Она позвонила домой только в воскресенье днем, перед тем как отправиться в аэропорт, но Стива не было. Прилетев, позвонила в больницу из Женевы — Стив был на операции. Ну что ж, Мередит честно пыталась связаться с ним, не ее вина, что не получилось. Поужинав с Кэлом и Чарли Макинтошем, она отправилась в постель, а наутро встала в половине седьмого, готовая к новым победам — на этот раз над швейцарскими инвесторами. Чарли, похоже, в самом деле одумался: он был безукоризненно вежлив с Мередит, и Кэллен одобрительно улыбался, глядя на него.

В четыре часа они уже были на борту самолета, летящего в Париж. В дороге они оживленно разговаривали.

Чарли стал особенно любезен с Мередит после двух мартини, принесенных услужливой стюардессой.

Когда они зарегистрировались в «Рице», было уже время ужина. Не дав Мередит время для отдыха, Кэл сообщил, что уже зарезервировал столик в «Тур д'Аржан» — одном из самых известных парижских ресторанов.

— А Чарли?

— У него другие планы на вечер, — отрезал Кэл.

Мередит достала второе свое вечернее платье — шелковое, бледно-зеленое, под цвет ее глаз. Когда она вошла в зал ресторана, немало мужских глаз проводили ее восхищенными взглядами. О самом Кэле и говорить нечего: он просиял, словно именинник.

— Мередит, ты сказочно хороша! — восторженно воскликнул он.

— Спасибо! Мне очень хотелось произвести на тебя впечатление.

Ужин был великолепен. Но Кэл и Мередит, наслаждаясь изысканной кухней, почти весь вечер проговорили о делах. Назавтра предстояла очередная презентация — одна из самых трудных за все турне.

Известно, что с французами не всегда легко иметь дело: они подозрительны ко всему, что прибывает из-за океана. Но известия об их появлении уже достигли крупных французских инвесторов, и Мередит не сомневалась, что парижские воротилы не захотят упускать свою выгоду. Она от души надеялась, что хотя бы на этот раз с французами проблем не будет.

Была середина сентября, стояли последние теплые солнечные дни. Кэл и Мередит отпустили такси, не доезжая до отеля, а сами отправились пешком через Вандомскую площадь — решили подышать свежим воздухом. Налетел порыв ветра, Мередит в легком платье вздрогнула, и Кэл накинул ей на плечи свой пиджак, свежо и сладко пахнущий дорогой туалетной водой.

Они шли рядом, болтая, смеясь, заглядывая в ярко освещенные витрины, и встречные прохожие, должно быть, принимали их за мужа и жену.

Мередит думала о том, что работа, которой отдано столько времени и душевных сил, подходит к концу: осталась еще одна презентация в Париже, перелет в Нью-Йорк, последняя встреча с партнерами, а там уже начнется реализация акций, в которой Мередит не будет принимать участия. Еще несколько дней — и кампания, которой она отдала столько времени и душевных сил, останется в прошлом.

— Ах, Мередит, на кого ты меня покидаешь? — Похоже, Кэллена одолевали те же мысли. — С кем я теперь буду говорить по душам? Вот кончится кампания — и я умру от тоски! И моя смерть будет на твоей совести!

— Ну нет! Ты будешь так занят своими делами, что обо мне и не вспомнишь!

— По совести сказать, я не знаю, что делать дальше, — уже серьезно сказал Кэл. — Никогда раньше не испытывал такой растерянности. Словно меня, как птенца, выталкивают из гнезда и говорят: «Лети!» А что, если крылья не выдержат?

Мередит остановилась перед витриной фирменного магазина «Бушерон», разглядывая изумрудное ожерелье.

— До знакомства со мной ты прекрасно умел летать, — твердо ответила она и вдруг рассмеялась. — А для разговоров по душам у тебя есть Чарли!

— Спасибо, ты настоящий друг! — серьезно поблагодарил ее Кэллен.

Сейчас, в белой рубашке и темно-синем галстуке, он казался еще интереснее. Впрочем, Кэл всегда был элегантен и обладал изумительным чувством стиля. В последние дни Мередит все чаще ловила себя на мысли, как хорошо, должно быть, смотрелся он в свое время рядом с Шарлоттой. Трудно подыскать для прекрасной и утонченной женщины более подходящего спутника. Эта мысль порождала странную горечь, и все же Мередит было приятно идти по улицам Парижа под руку с Кэлленом и сознавать, что прохожие смотрят на них с восхищением и любопытством.

— Так или иначе, мне будет не хватать тебя, Мерри.

— Если тебе понадобится совет, звони. Я всегда рада тебе помочь.

— Разумеется, если будешь на месте и не слишком занята. А такое, насколько я понял, с тобой редко случается, — вздохнул Кэллен, и Мередит улыбнулась в ответ.

— В офисе всегда знают, где меня найти, — подбодрила она его.

Они поднялись по ступеням «Рица» и вошли в холл.

Пройдя по длинному коридору мимо витрин, в которых были выставлены самые изысканные произведения ювелирного искусства, они остановились у дверей номера Мередит. Она отдала Кэлу пиджак, и тот нехотя принял его.

Втроем, вместе с Чарли Макинтошем, они провели на следующий день последние презентации. Опасения Мередит не оправдались: французы, по примеру прочих, не колеблясь, соглашались вкладывать средства в акции «Доу-Тех». О таком успехе Кэллен и мечтать не мог; аналитики не предсказывали ничего подобного.

В среду, говорила ему Мередит, «Уолл-стрит джорнэл» опубликует объявление о продаже акций, причем перечислит всех, кто записан в регистрационном журнале, и список этот будет полон впечатляющих имен. А что же будет твориться на бирже в четверг, когда начнется реализация…

В пять часов вечера рекламная кампания официально завершилась. Возвращаясь в отель, Кэл и Мередит чувствовали себя победителями. Улыбался даже Чарли Макинтош: хоть он по-прежнему оставался при своем мнении, однако не мог не восхищаться великолепно выполненной работой. Трудно поверить: он заметил вслух, что Мередит — отличный профессионал, а затем пожал ей руку и поздравил с успехом!

Впрочем, через несколько минут Чарли их покинул.

Он возвращался в Калифорнию восьмичасовым рейсом, а Кэл и Мередит завтра летели в Нью-Йорк, где должны были в последний раз встретиться с партнерами, представить Комиссии по ценным бумагам результаты кампании и получить ее одобрение.

В тот вечер они вдвоем наслаждались великолепным ужином в клубе «Лука Картон». Мередит слишком устала, чтобы наряжаться: на этот раз она была в том же строгом деловом костюме, в котором проводила последние презентации.

За едой Кэл рассказал ей, что звонил детям: у них все в порядке, с нетерпением ждут его возвращения.

— Совсем как Стив, — заметила она, отпивая из чашки крепкий кофе. Кэл заказал себе бренди. — Что ж, мы неплохо поработали, верно?

Счастливая улыбка озарила ее лицо. «Пройдет время, — думала Мередит, — но эти две недели я буду вспоминать как одни из самых приятных дней своей жизни».

К гордости за хорошо сделанную работу на сей раз прибавилась и радость от общения с Кэлленом. Никогда еще у нее не бывало такого замечательного клиента! Работать с ним — одно удовольствие, но дело не только в этом. У них много общего — одни и те же увлечения, склонности, взгляды на бизнес. Оба они настолько умны и разносторонни, что могут часами разговаривать о самых различных предметах, не боясь наскучить друг другу.

Особенно восхищали Кэла глубокие познания Мередит в том, что ему самому было ближе всего на свете, — в проблемах бизнеса. Его предупреждали, что финансисты обыкновенно ничего не смыслят в производстве и акционирование ему придется начинать с многочасовой лекции о своем деле. Однако все вышло наоборот: Мередит понимала его с полуслова, и похоже было, что не она у него, а он у нее должен учиться.

— А что дальше? — поинтересовался он, потягивая бренди.

У меня? Следующая кампания. Та же игра с другими партнерами. А ты? Чем теперь будешь развлекаться? — улыбнулась она ему.

Мередит уже знала, что собирается Кэл делать дальше: проникшись к ней доверием, он не раз делился с ней своими планами относительно новых медицинских аппаратов, производство которых собирался наладить в ближайшие годы.

— Знаешь, я подумываю о том, чтобы расширить свое дело, — неожиданно признался он. — Приобрету еще одну фирму, потом другую — и пары лет не пройдет, как ты увидишь, что «Доу-Тех» стала во много раз мощнее!

Он улыбался, но по блеску синих глаз Мередит догадалась, что Кэл не шутит. Он так решил — значит, так и будет. Кэллен Доу всегда добивается своего.

— Посмотрим, — улыбнулась она.

Они еще немного поговорили об этом. До сих пор Кэл не заговаривал о новых приобретениях, и Мередит поняла, что эта мысль пришла ему в голову совсем недавно. Может быть, всего несколько часов назад — однако он уже успел все обдумать и составить план, смелый, но вполне реальный.

Вот что, пожалуй, больше всего нравилось ей в Кэллене — его открытость для новых идей. Он не из тех людей, что почивают на лаврах; он постоянно стремится к новым вершинам. И в этом они с Мередит тоже очень похожи.

По дороге в гостиницу они продолжали оживленный разговор, а войдя в отель, решили еще немного посидеть в баре. Кэл заказал себе бренди, Мередит ничего брать не стала. Ей не улыбалась перспектива наутро маяться головной болью.

В баре они засиделись далеко за полночь — ни Кэлу, ни Мередит не хотелось прерывать разговор. Кэл думал о том, что с очень немногими знакомыми мог бы так естественно говорить о своих делах и увлечениях. Они с Мередит были погружены в свой мир, для большинства людей закрытый. Но для них в этом мире все было интересно.

— Скажи, Мередит, ты рассказываешь о своей работе мужу? — серьезно спросил он.

Ему хотелось знать, понимает ли Стив, что за чудо его жена, разделяет ли ее интересы, может ли она спросить у него совета или в трудную минуту поделиться своими сомнениями.

— Да, иногда. В предпринимательстве он мало что понимает, а вот о банковских инвестициях знает от меня довольно много. Ты бы послушал, как он говорит о рекламных кампаниях!

Но Кэл ожидал иного ответа.

— Этому парню чертовски повезло с женой, — нахмурившись, заметил он. — Надеюсь, самого он это понимает?