Он снял свои джинсы и боксёры и лёг на меня всем телом, его широкие плечи и большие бицепсы накрыли меня подобно одеялу. Ощутив его член прямо напротив моих трусиков, я захотела, чтобы он оказался внутри меня, захотела почувствовать, как этот агрегат войдёт в меня.

— Трахни меня, — умоляла я.

Кольт дерзко ухмыльнулся мне: его рука скользила вниз по моему телу, пока не коснулась бедра, в тот же момент хватка вокруг моей талии усилилась, он притянул меня к себе и прижал ближе, а единственной вещью, отделявшей его жёсткий ствол от моей киски, была тонкая материя моих трусиков.

— Ты хочешь мой член, детка? — требовательно спросил он.

Я кивнула и попыталась выгнуться, но его рука оставалась твёрдой, не позволяя мне пошевелиться, демонстрируя, что у него всё под контролем. Кольт переместил нас так, что я оказалась верхом на нём; его ладони легли на мои плечи, и толчком он направил меня вниз по его груди к бёдрам.

Взяв мою руку, он положил ту на свой член и провёл его головкой по моим губам.

— Я никогда…

— Всё нормально, детка, — сказал он. — Я покажу тебе.

Он протолкнул кончик члена мне в рот, его вкус показался чужим и незнакомым, и я не была уверена, нравится ли мне, но затем Кольт застонал, и то, как он откинулся назад, его идеальное тело, то, как напрягся его пресс, когда я взяла в рот его ствол, наполнило меня желанием.

Он дотронулся до моей ладони, и его пальцы переплелись с моими. Другой же рукой, поглаживая, я направила его член глубже.

— Блядь, как же хорошо.

Он наблюдал за мной, а я взглянула ему в глаза, вбирая его в себя, всасывая до тех пор, пока головка не ударилась о заднюю стенку горла.

— Хорошая девочка, малышка, вот так. Возьми этот грёбаный член целиком.

Я сделала это, хотя он был настолько большим, что я не была уверена, смогу ли, но мне удалось взять его до самого основания. Кольт снова простонал, и мне нравилось, что я смогла завести его. Я продолжала вбирать его, поглаживать и сосать, войдя в приятный ритм, когда мои губы, руки и рот доставляли ему удовольствие.

Вдруг Кольт перевернул меня и, добравшись до моих трусиков, стащил их вниз, затем, устроившись между моих ног, он оказался надо мной, удерживая себя на руках, при этом его бицепсы и трицепсы были туго натянуты и напряжены. Вытянув руки, я коснулась его груди и провела ладонями по гладким мускулам. Такой сильный, такой безопасный.

— Ты в порядке? — прошептал он хрипло.

Я кивнула, и Кольт толкнулся в меня — я почувствовала знакомое сопротивление, то сопротивление, которое ощущала при потере невинности, и потом, как только преодолел его, он начал трахать меня, вращая бёдрами.

Застонав, я выгнула спину, и в этот момент Кольт захватил ртом мой сосок, мягко его пососал, а после отпустил. Он подтянул рукой мою ногу и, закинув её на своё бедро, толкнулся в меня сильнее, заставив тем самым принять его полностью.

— Твоя киска по-прежнему такая тугая, детка. Мне необходимо ещё глубже погрузиться в тебя.

И он стал врезаться в меня жёстче и глубже: настолько жёстко, что мои груди начали подпрыгивать, и так глубоко, что я чувствовала, как его яйца бьются о мою задницу. Кольт трахал меня, вонзался в меня, удерживал моё бедро своей большой рукой, а его палец скользил по моему клитору, пока он имел меня своим толстым членом.

А потом я кончила: моя киска сжалась вокруг его члена, когда спазмы экстаза пронзили моё тело.

— Блядь, Оливия, — простонал Кольт, и я почувствовала, как он начал наполнять меня своим семенем, что сделало мой оргазм ещё более интенсивным и разрушило меня изнутри.

Он навалился на меня, продолжая накачивать спермой, и, схватив за волосы, скрутил пряди в кулаках, по-прежнему вонзаясь в меня, сильнее и сильнее, до тех пор, пока не кончил.

Я провела руками по его спине и зажмурилась.

Несколько мгновений мы лежали молча, позволяя замедлиться нашему дыханию и нормализоваться сердцебиению.

Я задрожала, но не от холода, а от мысли о том, чем мы только что занимались, однако Кольт, должно быть, подумал, что я замёрзла: он приподнял покрывало на своей кровати и жестом показал мне забираться под него.

Как только я скользнула под одеяло, Кольт обвил меня рукой, чтобы притянуть ближе. Я положила голову ему на грудь, и его пальцы запутались в моих волосах.

— Ты в порядке? — спросил он снова.

— Да.

Отстранившись, он посмотрел на меня и приподнял мой подбородок, поэтому мне пришлось взглянуть ему в глаза.

— Ты уверена? Знаю, что это было напористо.

— Мне нравится напор, — ответила я, выдержав его взгляд.

Должно быть, он увидел нечто, отражённое в моих глазах. Возможно, это была близость, которую я чувствовала к нему, или то, что — хотя это не имело никакого смысла — с ним я чувствовала себя в большей безопасности, чем с кем бы то ни было.

— Оливия… — Кольт отвёл взгляд и замолчал, но я знала, что он собирался сказать: что мне не стоит привыкать к нему, что произошедшее между нами ничего не значит. —Слушай, знаю, ты хочешь…

— Пожалуйста, — произнесла я, отвернулась и, засунув руки под подушку, зажмурилась. — Пожалуйста, я не… Тебе не нужно ничего говорить.

Я была раздосадована. На секунду мне показалось, что то, что я почувствовала, было лишь отголосками разочарования после случившегося с Декланом, что, может быть, я просто перенесла свои эмоции от встречи с ним на Кольта.

Но моё сердце знало, что это не так.

Разочарование в Деклане было своего рода незначительным огорчением, которое вы испытываете, теряя что-то, что с самого начала не принадлежало вам, и которое быстро исчезло, потому что не основывалось на чём-то реальном.

Однако это новое разочарование было настоящим. Оно резало. Оно обжигало. Оно сдирало кожу изнутри. Всё время, проведённое с Декланом, я только и могла думать, что о Кольте. Как сильно скучала по нему. Как сильно хотела его.

А теперь, после того как мы снова занимались сексом, я хотела его ещё больше.

Это не имело смысла. Я ведь знала его не так долго.

У Кольта — как и у меня — были секреты и недостатки. И всё же почему-то я не могла избавиться от ощущения, что влюблена в него.

И это казалось реальным.

Кольт отбросил одеяло и стал выбираться из кровати.

— Не делай этого, Оливия.

— Не делать чего?

— Не впутывай меня в своё дерьмо с Декланом.

— Вот что, по-твоему, я делаю?

— Да, Оливия, именно. Ты ведёшь себя так, словно я сделал тебе больно, хотя на самом деле расстроивший тебя человек — это Деклан.

Я села на кровати, сердито собрав вокруг себя простыни. Первым порывом было желание убежать, покинуть эту комнату, квартиру, найти место, где я могла бы порезать себя, а потом вернуться в приют и никогда не оглядываться.

Но что-то останавливало меня, заставляло попытаться прочувствовать свои эмоции, попытаться выразить их, а не убегать.

— Ты когда-нибудь остановишься и допустишь мысль, что, возможно, дело не в Деклане? — требовательно спросила я. — Что я, может быть, поехала увидеться с Декланом, но думать могла только о тебе? Что, может быть, то, чем мы занимались сейчас и чем занимались раньше, на самом деле что-то значит для меня?

Кольт одевался: он застегнул джинсы, а потом рывком поднял с пола свою рубашку.

— Ты слишком умна для этого.

— Слишком умна для чего?

— Позволить этому что-то значить для тебя.

Он стал надевать рубашку, но я встала и схватила его за руку.

— Почему? — спросила я. — Почему, Кольт? Почему ты так говоришь?

— Забудь.

Он попробовал вывернуться из моей хватки, но я удержала его.

— Кольт, — он повернулся, его тёмные глаза пристально смотрели в мои. — Почему? — давила я. — Почему я слишком умна, чтобы позволить этому что-то значить для меня?

— Оливия, не делай этого.

— Не делать чего?

— Не дави на меня так. Я предупреждал тебя. Говорил, что я не для тебя.

В глазах закипали горячие слёзы, и на мгновение я задумалась, а вдруг он прав, вдруг я настолько глупа, что делаю с Кольтом то же самое, что и с Декланом, возлагая все надежды на него, вместо того чтобы защитить себя.

Ситуация казалась другой, но не потому ли, что я переспала с ним?

«Это не имеет значения», — твердила я себе.

Кольт недвусмысленно показал, что чувствует.

И ещё я была достаточно умна, чтобы понять, когда кто-то меня не хочет.

Я отвернулась и начала собирать свою одежду.

Кольт вздохнул:

— Оливия.

Но я не ответила.

— Оливия, — повторил он громче.

— Всё нормально, — сказала я, и сейчас мои стены окрепли. — Я прекрасно тебя слышу.

— Оливия, остановись.

Взяв меня за руку, Кольт повернул меня и притянул к себе, пока моя обнажённая грудь не прижалась к его.

— Ты сама это сказала, Оливия, — прошептал он.

Мне нравилось, как он произносил моё имя, на его губах оно звучало экзотично и прекрасно, будто я была единственной в мире с таким именем.

— Что? — спросила я смущённо. — Что я сказала, Кольт?

Он прижал меня к себе ещё крепче, его рука лежала на моей пояснице, и я почувствовала, как его ногти впиваются в мою кожу, будто он боялся, что я уйду.

— Ты сказала, что я растратил свою жизнь, работая в клубе.

— Что? — переспросила я сбивчиво. — Нет, я не делала этого.

А потом вспомнила, что говорила это или, по крайней мере, нечто подобное: «Я думала, ты лучше этого».

— Ты говорила.

Затем он отвёл взгляд, но перед этим я успела увидеть отразившуюся в его глазах боль.

— Но ты ошибалась, Оливия, когда сказала, что я слишком хорош для этого места. Я недостаточно хорош для него. И вот почему я не тот самый мужчина для тебя.

Его ногти сильнее впились в мою кожу, и я могла ощутить отчаяние, обрушившееся на него, словно он боялся, что любое его слово заставит меня убежать. Но ещё никогда в своей жизни я не хотела остаться в каком-то одном месте так сильно, как сейчас с ним.