Мы вскоре возвращались. Когда выходили из воды, шли рядом, никак не выдавая своих отношений. Мне все больше и больше нравилась эта игра.

– Генри, – задал ему волновавший меня вопрос.

– Хочешь спросить?

Он не повернул своей головы. Мы просто шли рядом к троице, сидевшей на песке и с восхищением наблюдавшей за нашим возвращением.

– Хочу.

Спрашивал и чувствовал себя неловко.

– Я должен извиниться, мне не стоило тебя прилюдно целовать.

Он отреагировал в своей манере:

– Почему? Мне понравилось.

– Но ты… Ты, наверное, не хочешь, чтобы люди знали…

– Или этого не хочешь ты?

Я даже остановился, услышав этот странный вопрос. Странный вопрос, над которым я не размышлял. Я так погряз в мечтах о нашей встрече, что совсем забыл, кто я и где я. Чего боюсь, чего хочу и кем являюсь. Это, наверное, и называют курортным романом. Человек, оказываясь вне дома, далеко от него, начинает вести себя как сумасшедший, отдается чувствам и новым ощущениям, какими бы странными они не были.

– Ты не боишься человеческого осуждения? – ответил вопросом на вопрос.

Генри тоже остановился. Вернулся ко мне – заглянул сиреневыми глазами прямо в душу.

– Человеческого осуждения? Нет. Это то, что тебя страшит? Твоим друзьям не понравится, что мы сделали?

Генри стоял передо мной такой правильный, настолько безупречный. Глядя на этого парня, веришь каждому его слову.

– Они будут тебя осуждать?

– Они? – я нахмурил лоб. – Нет. Они с самого начала думают, что я гей.

– Думают?

– Я… – мне пришлось оправдаться. Он заставляет меня нервничать. – Я с самого начала сказал им, что я гей. Я так говорю часто, чтобы отгородиться от лишнего внимания. Для них это не является сюрпризом. Нет, я спрашиваю тебя, потому что беспокоюсь, что мог своим импульсивным поступком обидеть или подставить тебя, я, наверное, должен извиниться.

Генри прервал меня:

– Клим. Меня не беспокоит людское мнение. Еще в детстве отец объяснил мне, что для меня это не имеет никакого значения. Я поверил.

Я какое-то время смотрел на него, переваривая услышанное. Затем мы снова направились к ребятам.

– Твой отец имеет для тебя очень большое значение? – спросил его осторожно.

Прозвучало его обычное:

– Да.

Мы вернулись, я хотел сесть на песок, но Генри взял свою и мою одежду, подошел к нам, сказал ребятам:

– Очень рад был с вами познакомиться. Но должен извиниться, мы уезжаем.

Девчонки смотрели в немой мольбе на нас обоих, я лишь развел руками в стороны, приняв от Генри одежду, которую он мне протянул. Не собирался перечить ему. Уже устал ждать, когда этот парень окажется в моих объятьях!

– Клим???

– Завтра созвонимся, – сказал им, послушно следуя здоровенным танком за тем, с кем хотел провести следующие часы.

Вполне может быть до самого утра.

Он сел на пассажирское в мой кабриолет. Я на водительское. Но прежде ехать – открыл бардачок, вытащил оттуда большую лилово-черную пачку, отдал ему в руки. Он принял, в немом вопросе посмотрев на меня.

– Хочу тебя, – мой голос рухнул в восторженный хрип. Вечерний летний воздух наполнился ароматом его сильного тела. Я уже не был уверен в том, что увижу дорогу перед собой.

Генри покрутил в руке коробку. Я взял самую большую пачку презервативов – MAXI PLUS и еще два в подарок.

Впервые я увидел хоть какую-то эмоцию на его холодном, пусть и загорелом лице. Он поднял бровь, глядя на то, что я ему передал.

– Поедем ко мне, – коротко велел он. – Я покажу дорогу.

Я повернул ключ в зажигании. Уже тогда корил себя за то, что веду себя с ним, как будто мне от него нужен только секс. Но мне и вправду снесло крышу, не могу ни о чем думать, кроме этого.

Уже в пути он сказал:

– Но ты должен быть готов – сперва массаж, потом секс. Я должен закончить курс.

Я кивнул. Его слова и горячие мысли в моей башке, которые он вызвал этим напоминанием, наполнили рот его водителя слюной.

Глава 10

Мы приехали в рабочий район, если это так можно назвать. Для туристов – это все еще старый город, на самом деле здесь нет жилья на одну ночь. Об этом мне рассказали новые друзья. Здесь сдаются крохотные квартиры и апартаменты для тех, кто как раз работает для туристов. Одно важное отличие от туристической зоны – в этой части города есть круглосуточные магазины и аптеки, чего не найдешь в других местах. А все потому, что рабочий народ часто заканчивает или начинает смены поздно и не успевает уложиться в график работы обычных продуктовых магазинов. Здесь, кстати, даже одежду можно купить ночью.

Мой пассажир живет в двухэтажном желтом доме. Я запарковался прямо у дверей – здесь места на улицах было предостаточно, машин мало, в основном велосипеды и мотороллеры.

Я поднимался за Генри, постоянно озираясь по сторонам. Совсем ничего не знаю о нем, это был шанс познакомиться с ним немного ближе.

– Ты живешь один? Отдельно от своей семьи?

– Да. Я работаю.

Я так и понял. Навряд ли его семья обитает прямо в городе. Часто местные ребята реально живут где-то в деревне, а в городе селятся, потому что так ближе к работе. При графике спасателей – это действительно выход. Я уже не раз представлял себе небольшой старый домик, где живет его бабушка, отец, мама. Интересно, у него есть братья и сестры?

– Ты один у родителей? – спросил, пока Генри отпирал замок своим ключом.

На его двери не было таблички с фамилией. Обычно такая надпись присутствует на всех дверях. Здесь не было. В Европе во многих странах номера квартир не используются, найти необходимую тебе ты можешь только по такой табличке.

– Да.

Мы вошли на его территорию. Скромных размеров студия. Нет, не крохотная, здесь была и кухня, и диван – зона у телевизора, и большая двуспальная кровать. Шкаф открытого типа – нет ни дверей, ни ящичков, одежда сложена аккуратными стопками или висит на вешалках. И везде хирургическая чистота. Ни грязной посуды в раковине, ни оберток от чипсов, ни грязных носков или мокрых полотенец.

Он еще утром решил, что пригласит меня или Генри и в самом деле так живет?

Развернулся к нему. Честно говоря, в этот момент это меня меньше всего интересовало. Подлетел к нему, схватил за крепкие плечи, притянул к себе, наклонился, на мгновение застыл, как бы выпрашивая разрешения поцеловать его губы. Сиреневые глаза невозмутимо изучили мой рот, лишь потом его голова подалась немного вверх, навстречу мне.

Обхватил его нижнюю губу своими губами, проник языком в темную пещерку, где прятался его язык. Мои бедра заходили ходуном, пока прижимался к нему всем телом. Однако Генри опустил свои руки мне на талию и плавно отодвинул от себя неугомонного гостя.

– Ты можешь сходить в душ перед массажем.

– Пойдем со мной, – буквально взмолился, впившись в его шею губами.

Провел по его коже, после моря имевшей солоноватый вкус, языком. Так, как он это делал со мной. Генри не поддался. Даже голову не откинул, чтобы позволить мне хоть что-то. Стоял как вкопанный, ясно давая понять, что его приказы не обсуждаются.

Я выпрямился.

– Что будет, если я не пойду?

Он не дрогнул. Вообще. Только его тон изменился. Самую каплю, этого было достаточно, чтобы где-то внутри меня пробудился настоящий ужас.

– Тебе придется отправиться домой.

…настоящий ужас от осознания того, что я его больше не увижу. Что он больше не встретится со мной, даже разговаривать не захочет. Это была всего лишь интонация, нота, по сути. Но в случае с немногословным Генри – этого было уже слишком много. Мой выбор между тем, послушаться или не увидеть его больше никогда – был сделан мгновенно.

– Уже ушел.

Сиреневые глаза проводили меня строгим взглядом.

В ванной комнате оказалось так же чисто, как и во всей квартире. Ни пылинки, ни пятнышка. Душевая стандартная для этих мест, на полке стопка чистых белых полотенец. На другой несколько бутылочек – шампунь, гель для душа и увлажняющее масло. Последнее – обязательная часть жизни любого профессионального пловца. Когда ты много времени проводишь на солнце и в воде – увлажнение кожи не прихоть или забота о красоте, это в первую и в единственную очередь забота о здоровье.

Почувствовал, как мелкая дрожь пробежала по всем телу. Это предчувствие и восторг от того, что буду пользоваться его вещами. Как будто снова обнять этого парня. Только без его ведома.

Открыл флакон с гелем для душа, втянул воздух через ноздри. Это был его аромат. Я познакомился с ним в первый же день. Непроизвольно обернулся на дверь – как же хотелось прямо сейчас броситься к нему, завалить на кровать, зажать поцелуем его рот и просто взять, не слушая возражений. Мой взгляд из восторженного канул во взгляд побитой собаки.

Не простит.

Без экспериментов знаю, что не простит. Это не в его характере.

Пришлось пустить воду, залезть под струи и довольствоваться его вещами, а не им самим. Вспомнился его озадаченный взгляд, когда он увидел огромную пачку с презервативами. Он удивился тому, насколько сильно и много я хочу его? Я и сам удивлен. Это настоящий шок для меня – то, что я чувствую к парню. Однако эти чувства буквально съедают меня, и любые разумные доводы, мысли, беспомощно отлетают на задний план.

Я вернулся очень быстро. Повязал на бедрах полотенце, чтобы не пугать его своим бешеным желанием. Сразу заметил на кровати большое полотенце, а на тумбочке новую коробку с тем же маслом, которое еще осталось у меня в номере. Черно-золотой флакончик. Рядом с ним открытая пачка с презервативами. Он все подготовил.

– Тебе придется подождать меня. Я тоже должен сходить в душ.

Он прошел мимо, даже не дав себя обнять. Да, с Генри такие штуки не проходят. Если уж что-то решил, даже атомная война не сможет нарушить его планы. Мне ничего не осталось, как ждать его здесь.