Яна Егорова - Засранец

– Если вы не возражаете, – словно ждал этого предложения, тут же ответил сын Алевтины, – мы бы с Адмиралом тоже погуляли. Я сам давно не ходил по грибы, – сказав это, Олег весело подмигнул мне.

– Не возражаем… Не возражаем. Ну, что ж, – дед широко провел рукой, как бы указывая на бесконечные лесные просторы, – присоединяйся.

– Ты, Ростик, мой продюсер, а не папа, чтобы указывать, за кого мне выходить замуж, а за кого нет!

– Лика, – по ту сторону трубки раздался недовольный, очень прокуренный бас. – Продюсер, больше, чем папа. Не заставляй меня вспоминать твоих родителей-алкашей из деревни Ухрюпинск, откуда ты там изначально. Я сказал, твои рейтинги падают. И это отражается в деньгах. Ярцев еще долго после этого фильма будет на волне. А ты, как его бывшая, будешь в ж…пе!

– Я еще пока не его бывшая, – проворчала звезда, надув губки и пожалев, что противный Ростислав ее сейчас не видит. При разговоре тет-а-тет она могла бы его утихомирить, но на расстоянии…

– Для толпы – уже бывшая. Они без конца мусолят эту девчонку. Сказка о золушке, б… Достают новые факты о ней. Ты знаешь, что она его сестра и работает уборщицей? И это живя в доме у богатой бабушки?

– Не знаю, мне это неинтересно, – фыркнула красавица и сладко потянулась на накрахмаленных по старинке простынях.

На часах было уже что-то около одиннадцати, время, когда ее утро только начиналось. Для многих людей, простых смертных, это уже был разгар дня, но не для Лики. Однажды вырвавшись из грязи и попав в роскошную столичную жизнь, девушка дала себе слово, что больше никогда не вернется в ту Тмутаракань, откуда некогда вышла. Ветхий домик, родители, Ростик здесь прав, алкаши, их, пятеро детей, у которых сегодня у половины и зубов-то во рту нет. Она, Лика Лазарева, изменила не только внешность, но и имя, чтобы вездесущие журналисты, да и сама нежелательная родня, никогда бы не узнали, кто она такая на самом деле.

Теперь у девушки роскошные белые волосы, пухлые губы, высокие скулы и тонкая талия. Ноги, которые регулярно обрабатывает врач-косметолог, проводит процедуры, чтобы ее колени всегда оставались безупречными.

– А должно быть интересно! Она – твоя конкурентка.

– Она его сестра! – парировала Лика, будучи уверенной на сто процентов в своих словах.

– Мда… Двоюродная. Кузина. И народ искренне восторгается тем, какой же Ярцев хороший двоюродный брат.

– Вот именно, Ростик. Брат, заметь это.

– Угу. Так говорит одна половина. Меньшая, стоит заметить. А вторая половина поклонников и с каждым днем она только разрастается, уверены, что это была бы отличная история любви! Я говорил с его продюсером. Ты помнишь, с Петром.

– Да, заносчивый очень, весь такой идеальный, правильный. Некоторые его немцем называют. Слишком вышколенный и пунктуальный. А еще с его планами никто никогда не спорит – если он что-то начал делать, даже самое невероятное, то обязательно сделает, каким бы оно нереальным изначально не показалось другим.

– Именно, с ним. Так вот. Что-то там нечисто. Что-то темнит наш Петр. Юджин с этой поездкой в усадьбу своего деда имел какие-то серьезные планы. И так как карьеру он бросать не собирается, а ровно перед тем, как собрать чемоданы, он бросил тебя. А теперь эти фотографии. Дорогая моя Лика, ты не так глупа, как стараешься показать себя другим. Сложи эти дважды два, а еще прибавь, что девочка миловидная, такая хрупкая, что любой нормальный мужик, особенно такой правильный парень, как Ярцев, будет готов защищать эту малышку.

– Но она же урод! Ты видел ее ноги? Все об этом говорят! Как она может нравиться?

– Дорогая моя, – вздохнул Ростислав, как будто ему приходилось объяснять очевидные истины, – сегодня не то время, когда за шрамы гнобили и выгоняли из общества. Любые недостатки культивируются. Ожирение. Уродство. Люди любят страшилки, любят, когда могут пожалеть своих кумиров. Вспомни нашего, российского беззубого певца. Зубы вставил, известность потерял. А сколько уродов с обожжёнными лицами? И их любят. А тут всего лишь ноги. Точнее одна нога. И, я тебе скажу, на мой мужской взгляд, этот шрам нисколько не портит ее. Ноги у девчонки очень соблазнительные. А шрам только добавляет изюминку. Оригинальность, очарование…

– Все, хватит! – вскипела Лазарева. – Поняла я уже!

– Точно? А мне кажется, что ты бы еще повалялась в постельке. Так вот, дорогая. Послушай меня сюда. Если он тебя сейчас бросит – ты попадешь в разряд силиконовых кукол, которые никому не нужны. А с нее начнется волна маленьких очаровашек, таких, какой тебе никогда не стать. И мне, – прокряхтел Ростислав, как будто меняя положение в кресле, – как продюсеру и человеку деловому, проще будет таких вот неизбалованных дурочек продвигать, а не тащить тебя, у которой один только косметолог обходится мне в…

– Я поняла тебя, Ростик. Не продолжай.

– Отлично, зайка моя! Так что, подняла свой прекрасный и пока еще дорогой зад, напудрила носик, и пошла очаровывать нашего беглеца.

Лазарева отсоединилась. Хватит с нее уже! Они еще с Ярцевым до конца не расстались, а на нее уже идет такой прессинг! Но, как бы там ни было, стоило признать, Ростик прав. Отвратительный мужик и спина у него волосатая, но умный. Всегда умел видеть ситуацию наперед. Значит, ее карьера под угрозой. Да, ей уже не восемнадцать. Повторить тот же взлет не получится и молоденькой прикинуться тоже.

Лазарева вскочила с кровати и заходила по комнате. Вчера… Вчера Ярцев и вправду взбесился, когда услышал нелестные слова в сторону своей сестрички. Неужели, Ростик прав?

Нет, тот факт, что они брат с сестрой – вообще никакая не история для глубинки. Там, в деревнях, отцы нередко живут со своими дочерями и те им рожают еще детей. Там это нормально, когда людей вокруг совсем мало. И братья с сестрами спят. И взрослые с еще недоподростками. Бывает все, но там к этому и отношение проще. Когда альтернативы нет, управы нет. И повозмущаться, по сути-то, некому.

Да и в шоу-бизе, кто только с кем не спит. Это она уж точно знает, на своей шкурке все испытала.

Мда… Вопрос только один – как ей удержать засранца? Нет, влюблять его в себя, это очевидно, дело неблагодарное и бесполезное. Есть задача удержать и женить, а там пусть спит, с кем хочет, только чтобы журналисты не пронюхали.

Так, значит, удержать…

– Олежек, Олежка, вставай, поднимайся ты…

– Мам, что случилось? Бог ты мой, сколько время?

– Утро, рано еще. Но тебе пора!

– Куда пора? О чем ты?

– Шереметьев вместе со старой каргой и внуками уехал в лес. Вставай, догоняй их!

– Зачем? Ну, уехал и уехал. Что тут такого? Вернутся потом, а я пока посплю.

– Нет, ты не будешь спать, а поедешь за ними! – невысокая женщина с сохранившейся аппетитной фигурой, села на край кровати и протянула руку сыну. Демонстративно разжав кулак, она показала то, что прятала от него.

– Он опять за свое! – всхлипнула женщина. – Это я только что нашла на ее постели, когда убиралась в комнате Мишель! И я точно знаю, что эти дорогие розы не ты ей подарил.

Олег протер глаза и надел на нос очки. Хмуро сдвинув брови на переносице, молодой мужчина сказал:

– Ты хочешь сказать, Юджин подарил Мишель цветы? Ну, и что здесь такого?

– Ее подушка! Ее подушка, – быстро и импульсивно заговорила женщина, – вся была усыпана этими лепестками. И пол.

– Может быть, она гадала на них, – поморщился Олег, но мысль, которую попыталась только что донести до него мать, совсем ему не понравилась. В душе резануло что-то неприятное.

– Ага, гадала! Не мели чушь! Сразу после этого я заглянула в его комнату – постель нетронута! Совсем!

– Так, это нормально. К нему же вчера невеста приехала. Вот он у нее и…

– Не думаю, сынок, не думаю. Я больше, чем уверена, что Юджин взялся за старое! Ты помнишь, как вы подрались тем летом? Он же тебя тогда чуть было не убил из-за нее. Рвал и метал! А потом, тот разговор, который я слышала. Аскольд выставил его! И не из-за вашей драки! Я же говорила тебе, что Шереметьев запретил внуку приближаться к Мишель. А теперь? Ты посмотри! Они вчетвером, под патронажем Шереметьева, поехали в лес. Еды взяли для пикника. А что, если? Если Аскольд на старости лет и сам выжил из ума и решил дать добро внуку на…

– Все, мама, достаточно. Ты меня убедила. Знаешь, куда они поехали?

– Папа знает, – с облегчением проговорила женщина, – в его машине уже несколько лет установлен датчик, на случай если Шереметьев на своих прогулках заплутает, чтобы мы могли его найти. У папы спроси, он тебе даст, как это там называется, ну, устройство-то такое…

– Хорошо, мам. Дай я оденусь и сразу поеду за ними, – Олег спустил ноги на пол и сразу же направился к шкафу, где у него в специальном отделении висела одежда, предназначенная для подобных прогулок.

– Ой, не к добру, – причитала мать, глядя на то, как ее сын спешно одевается, – он же за ней по пятам таскается с самого приезда. Постоянно прохода не дает. Вы же так и не поговорили. Они уехали, а невеста-то его спит! И даже не подозревает, что под самым ее носом творится. Спеши, Олеженька, спеши. Женишься на Маше, и будет все у вас хорошо, мир в семье будет. И мы с отцом успокоимся, детей ваших нянчить будем…

Олег понял, что его мать была права, когда догнал процессию Шереметьевых в лесу. Мишель держала деда под руку, а старая Тамара шла впереди, намертво уцепившись в своего внука. Как бы молодой мужчина не относился плохо к бывшей любви Аскольда, сейчас он ей даже был благодарен. Сама того не подозревая, она помогала ему, удерживая ненормального братца на расстоянии от внучки.

* * *

– Юджин, дорогой, не бросай меня. Не убежит от тебя сестра, она молодая, сильная, а у меня посмотри, нога что-то совсем сильно разболелась.

Тамаре Юлиановне удалось убежать от Аскольда и буквально спрятаться за спиной внука. А так же, отвлечь его от ненавистной Мишель, которая вечно путается у нее под ногами.