доля секунды, оказываюсь в руках Каана Бергикана. Его слишком много в зоне моего личного комфорта. Его тепло. Его запах. Его глаза. Все это сводит с ума. Я еще минуту не шевелюсь, не дышу, а потом вспоминаю, что нужно отстраниться, нужно отсюда уносить ноги.

Он вынужденно меня отпускает, но придерживает за локоть, как только убеждается, что я твердо стою на ногах, убирает руку. Кожу даже сквозь ткань пиджака жжет от его прикосновений.

— Все в порядке?

— Да. Спасибо, что спасли от возможного перелома, а то придется еще больничный оплачивать сотруднику, который и дня не проработал в компании. Это вам зачтется в карму, — я должна дерзить, должна показывать ему свое пренебрежение. Темная бровь взлетает, в глазах застывает вопрос.

— Спасибо за предложение, но доберусь сама. Вдруг еще выставите счет за услуги личного таксиста, боюсь не рассчитаюсь, я еще не настолько богата, чтобы ездить с владельцем холдинга в его личном автомобиле, — все, кажется на этом пора закругляться. Я смеряю молчаливого Бергикана насмешливым взглядом, разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов, меняюсь в лице и с прямой спиной шагаю прочь от бизнес-центра. В идеале хотелось бы шагать прочь вообще отсюда и навсегда, но пока Алекс за решеткой, я не позволю себе смалодушничать.

12 глава — Лея-

— Вот твой кабинет, — Серхат открывает прозрачную дверь прозрачного кабинета и приглашает меня войти. Я улыбаюсь, стараюсь не выдавать своего нервного состояния.

— Здесь очень мило, — оборачиваюсь к мужчине. — Я буду закреплена за каким-то отделом или моими услугами будут пользоваться кому не лень?

— Наша компания имеет очень много зарубежных партнеров, поэтому ты будешь переводить важные письма, писать ответы от имени компании.

— То есть я буду находиться в подчинении господина Каана? — этого мне хотелось меньше всего. С этим человеком не хочу встречаться, как можно меньше с ним контактироваться.

— Точнее в моем подчинении, господин Каан, как правило, текучкой не занимается, решает только важные вопросы.

— По вашим словам, он праздно проводит время, пока другие люди трудятся в поте лица, — иронично отпускаю нелестное замечание, потом виновато смотрю на Серхата. — Надеюсь, это останется между нами.

— Не волнуйся, Лея. Я молчу. Осваивайся, располагайся, знакомься с сотрудниками, сейчас как раз многие в комнате отдыха, пьют кофе-чай, — Серхат ободряюще улыбается, оставляет меня одну. Я оглядываюсь по сторонам, смотрю по углам. Камер нет и это хорошо. Сажусь за свой стол.

— Привет! Меня зовут Жаннет, я из отдела финансов, — заглядывает ко мне в кабинет миловидная блондинка, держа в одной руке кружку с логотипом компании. Отдел финансов? Вот это удача и поэтому я широко улыбаюсь девушке, словно она моя потерянная сестра, даже встаю со стула и выхожу к ней навстречу.

— Привет. Я Лея, переводчик.

— Давно пора в штате иметь такого человека. Вечно были какие-то приходящие и не всегда понимающие, что они переводят, что переводил предшественник. Лея — имя очень красивое.

— Да, меня так мама назвала. У меня голубые глаза, а мое имя переводится голубоглазая.

— Это правда, у тебя очень красивые глаза! Я из Майами.

— Москва.

— Вау, Россия! Говоришь ты без акцента.

— Практика, практика и еще раз практика. Я смотрю тут в основном все разговаривают на английском.

— На турецком общается только начальство, когда им хочется посекретничать, так как большинство не из Турции и не понимают местную речь. Куда ты планируешь пойти на ланч?

— Я еще не думала об этом. Не знаю.

— Я зайду за тобой, мы пока без начальства, сами по себе.

— О, почему вам так повезло? В отпуске?

— Нет. Решает возникшие проблемы, но нас это не касается, — улыбаемся друг другу, а я на интуитивном уровне чувствую, что говорим мы об Алексе. Мне хочется задать вопросы, получить тут же ответы, но сдерживаю себя.

— Я зайду за тобой. Ой, пора возвращаться на место, — Жаннет как-то резко засуетилась, быстро покидает мой кабинет. Я пожимаю плечами, отворачиваюсь от двери.

— Как устроились? — этот голос заставляет застынь на месте, взять себя в руки, так как от одного тембра меня скручивает от желания врезать этому человеку, разобрать ему лицо. Вчера вместо одного бокала я выпила всю бутылку.

— Доброе утро, господин Каан, — медленно оборачиваюсь, сладко улыбаюсь, сверкнув глазами. Каан вновь играет бровями и улыбается. Улыбается так, словно его не мучает совесть за то, что в тюрьме сидит невинный человек. И выглядит выспавшимся, довольным жизнью, не страдает чувством вины, это теперь мне становится полностью ясным.

— Доброе утром. Лея, — хрипотца в голосе явно подразумевает особое отношение, но я делаю вид, что глуха.

— Спасибо за отдельный кабинет.

— Не за что. Вам нравится?

— Более чем. Чем я сегодня буду заниматься? — Каан Бергикан с особой грацией хищника направляется ко мне, я пячусь назад, в итоге упираюсь в стол и пристально смотрю ему в глаза. Замирает на расстоянии вытянутой руки, для меня этого достаточно. Поджимаю губы, вкладываю во взгляд всю силу своего негодования от несправедливости, которая постигла моего брата.

— Интересно, о чем вы думаете, Лея? — его глаза пробегаются по моему лицу, останавливаются на моих губах, вновь возвращается к моим глазам. — Иногда мне кажется, что вы что-то недоговариваете, когда смотрите на меня.