Яна Егорова - Засранец

– Это? – в последний миг хрипло спросил Ярцев и жестко поцеловал меня прямо в губы! Я вцепилась в ткань дорогой рубашки в районе его могучих плеч. И, вроде бы, хотела оттолкнуть, но в следующую секунду его обжигающий, наглый, беспринципный язык раздвинул мои губы и решительно и одновременно мягко проник в мой рот!

У меня потемнело в глазах… Ярчайшая радуга из разноцветных блесток запестрила в этой тьме, в тот самый момент и в то самое мгновение, когда я позволила ему это сделать с собой.

Мои руки конвульсивно дернулись. Это была слабая попытка сделать вид, что отталкиваю его, но на самом деле, я ответила.

Я ответила ему в этом безумии и коснулась его языка своим!

– Маша… – через мгновение прохрипел Юджин, сжав мою спину в своих ладонях, и еще сильнее набросился на свою сестру, лаская мои губы запретными прикосновениями.

Мои кулаки разжались сами собой и ладони с наслаждением легли на его грудь, как будто выдолбленную неизвестным скульптором из камня. Эта запретная близость, его поцелуй, его рука, скользнувшая под мою майку и только что достигшая холмика моей набухшей от возбуждения груди, его горячее дыхание… Я знала, что этого нельзя было делать. Знала, что это стыдно и запретно. Знала и понимала, что это надо немедленно прекратить. Но не могла. Я не видела и не чувствовала ничего вокруг нас. Кроме него, кроме жара его тела и его безудержного желания, полностью поглотившего маленькую и глупую меня.

Может быть… Может быть, именно поэтому, я вздрогнула и в ужасе оттолкнула его, когда услышала голос Дамарис над собой:

– Ты действительно очень любишь свою сестру, Юджин!

– Это у вас, у русских, принято так горячо обниматься с родственниками?

Дамарис поправила идеально уложенные белые волосы. Ох, девушка была вне себя от ярости. Гречанке впервые в жизни не понравилось то, что она оказалась права. Эти двое весь день вели себя как-то странно, чем несказанно раздражали ее.

Похоже, у их с Андреасом, казалось бы, великолепного плана, все же нашлись слабые места! Давнишние любовники решили разом уладить свои проблемы, когда месяц назад Василиадису удалось случайно познакомиться с тетей русской звезды. Дурочка так обалдела от внимания со стороны красавца-грека, что поверила всем сказкам, которые он ей так активно рассказывал. А уж петь любовные песни и выдумывать прямо на ходу, ее любовник умел непревзойденно.

Как-то утром, он вернулся от своей старухи Светланы, завалился на кровать в квартире, которую они с Дамарис снимали в бедном районе русской столицы, и за которую уже несколько месяцев были должны, и сказал:

– Все! Скоро мы решим наши проблемы! Разом и все!

– О, ты выиграл в рулетку? – обнаженная девушка опустилась рядом на простыни и затянулась дешевой сигаретой. К сожалению, пока у нее не было денег купить себе что-то подороже.

– Лучше! – сверкнул мужчина глазами. – Я нашел тебе мужа!

– Мужа? – поморщилась та. – Но, Андреас, я хочу замуж за тебя, – протянула она капризно и сделала еще одну глубокую затяжку. Дамарис очень любила курить и дома она делала это с удовольствием и без ограничений. Ведь там, у них на родине, в Греции, их с Андреасом родня, от которой они оба сбежали, была против не только ее курения, но и их отношений.

– Вы же родные брат и сестра! Ах ты, бесстыдница! – в последний раз орала мать на всю округу, когда в очередной раз застала их с Андреасом в постели. Но они не могли отказаться друг от друга. Их связь началась очень давно, когда они еще оба были детьми. Точнее, Дамарис была ребенком, Андреас же уже с одиннадцати лет совращал всех девчонок в округе, лишая сна бедную сестричку. С годами ее страсть лишь многократно увеличилась. Девочка очень ревновала брата к каждой его новой пассии, а Андреас был очень горяч. После каждой его такой измены, бросалась на него с кулаками, и все всегда заканчивалось бурной встречей в постели. Или не всегда в постели. Это могло произойти где угодно. И происходило. Но, в конце концов, их отец выставил обоих из дома и пригрозил, что лишит детей наследства. Тогда они и приняли решение уехать как можно дальше, где смогут продолжать жить так, как захотят.

Выбор пал на Россию, здесь жил знакомый Андреаса, который и помог им с бумагами для временного проживания. Отец их пока не лишал ежемесячного содержания, только уменьшил его, и этих денег теперь катастрофически не хватало.

Несколько раз они оба уже пробовали найти себе состоятельную пару, но пока подлым русским удавалось обдурить их самих. Изначально казавшиеся лакомыми кусочками, которых они находили в ночных клубах и в элитных ресторанах, в результате сами оказывались нищими.

А тут, такой шанс!

Наивная тетушка миллионера-холостяка. Конечно же, Андреас мгновенно приступил к ее обработке, а бедной Дамарис пришлось бросить курить. Она изучила всю информацию в сети, что была доступна на него. В том числе узнала, что он не любит курящих женщин. Что ж, решила Дамарис. Временно придется сдержать свое удовольствие.

– Зато потом мы сможем забыть про нашего отца и про его наследство! Ты охмуришь этого парня, забеременеешь от него или скажешь, что беременна, и мы заберем у него все деньги. Милашка же не захочет оказаться впутанным в скандал!

Только эти слова Андреаса и успокаивали Дамарис, когда она сегодня весь день бегала за сумасшедшим русским, который никак не мог отлипнуть от своей сестры. Будучи в похожей ситуации, гречанка сразу заподозрила неладное. Эти намеки. То, как он ее обнимал за талию, да ладно, как чуть было не сломал ей, Дамарис, руку, когда противная Мишель болтала с тем мальчишкой в очках! Нет, ну она-то здесь при чем? Ярцев совершенно не умеет себя контролировать!

Он ее так достал! Никакого внимания на ее, Дамарис, прелести. Любой другой бы мужчина сошел с ума, будь она к нему так же близко! В этом сексуальном платье, надушена, с прекрасной прической. Этот же идиот гоняется за девчонкой в страшном свитере и джинсах! Нет, безусловно, девочка на личико весьма миловидная. Но разве можно сравнить простую миловидность, с яркостью и опытностью взрослой, спелой женщины?!

Ох, а как она была зла, когда на лодке, ее объект уселся к ним спиной и всю дорогу смотрел на свою сестру! В конце концов, импульсивной гречанке это все надоело, и она решила справиться с соперницей раз и навсегда! Тем более, что, как бы ей не было противно это осознавать, русский ее очень сильно возбуждал. И притягивал к себе. К тому же, стоит признать, что когда он бросился спасать девчонку, влюбленность Дамарис в своего собственного брата серьезно пошатнулась. Андреас красив, бесспорно. Он – настоящий греческий бог, от которого все особи женского пола теряют голову. Но при всей этой естественной мужской красоте, ее брат не был настолько смелым и решительным. Он не то что, никогда ее не защищал, а часто ей самой, младшей сестре, приходилось прятать его за своей спиной. Она всегда списывала это на то, что для любой женщины настоящее счастье быть рядом с красивым мужчиной. Но неожиданно, этот русский, всего за несколько часов сломал ее эту непрошибаемую уверенность, практически молитву, которую ей внушила ее же собственная мать.

Упертость Юджина, страстная злоба, гнев и ревность, которую он даже не пытался скрывать. Словно огромный телохранитель отодвигает всех от своей сестры и становится рядом. Похоже, девчонка единственная, кто этого не видит. Ну, разве что, еще ее мать с сестрой – эти заняты исключительно своей внутренней семейной войной.

Дамарис бы радоваться, что она застала голубков в запрещенной, интимной позе. Теперь она смело сможет управлять девчонкой и получить деньги без того, чтобы спать с русским. Но она почему-то не думала об этом.

Ее почему-то страшно бесил факт наличия руки Ярцева под майкой Мишель! Страшно бесил!

– Юджин, дорогой, – мягко сказала гречанка, все же взяв себя в руки и приняв во внимание, как быстро Мишель отстранилась от своего неудержимого брата и стыдливо подтянула одеяло на себя. – Скоро все будут собираться к праздничному ужину. Я пришла помочь твоей сестре уложить ее прекрасные волосы. Ты же не против, Мишель, милая? – улыбнулась Дамарис, подавив внезапный порыв свести эту самую улыбку до оскала озлобленной гиены. – Я помогу тебе. Твоя мама очень сильно готовится к вечеру. И тетя тоже. Думаю, они обе были бы рады видеть тебя нарядной. Юджин? Оставишь девочек на какое-то время? Мишель?

Ох, как же ее вывело из себя то, что Ярцев даже не удосужился повернуться и посмотреть на нее. На Дамарис! Русский упрямо смотрел на свою сестру, пока та не выдавила из себя вымученное:

– Да, конечно, спасибо! Я буду рада помощи.

И делала девчонка это явно только ради того, чтобы, наконец, прогнать брата и вместе с ним тот самый неловкий момент, в котором их обоих застали.

– Юджин, видишь, девочкам необходимо побыть наедине! – Дамарис прекрасно понимала, что рискует развернуть на себя гнев распаленного мужчины, только что не получившего своего. А в их, мужском мире, хуже этого, мало что можно было себе представить. Гречанка с превеликим удовольствием завязала бы этой Мишель ее длинные волосы вокруг ее горла и пока та издыхает в этой своей комнате, справилась бы со всей неудовлетворенной страстью этого благородного русского. Но, к ее великому сожалению, влюбленный мужик – настоящее зло. Его так просто не возьмешь. Однако, еще не вечер.

Дамарис Василиадис еще никогда так просто не отступала от своей цели!

Получив от ворот поворот, Ярцев медленно поднялся с кровати сестры и, задержавшись еще на мгновение, будто бы они с Мишель все еще были в комнате наедине, после вышел из комнаты, так и не удостоив нежданную гостью даже взгляда своих синих глаз.

Неприятная ситуация. Со всех сторон. Мне бы радоваться, что Юджин ушел и, вместе с ним, ушли те безумные чувства, что я ощутила к нему. К своему брату. Но я не могла. Отчасти оттого, что мне совсем не улыбалось готовиться к праздничному вечеру с этой крокодилицей из Греции, которая не только помогла мне упасть в воду, но и «добродушно» обратила внимание Юджина и Олега на мою уродливую ногу. Ладно, по поводу воды у меня есть сомнения. Это и вправду могло произойти случайно. И, если совсем уж откровенно, ее реакция на мой шрам могла быть настоящей, а не наигранной. В конце концов, шрам на самом деле жуткий. Я не оправдываю ее, просто не хочу обвинять раньше времени. Пока ее вина на все сто процентов не доказана, рано спускать всех собак. В любом случае, к своему пожизненному невезению я уже давно привыкла. Сейчас важнее было совсем не это, а то, что она реально видела и что подумала о той сцене, которую застала, когда вошла в мою комнату!