Яна Егорова - Засранец

– Светочка, – женщина вздрогнула, когда ее кто-то окликнул сзади. Она обернулась – старый Аскольд. Он догнал свою неофициальную приемную дочь. Черт! Какие же все вокруг хорошие, одна она, похоже, исчадье ада.

– Опять с Галиной поцапались?

– Да, немного.

– Держи, я тебе плед принес, замерзнешь совсем в своем шикарном платье, – Шереметьев набросил на ее плечи шерстяной плед и одним только этим поступком, словно какой-то искусный маг, взрослую женщину превратил в некогда маленькую девочку. – Не бери в голову, – тихо сказал ее отец, – все мы ошибаемся. Кто не без греха?

– Я не настолько плохая, как она говорит, – пробурчала обиженно Света. – Скоро замуж выйду, он наследник…

– Наследник, наследник, – обнял за плечи худенькую Свету Аскольд, – заводов, пароходов. Выйдешь замуж, куда же ты денешься? Отпразднуем. Все будет хорошо, ребенок, не расстраивайся.

– Я не расстраиваюсь. Это все Галя начала, – совсем уже по-детски ответила женщина и положила голову на плечо отчиму.

– Галя, Галя, но и ты тоже не отставала. Ничего. Все наладится. Вам надо поговорить, сколько еще может все это продолжаться? Сейчас у вас прекрасная возможность договориться. Иначе, какой пример вы подаете Юджину и Мишельке? Вам надо успеть помириться к свадьбе…

Шереметьев резко замолчал. Так, как будто сболтнул что-то лишнее.

– К какой свадьбе? – мгновенно пришла в себя Светлана.

– К… к твоей! Ты же говоришь, у тебя скоро свадьба!

– Ааа, ты об этом. Я ее не приглашу.

– Пригласишь, пригласишь, куда ты денешься? Да и у Юджина скоро жизнь наладится, – прищурился Аскольд, – ты же хочешь попасть к нему на свадьбу?

– Хочу, но с Галькой дружить не буду…

– Ах, – Шереметьев прижал «дочь» к себе и добродушно похлопал по плечу, – ты, девчонка еще глупая… Ну, все, все, хватит уже слезы лить, пойдем обратно, мирить вас буду!

– Ты не сердишься на меня, – всхлипнула Светлана, – за то, что квартиру продала?

– Продала, – Шереметьев грустно усмехнулся, – значит, надо было. Но, где-то Галина права, ты знала, что в случае трудностей всегда можешь прийти ко мне. Упрямая, как твоя мать.

– Я побоялась, – призналась женщина, – вы же все постоянно меня упрекаете, что я не работаю, что мужья у меня не такие, как надо, и вообще…

– Ну, это знаешь, беда не беда. Твоя мама тоже никогда не работала. И сейчас не работает. И никто ей это в вину не ставит. Для этого у женщины должен быть мужчина.

– Альберт…

– Ой, вот, не вспоминай его даже! До сих пор не могу простить ему Мишельку. Здесь я с твоей мамой и сестрой абсолютно солидарен. Не стоило ребенка подставлять под пули. Да и он сам, не мужик вовсе, раз смог на собственного ребенка руку поднять.

– Там все не так было, вы же не знаете…

– Я и не хочу знать, – отрезал Шереметьев очень жестко, – что бы ни было. Здоровый мужик набросился на пятилетнего ребенка! Здесь нет, и не может быть никакой логики. И тем более, оправдания! Ты, между прочим, мать, почему до сих пор не настояла, не уговорила девочку сделать пластику? Я же просил вас с Тамарой!

– В смысле просил? – остановилась как вкопанная Светлана.

– После того, как все случилось, я просил, денег давал. Тамара сказала, вы считаете, рано еще, потом, спустя годы, после того, как она подросла, что она не хочет. Неужели, так сложно было уговорить? А теперь бедная девочка во всех новостях. Ты хоть представляешь, как она переживает?

– Я… я ничего об этом не знаю…

– Ну, как же? Юджин передавал деньги Тамаре и мою просьбу. Парень врачей нашел и даже больницу оплатил. Она, наверное, сама поговорила. Я пытался потом затронуть эту тему с Вермишелькой, но я же мужчина, она не хочет со мной обсуждать такие вещи. А вы… как женщины могли бы… Света. Скажи мне только честно, когда ты в последний раз виделась с дочерью? Если не считать этот твой приезд в усадьбу?

Давно… Очень давно. Светлана сделала вид, что заметила, как ей кто-то машет на поляне и помахала в ответ:

– Идем, нас зовут! – поспешила женщина вперед, убегая не столько от отчима, сколько от неудобных ей вопросов.

Да, наверное, она плохая мать. Но это все из-за того, что она все свое время и силы тратит на то, чтобы доказать собственной матери, что сама чего-то стоит. У Мишель вся жизнь впереди. У нее есть любящий дед, который ей уже пообещал внучке все свои богатства. Любящий брат, которого не отлепить от своей сестры. Великолепная внешность и этот шрам. Что все к нему привязались? Да не портит он ее. Она даже со шрамом умудряется попасть на первые полосы газет и новостей. А все благодаря своему братику. Спас он ее!

Светлана до сих пор помнила этот снимок – ее дочь в старой рыбацкой кофте деда, а напротив ее потрясающий брат. Голый по пояс. Невероятный. Сногсшибательный. Незабываемый. Огромный, сильный зверь. Такая мощная спина, узкий торс… Он стоял в мокрых джинсах, которые еще больше подчеркнули мужественность его тела. И откуда в нем такая красота? Ведь их отец, его дед не был таким. Вольдемар тоже, мужчина статный, но даже близко не сравнить, ни в молодости, ни сейчас с его сыном. Может быть, Галька нагуляла Юджина с кем-то другим? Может быть, ее сестричка не настолько идеальная, какой пытается всем казаться?

– Юджин, что ты здесь делаешь? Я же, кажется, сказала, не беспокоить!

Не успел мой двоюродный брат показаться в дверях, как бабушка, смотревшая секунду назад один из отвратительных слезливых сериалов, практически выставила его вон. Практически.

– Поскольку вы не смогли к нам спуститься и принять участие в барбекю, я принес вам ужин сюда, – нисколько не смутился Ярцев и нагло не обращая внимания на бабушкино фырчание, вошел в ее комнату, толкая перед собой двухъярусный столик на колесиках.

– Тебя Аскольд прислал?

– Почти, – улыбнулся незваный гость хозяйке комнаты и выудил из-под полы своей кожаной куртки маленькую белую розу. – Он как раз просил передать, – сказал и вручил цветок необычайной красоты самой ворчливой женщине на этой усадьбе.

– Опять он со своими телячьими нежностями, – проворчала Тамара Юлиановна, но подарок приняла.

– Он хотел как лучше, Тамара, – парировал мой двоюродный брат.

– Ладно, ладно, иди уже отсюда и больше не мешайте мне отдыхать.

Юджин пододвинул столик к кровати и быстро наклонился ко мне, а затем прошептал на ухо:

– Поешь. Чуть позже, когда она уснет, я тебя украду.

– Юджин! Иди уже! У меня сериал заканчивается! – рявкнула на разболтавшегося в конец внука бабушка, а я получила теплый поцелуй в макушку и то, что он незаметно передал мне в руку.

– Ухожу, ухожу, – сказал он и, не оборачиваясь, скрылся за дверью. Бабушка недовольно приказала:

– Чего сидишь? Давай, раскладывай по тарелкам. Нас, наконец-то решили покормить!

Я поднялась и незаметно спрятала в задний карман джинс то, что было у меня в руке – маленькую головку красной розы, которую мне тайно только что подарил он. Очень хотелось улыбнуться, но я не посмела в присутствии своей строгой надзирательницы.

– Мишель! Совсем бестолковая девчонка! Что ты там копаешься? Голодом меня решила заморить?!

* * *

– Ну, Юджин, счастье мое, где ты все время пропадаешь?

Лика Лазарева тоже явилась на вечеринку барбекю. Приказ продюсера надо выполнять. Но Ярцев, как назло весь день где-то пропадает. То в лес укатил, потом все в больницу понеслись, ей, бедняжке тоже пришлось поехать, только все без толку. Там эти родственники. Она пыталась как-то пристроиться к почти бывшему жениху, но тот постоянно ускользал – с врачами договаривался. А потом и вовсе, в палате исчез. Все бегает за своей сестрицей, как приклеенный. Она его что, заколдовала?

Вот и сейчас не ответил, когда вернулся, а сразу направился к мангалу, составить компанию своему старому деду и отцу.

Дело еще осложнялось и тем, что сегодня днем Лазарева констатировала еще одну неожиданную соперницу, материализовавшуюся из ниоткуда гречанку. Дурочка так откровенно смехотворно одевалась. Холод на дворе, а эта пришла в ярком платье, сверкая своим декольте. Совсем у бедолаги со вкусом плохо. Да еще и на шпильках по траве гуляет, постоянно проваливаясь на мягкой поверхности. Лика даже мысленно ставки на нее делала, как долго красотка продержится на этой вечеринке. Здесь ей не Греция, холодает с каждой следующей минутой.

А собой Лазарева была довольна. Она как знала, оделась более подобающе событию. Толстые черные колготки, короткая кожаная юбка и теплая куртка. Вот так. И высокие замшевые ботфорты на плоской подошве. Более того, пока гречанка, Дамарис, кажется, размахивала своим десятым размером… сердца, Лика успела подружиться с матерью Ярцева. Ибо главное правило в завоевании мужчины – путь к нему лежит не через желудок, а через свекровь. Пусть пока и будущую. Так, по крайней мере, Ростик утверждает.

– Вам не холодно, Галина? – моментально переключилась столичная звезда на мать Ярцева.

– Нет, Ликочка, что ты! Эти пледы очень теплые, ручная работа, между прочим. Мой, например, из собачьей шерсти. А вот этот, из овечьей.

– Да, действительно, прелесть какая! Люблю все натуральное, это же сейчас так модно, – притворно улыбнулась неудавшаяся невестка.

– Не только модно, но и полезно. Да ты присаживайся, присаживайся, поболтаем. И Юджин к нам присоединится. Да, сын?

Ярцев повернулся к ним, но тут же хмуро ответил:

– Простите, я занят жаркой. Вам придется побеседовать без меня.

– Мужчины обожают возиться с мясом, древние инстинкты завоевателей и добытчиков, – Лазарева одарила возможную свекровь отработанной лучезарной улыбкой.

Ладно, Ярцев. Пока ты ускользнул. Но момент настанет. Рано или поздно, ты останешься один, и тогда придет время, взять быка за рога. Терпение побеждает любые трудности. Любые!

Я могла, конечно, могла найти ее в сети. Но не стала. Это отличная возможность, вырваться хоть на пять минут из-под ее зоркого надзора.