Всё временно, а сейчас время — мой враг. Мне бы ничего так не хотелось, как закрыться внутри этого дома и выкинуть нафиг ключи. Но это не решит мою проблему — Волкова.

Я провёл неделю с Райли. Семь дней, чтобы впитать в память каждый изгиб её тела.

Я узнал, что у неё всё ещё были кошмары, и, чёрт возьми, я не виню её. Она побывала в аду и вернулась обратно. Я просто рад, что нахожусь здесь, когда она просыпается, и я могу её успокоить. Такое чувство, что я каким-то образом нахожусь здесь для неё.

Также я узнал, что она любит фрукты и овощи, а вот мясо не очень. Она так сильно открылась мне, и это странно, ведь за неделю я узнал о ней больше, чем за три месяца, проведённых в конспиративном доме.

Я связался с Камденом и Карсоном. Карсон сказал, у него есть друг, который может помочь, но я не особо в этом уверен. После Михаила я никому не доверяю. Мой радар доверия, очевидно, нагнулся.

Я не могу тянуть больше. Нужно сказать ей.

Мать твою, это отстой. С тех пор как мама умерла, я не беспокоился о ком-либо, отправляясь на задание. Раньше я просто паковал своё барахло и шёл, куда бы ни занесла меня работа. Но теперь мне нужно думать о Райли. Я больше не могу быть эгоистом, но к этому ещё нужно привыкнуть.

Я разворачиваюсь на своей стороне кровати и позволяю руке скользить по её талии.

Перед тем, как скажу ей, есть кое-что, что я хочу знать.

— Как ты поняла, что нельзя доверять Майку? — это единственное, что я хочу знать. Райли поняла всё, ещё до того, как кто-либо из нас заподозрил что-то неладное с ним.

Она поднимает ко мне лицо, положив свою руку на мою.

— Его глаза… Они были такими же, как у того мужчины на складе.

Я опираюсь на локоть и смотрю на неё.

— Что ты имеешь в виду?

Она подносит руку к моему лицу и проводит пальцем от уголка глаза к уголку губ. Она часто так делает.

— Его улыбка никогда не касалась глаз — они были мёртвыми. А мёртвые люди опасны, потому что им нечего терять, — её слова сбивают с толку. Она увидела это по одному лишь взгляду?

— И что же ты видишь в моих?

Она наклоняет голову к моей руке и шепчет:

— Море боли, — Райли поднимается на локтях, целуя мой подбородок. — Я знаю, что время не исцелит тебя, Гриффин, но острота боли притупится со временем. Важнее всего, что ты жив. Ты не можешь сдаться. Пока ты продолжаешь внутреннюю борьбу, надежда есть.

Я сдвигаю голову так, чтобы мой рот оказался прямо на её. Я люблю ощущать её дыхание на своих губах. Это становится зависимостью, без которой я вскоре не смогу жить.

— Осторожней, женщина. С такими словечками ты сможешь украсть моё сердце. Что же я буду без него делать?

Она оставляет на моих губах нежный поцелуй, её глаза, как два колодца тепла, когда она шепчет:

— Я просто отдам тебе своё, и тебе не придётся жить без него.

Она может разломать меня и собрать заново одними только словами.


***