Маньяк?

Не то слово, но едва не кончил, когда её тело мне дрожью ответило…

Глава 3

POV Алия/Аля


— У тебя ко мне претензии? — вроде мирно начал, но нет… уже воинствующе в стену ладонями по обе стороны от лица Алии налёг, да взглядом таранил.

— Нет, — зло шикнул, попытавшись под рукой нырнуть, уходя от моего капкана, но я её телом нагло вернул обратно.

— Дай пройти, — она сделал очередную попытку выбраться, и теперь меня пихнула в грудь: — Пусти.

— Значит, хреново в тёлках разбираюсь? — прошипел, в её лоб своим упираясь.

— Пусти! — вторила истерично Лия, когда я себя не контролируя, её за затылок схватил, а другой жадно по её бедру шарился, протискиваясь между ног. — Пусти! — взбрыкнула, едва коленкой в пах не угодив и ладошкой перед самым носом махнув.

Если бы не был готов, точно бы пощечину прописала. Но я быстрее и ловчее был. Поймал за руку, припечатал над головой к стене, следом вторую. И сам, как похотливый пёс, аж трясся от желания её поиметь прямо тут.

Но вместо траха глаза закрыл и воровал долгожданные ощущения от близости с этой су*ой: от её запаха, от жара, от её ненависти и её желания… заводился до безобразия. И без того уже горел в Аду.

И она меня хотела. Отдавала себе отчёт или нет, а ногой меня обвила. И льнула, как су*а к кобелю во время случки.

— Тимур, прошу, — задыхалась от бури, что в нас разыгралась, — пусти, — Лия противоречила своим жестам, страстям. — Нельзя нам…

— Ты сильная, а я — нет, — сам удивился признанию. Не собирался, а язык опередил мысль. — Клинит меня на тебе, — охрипло и с мукой, губами уже по коже дорожку чертил в вожделенному, полному рту. — Хоть убей, Ли, — сглотнул натужно, её губ своими касаясь. — Хочу тебя, аж мозг отключается… — позволил дерзость и завладел её порочным ртом. Без напора: мягко, дегустирующее, а когда ответ прилетел с глухим стоном, осмелился на большую наглость — углубил поцелуй. Языком прорывался дальше, где завязал игру с языком Лии.

И она сдалась. Замычала, застонала… и бархатный стон по мне волну дикого удовольствия прогнал. Я качнулся… Инстинктивно, будто уже толкался в неё членом, а его едва не сводило от тугой боли.

— Су*а ты, но я всё равно подыхаю без тебя, — очередное признание. И я оголодавшими по ощущениям пальцами проник под кружево трусиков. — Доводишь, — уже почти вгрызаясь в подрагивающие губы, отвечающие мне на звериные выпады. — Ну же, скажи, — утробно рыкнул, за губу прикусив, — хочешь ведь? — в доказательство по влаге между ног мазнул, да на точку надавил.

— Да, — всхлипнула Лия, задрожав сильнее и губы мои тараня жадным поцелуем.

— Тогда на хер ты это с нами делаешь? — проорал сквозь зубы, чтобы нас не услышали.

— Нельзя… — умолкла, испуганно метнув взгляд на тёмный проём в зал. Я торопливо оторвался от неё аккурат с приближающимися громкими голосами, наполнившими коридорчик. Следом толпа пожаловала: две девушки и три парня. На нас толком и не посмотрели, болтали о своём, посмеивались.

Мы с Лией по разные стороны стояли: размазались по стенкам, пропуская народ, да пыхтя, смотрели друг на друга.

Горел я ей!

Ох, как горел… Едва не истлевал.

Взглядом пожирал, во рту жутко сушило и даже руки чесались в алчном желании опять Альку в объятия загрести, под себя подмять. Я был на грани изнасиловать…

Когда толпа по кабинкам разошлась, ты так и продолжали стоять и вести молчаливый спор.

Я напирал, она умоляла…

Лия первая отмерла, шумно выдохнула: пошатнувшись, к выходу двинулась, но я поймал её за руку. Без пошлости, скорее в отчаянье:

— Пустишь? — вот теперь наглости набрался. Голос едва прошелестел в коридорчике, подрагивающем от музыки.

Алия категорично мотнула головой, круша в дребезги мою призрачную надежду. Я воздуха удушливо хватанул, выискивая, что сказать, и силы, отпустить, но тут соседка через плечо бросила:

— Сама приду…

Не знал, что можно кончить, только услышав заветные слова.

И пусть не кончил в прямом смысле слова, но испытал удовольствие сродни первобытному адскому оргазму, шибающим эйфорией и огненным опустошением: и в голову, и в глотку, и в грудь, и в живот, лупящему по ногам… Ничего более желанного и оглушительного не слышал.

ПРИДЁТ!!!

Смотрел ей вслед и ненавидел. Смотрел и подыхал.

Су*а надменная. Мою душу взворачивающая!

Почему мне так нужна?

По изгибам тела её взглядом скользил и с остротой осознавал, что хочу её. До беспамятства желаю… до потери пульса.

Вляпался я в неё! Так вляпался, что уже не отмыться…


Алия ушла, а я ещё крошево мыслей собирал и себя от стены не мог оторвать. Мне ведь спешить было нужно. Домой…


Как верный пёс сидел на полу у стены, у входной двери, и ждал. Трясло, как ждал. Как нарик дозу, которую вот-вот должны принести. Проклинал зависимость и ждал.

И только заслышал цокот каблуков, едва сознания не лишился. В пальцах путался, с замком не в силах совладать: уже от бури, что не душу, а мозги к чертям взбултыхивала, едва на ногах стоял.

И если бы дверь проклятущая не открылась, я бы выбил её к херам собачьим. Не то, чтобы настолько горело, но, су*а, горело так, что я был неадекватен. Это понимал. И она поняла, только наши взгляды столкнулись. Словно скрежет лезвий конька, выбивающего искру с асфальта. Аж ослепило.

— Тим, — глухо ахнула Лия, когда за грудки шубки к себе дёрнул, в квартиру затаскивая. Дверью хлопнул, да по ней Алию чуть не размазал, собой подпирая.

— Не смей! — зло рыкнул, когда в нетрезвых глазах соседки прочитал, что одуматься хотела. Мне что-то сказать. Остановить!

Но мне того не нужно. Я бы убил. Реально убил, посмей она херню очередную ляпнуть.

Нет уж! Не отпущу! Я оглох к здравому.

Слишком Алькой отравлен. Тяжко болен…

В голове только она.

В мыслях лишь трах.

Даже её голос — заставлял дико желать. Алию! Подо мной, на мне… Худенькую и уже трепещущую. МОЮ! Сладкую и такую желанную. И не до нежности мне, жесткого траха хотелось.

Альку хотел насадить на член и пороть без лишних заморочек, потому что есть девочки для ласк и игр, а есть… кого жизненного важно трахать, где успеешь заловить.

Это нужно…

Как глоток воды нужно в неё всаживать.

Как воздуха глоток — владеть и овладевать.

Без сопель и болтовни.

Как получалось: задрав подов, сорвать трусы и вдалбливаться по самые яйца. Даже если орать будет от боли. Даже если драку учудит и звать на помощь. Плевать! Плевать на насилие! Не хер доводить до невменяемости.

И посрать мне на её «кошелька» с его угрозами. Он, идиот, ещё не понял, что я опасней: что я хуже его. Потому что он владел той, кого ХОТЕЛ я! Он ВЛАДЕЛ ЕЙ, а я… собирался у него её забрать. Любой ценой!

— НЕ смей! — ещё раз припечатал, вжимая соседку в стену. — Ты моя! Ты у меня… Это моя территория, и я буду тебя трахать!

Она как-то странно-хмельно сморгнула, не то кивнула, не то мотнула головой, и я накинулся с поцелуями, да нездоровым желанием мять податливое тело, пахнущее сексом.

Да!!! Она меня травила собой. Видимо её тело источало феромон похоти, вот я и задыхался ей. Вот и сходил с ума! Ведь был Трезв! БЫЛ! Но один глоток Альки, и я уже невменяем…

А когда по шубку руками нырнул, намереваясь в стороны за полочки дёрнуть, скользя по худосочному телу алчными ладонями, запоздало понял, что она голая:

— Бл*, — аж диким зверем от похоти зарычал. На миг отстранился. Шубу распахнул:

— Охренеть! Аль, — сглотнул сухость во рту. — Ты, пизд*ц красивая, — с хрустом ткани содрал мех, открывая полный доступ к телу соседки, а потом опять обрушился на губы Алии. Полные, влажные, мягкие… как и другие, что уже пальцами одеревенелыми от счастья наглаживал, изучал, ласкал.

— Чокнутая сук*а! — выговаривал, не в себе, когда неуправляемо проник пальцами в готовое для меня лоно, а Алька со стоном прогнулась, да вонзилась в меня когтями. Куртка футболка скрипнула.

— Тим, — задыхалась Алия, после моих голодных вторжений. — Тим, — бархатно, нежно, с наслаждением и томлением, почти нетерпением и мольбой трахнуть её немедля. Так проникновенно, что меня затрясло крупкой дрожью. Я сам подыхал, как член в неё хотел всадить — его до боли сводило, яйца онемели от перевозбуждения.

Но не было приятней картины, чем видеть желанную девчонку сходящую с ума от желания по тебе. А Алия в этом доходила до исступления: такая сочная и развратная извивалась на моих пальцах. Всхлипывала, и сама темп задавала. Цеплялась в меня, требовала, молила, шептала, стонала, кусала и когти всаживала… С ума сводила, жаждой меня принять, и я отомстил… Как ощутил, что лоно её соков всё больше давало, пальцы мои сильнее обхватывало, а, стало быть, соседка уже подрагивала, к пику подбираясь, взял, да оборвал удовольствие.

— Нет, — не то рыкнула, не то взбрыкнула соседка, требуя продолжить наше коридорное буйство.

— А ты попроси!

Я со злобной радостью пригвоздил её рукой к стене, чуть отстраняясь, всем видом показывая, что буду мучить долго и с особым смаком, пока не удовлетворю своё униженное эго, даже если сам умру от перевозбуждения.

— Тим, — жалобно всхлипнула Алия, — прошу…

Я едва на ногах держался, но ждал. Ждал тот самый сладкий момент триумфа — победы над непрошибаемой соседкой, кого не мог уже давно на эмоции развести. Ждал, потому что был обязан хотя бы этот бой выиграть. Ждал, иначе смерть… Убийство и суицид. Я был на грани. И я бы сделал этот грёбанный шаг…

— Ну же, — не вытерпела Алька, ёрзнув по стене похотливой суч*ой, — возьми меня! — с мукой и почти рыдая.