– Расскажи лучше, – вцепившись в мускулистую мужскую руку, спросила Шереметьева, – как у вас дела с Ликой? Очень красивая девушка. Когда свадьба намечается?

При упоминании знаменитой и популярной невесты, молодой мужчина поморщился так, как будто речь шла не о красивой девушке, а о чем-то очень уж неприятном.

– Рано еще об этом говорить, – обернувшись уже, наверное, в сотый раз, ответил тот. – Ты лучше, – вдруг сменил он тему, – расскажи мне, ведь у меня так и не было возможности спросить тебя, почему Мишель отказалась пойти учиться на платный поток? Ты передала ей, что она может выбрать абсолютно любой университет?

Тамара Юлиановна очень не любила разговоры на подобные щекотливые темы. Юджин все эти три года, что внучка жила у нее, постоянно допытывался, как дела у сестры. Но она сделала правильно, потребовав, чтобы их встречи происходили исключительно вне дома. И почему эти два дурака, что Ярцев, что Шереметьев, постоянно пекутся об этой девчонке?

– Передала, передала, – проворчала женщина, пожав плечами, – только толку-то. Ты же знаешь, я тебе не раз уже повторяла. Она упертая девчонка, вся в свою мать. Просто не хочет учиться. Деньги все спускает неизвестно куда. Я же говорила тебе, помнишь, что у меня даже было подозрение, что она увлеклась наркотиками! Ведь столько денег тратит и на работу зачем-то устроилась. А я говорила ей и не раз, нечего там, в этом гадюшнике делать. Подумать только, моя внучка – поломойка!

– А ты не думаешь, что она может не тратить, а копить? – парировал внук. – Я не верю, что Мишель может быть замешана в чем-то плохом.

– Ну, может быть не она. Может быть, какой-нибудь наркоман, с которым она спуталась? – не унималась Тамара. – Ты же знаешь, деньги твои я ей регулярно передаю. Каждый месяц, копеечка к копеечке. Но ничего, как видишь, не меняется. Она даже за собой не следит. Все носит эти растянутые свитера, и страшные джинсы с дешевыми кроссовками. Нет, точно, я уверена, если сама не тратит, то отдает по глупости своей, какому-нибудь наркоману. Ой… вся в мать пошла. Вот и Светочка моя, нашла себе алкоголика, отца Мишель, тоже деньги ему отдавала. И себя позволяла бить, и ребенка дала изувечить. А такая бы красивая девочка могла получиться.

– Мишель очень красива, – хмуро сказал Юджин.

– Ой, ну что ты споришь, внук?! Откуда тебе-то знать?! Сам выбрал себе настоящую красавицу, звезду. А про сестру, замарашку, такие глупости говоришь.

– Тамара, при всем моем уважении, – практически прорычал рассерженный внук, – не говори больше плохо о Мишель. Или тебе придется дальше по лесу идти в одиночестве.

– Ой, хорошо, хорошо, – Томочка мгновенно пошла на попятный. Она знала своего внука не первый год и уже прекрасно успела изучить его характер. Юджин был очень похож на своего деда, Александра. Упрямый, волевой, но в то же время, он всегда поддавался, если любимая женщина показывала свою слабость. Послушание. – Как скажешь, мой любимый внук! Ты же знаешь, ради тебя я на многое готова.

– Скажи, за что ты ее так не любишь? Игнорируешь, оскорбляешь? Она же твоя плоть и кровь.

– Не путай, молодой человек, нелюбовь и воспитание. Ты же прекрасно видишь, какой непутевой, не смотря на все мои старания, растет твоя сестрица. Учиться не хочет, за собой не следит, постоянно где-то отсутствует. Что хорошего можно ожидать от этого человека? Вы с Аскольдом избаловали ее! А я, прошу заметить, единственная, кто пытается из нее человека сделать. Может быть, только благодаря мне, она еще не сбежала с каким-нибудь наркоманом и сама, прости господи, не стала наркоманкой.

Тамара Юлиановна знала, что лукавила. И делала это давно. Не знала почему, но так сложилось в жизни, что ее неродная дочь выросла такой, какой, она всегда мечтала, будет ее собственная. И внука родила настоящего красавца. Томочке было приятно, когда во время их встреч с Юджином к ним подходили его поклонницы. Было приятно, как преклонялись перед ней немногочисленные подруги и знакомые. Галина удачно вышла замуж, вела исключительно правильный образ жизни, всегда выглядела прекрасно и очень сдержанно.

Родная же дочь – была одним сплошным разочарованием. Ни вкуса, ни тяги к знаниям. Одна только мысль в голове, найти, кого побогаче, и спрятаться за его спиной. Ее бесконечные промахи по молодости лет, постоянно доводили Томочку до предела. Только Аскольд, святоша, видел в обеих девчонках потенциал, но она-то знала, как обстоят дела на самом деле. Мужчины слепы и глупы. У них сила, упрямство, а у женщин мудрость.

Когда ее уговорили поселить у себя Мишель, Томочка попыталась выжить девчонку. Сделать так, чтобы она сама ушла. Но, внучка оказалась не по-женски упрямой, спокойно отреагировала на заявление о необходимости платить за жилье, вела себя тихо. Быстро устроилась на черную работу, что уж она там делала, Тома не знала, но деньги платила вовремя. Позже, объявился Юджин, сумасшедший брат регулярно привозил деньги для сестры, но просил ей не говорить, что это его помощь. Точно так же предпочел вести себя и Аскольд. Но он не приезжал, а перечислял, с пометкой «для Вермишельки». Господи, кто бы знал, как сильно за все эти долгие годы, ей надоела эта фраза! «Для Вермишельки». Чем эта молоденькая глупышка заслужила такую сильную любовь к себе? От обоих? В том числе, и от изменщика Аскольда, который без конца твердил, что оставит все имущество своим внукам. Да это даже не его внуки!

Тамара утешалась, только отдыхая на эти «пожертвования» в элитных салонах красоты и спуская все на свои наряды. И в эту поездку, к ненавистному Шереметьеву, она поехала по большей части из-за того, чтобы они ненароком не проболтались девчонке, что на самом деле у нее было достаточно средств, чтобы не работать, а спокойно учиться в любом, даже самом дорогом вузе. Но уж нет, Томочка не могла этого допустить! Этой паршивке, ее внучке, итак все в жизни слишком легко достается. Почему ей самой так тяжело? Тяжело было тянуть сорок лет ее мать-дуру. И ее сестру по отцу? Почему Аскольд не печется так же о ней, о его бывшей жене, которой он так подло изменил, спустя восемнадцать лет супружеской жизни? Предал ее! Почему не завещает все ей? Почему отдает все девчонке, которая ничего этого не заслужила?

– Хорошо, я поговорю с ней, – слова Юджина заставили Томочку оторваться от своей глубокой задумчивости. – Она пойдет учиться и уйдет с этой работы. Кстати. Я хотел сказать тебе, после праздника в усадьбе, я хочу, чтобы Мишель переехала ко мне. Я сам займусь ее вопросами.

– Что? – старое сердце Тамары Юлиановны застучало так быстро, что практически выскочило из груди. – Ты с ума сошел? О чем ты собираешься с ней разговаривать?

– О ее образовании, – невозмутимо ответил Ярцев. – Она пойдет учиться. Возможно даже этой осенью.

– Это не обсуждается! – отрезала Тамара Юлиановна. – Ты что? Если ты сейчас с ней поговоришь, то испортишь все, чего я с таким трудом добилась! Ты сам еще молодой, разве тебе можно доверить воспитание ребенка?

– Мишель не ребенок. Ей восемнадцать лет. И именно поэтому, я считаю, она должна переехать ко мне. Уверен, мы договоримся. В конце концов, я ее брат.

– Юджин, даже не вздумай! – строго сказала Томочка, чувствуя, как начинает задыхаться.

Но внук не услышал ее, в очередной раз обернувшись на сестру, он вежливо извинился и высвободился из ее цепких объятий.

– Ю… Юджин… – прохрипела Тамара Шереметьева, хватаясь за грудь.

Она никак, ни при каких обстоятельствах не могла допустить этот разговор! Это означало только одно – крах! Крах всему! Новый крах ее обеспеченной жизни, дорогим развлечениям, покупкам, поездкам…

Крах и позор, который она уже успела познать более тридцати пяти лет назад.

Глава 27

– Мишель, стой! – резкий и громкий шепот Олега, заставил меня замереть на месте. Медленно повернула к нему голову и увидела его веселую улыбку:

– Подожди, там заячьи следы, посмотри, – проследила за его рукой и действительно увидела небольшие вмятины от маленьких лапок, оставшиеся на сырой земле. – Смотри, тут целая семья. Мама-зайчиха, вот, гляди, вот эти большие два, и вот еще – это мама. А вот эти маленькие, бесконечные – это зайчата. Странно, эта мамаша немного опоздала, обычно выводок у них должен быть в августе, а у этой…

Я смутилась, потому что рука моего сопровождающего вдруг легла мне на талию. Он как бы поддерживал меня, чтобы я не затоптала следы, но как-то это было… не совсем по-дружески.

– Интересно, – сказала, мягко отстраняясь, – ты столько знаешь о животных.

– Ну, я как-никак, почти ветеринар. На самом деле не всему обучают в вузе, основные знания получаешь, если интересуешься темой дополнительно, в свободное время.

– Понятно. Если это свободное время есть, – кивнула, вспомнив и работу, и моих девчонок, с которыми мы по вечерам без сил сидели на рабочей кухне и втихаря от начальства пили кофе. Редко, но эти наши встречи всегда были очень теплыми. И мне всегда не хотелось уходить от них раньше. Домой, где меня совсем не ждала моя родная бабушка.

– Кстати об этом. Маша, ты зря устроилась на эту работу. Если хочешь, я помогу тебе найти что-то получше.

– Получше – это переехать к деду, – проворчал подошедший Аскольд. – Давно тебе об этом говорю, Вермишелька моя. Далась тебе эта столица. Посмотри, как у нас здесь хорошо! Какой лес, а наш с тобой дом? Вот, ты хоть можешь себе представить, насколько мне без тебя грустно долгими зимними вечерами? Только Алевтина и спасает. Но она кормит на убой. Делать-то больше нечего. Вот и уничтожаем запасы всеми силами.

– Ага, а так вы закормите меня, – хихикнула я. – Дед, я хочу приехать, но я хочу сначала выучиться, кем-то стать.

– Глупости все это, – махнул мой любимый мужчина рукой на свою внучку, – ты женщина! Зачем тебе кем-то становиться? Твоя главная задача в этой жизни – стать мамой. Читать и писать выучилась, ну и отлично. Все. Потом замуж и правнуков мне дарить! Сколько уже раз повторять? Я уже и комнаты для твоих деток в усадьбе присмотрел.