Я не боюсь плавать в темноте. С самого начала лета нередко прихожу на пляж ночью. Вода не меняется, она не предает, в отличие от людей. В число которых теперь вхожу я.

Я не боюсь плавать ночью, но только что мне стало не по себе. Что-то только что пронеслось подо мной и скользнуло по моему животу. Остановился. Завис в одном месте. Озирался по сторонам – я довольно далеко от берега. Если это крупная рыба, успею ли добраться обратно?

Ответ пришел сам.

Это был дельфин. Самый прекрасный дельфин на планете. У него необыкновенные сиреневые глаза и только что он вынырнул прямо передо мной.

– Генри…

Глаза уже привыкли к темноте, я его узнал больше по силуэту, по запаху, почувствовал в конце концов!

– Тише, – первым делом велел он, покрутил головой стряхивая воду со светлой головы. – Говори шепотом, на берегу хорошо слышно.

– Ты знаешь?!

Моей радости и удивлению не было предела. Как он оказался здесь? Как догадался?

– Знаю, – ответил мой волшебный дельфин. – У нас мало времени.

– Как?

– Ты, в конце концов, был в моем отеле. У нас есть камеры наблюдения. Я видел вашу встречу. Клим, с таким лицом не влюбляются. Как ты выглядишь, когда хочешь кого-то, я знаю.

Жар проскочил по моему горлу. Знает. Только он и может знать, как я смотрю на того, в кого влюблен без памяти. Как обнимаю его, ласкаю… Генри, похоже, подумал о том же, не без труда он задал следующий вопрос, принудительно возвращая нас обоих на бренную землю:

– Что он сказал тебе?

Рассказал без утайки, как Генри привык – только правду:

– Все очень просто. Понятия не имею, откуда взялся этот мужик. Первый раз мне о нем сказала Наташа. Он искал встречи. Потом посыпались сообщения на телефон. В России есть люди, которые дороги мне. Одной женщине, я считаю ее своей второй матерью, подсыпали какой-то яд. Через неделю яд начнет действовать. Если буду вести себя, как он скажет – через семь дней она получит противоядие. Он поставил условие – я рву с тобой и создаю видимость, что у нас с ним отношения. Не могу с тобой и с твоей семьей связаться, за тобой и за мной следят, телефоны прослушивают. Если я ослушаюсь, он и его дружки убьют ее. Но я не могу быть уверен, что ничего не случится даже через неделю. Генри… у меня ничего с ним не было. Прошу тебя…

Генри прервал меня. Он держался на небольшом расстоянии и говорил предельно тихо. Я с трудом мог расслышать его сквозь шум волн, на которых нас обоих сейчас качало.

– Верю. Клим, я тебе верю, не считай меня идиотом. Именно об этом я и предупреждал тебя.

– Генри, я подожду неделю, он ко мне не подойдет, будь уверен. Но я боюсь, что ты и твоя семья в опасности. Я ломал голову, так и не смог придумать, как помочь тебе. Твой отец может нанять тебе охрану? Не стоит говорить, чтобы ты не пил ничего из чужих рук.

Я услышал его грустную улыбку.

– Единственные руки, Клим, из которых я что-то принимаю – это руки моей матери или твои.

Тяжело. Мне вдруг стало очень тяжело держаться на воде. Мы оба знали и помнили, как это было. Как я кормил его в отеле, как он доверялся мне целиком. На этом самом пляже. Лишь теперь, попав в эту ситуацию, до меня начало доходить, насколько же он доверял мне… И от этого стало еще хуже. Ведь теперь…

– Я… Генри, я не могу больше ручаться за свои руки. Черт! Может быть, просто убить его?

– Нет. Нет. Это не решит вопрос.

Генри ответил на мое вспыльчивое предложение серьезно, словно действительно допускал такой поворот событий. Самое ужасное, я его не только допускал, но уже и обдумывал.

– Клим, ты не предпринимаешь ничего. Мы с отцом займемся этим. Он не может наблюдать за мной круглосуточно. Это мой отель и мои правила. Пока ты там – ты в безопасности. Лучшее, что ты можешь делать – это выполнять его условия. Не ищи встреч со мной, я сам тебя найду. Скажи имя этой женщины.

– Светлана Приходько. Она работала в бассейне в Екатеринбурге, где работал я. Она была моей наставницей.

– Я найду. И ее, и тебя. Мы постараемся ей помочь. Мне пора.

В моей груди взорвался вулкан, из него словно фейерверки посыпались искры:

– Генри… Генри! Один поцелуй, хотя бы…

Я не мог его отпустить просто так. Как выяснилось, он тоже без особенного прощания не собирался исчезать. Волшебный дельфин подплыл ко мне, прикоснулся губами к моим, его прохладный язык скользнул в мой рот вместе с тем, как Генри налег на меня, и мы вместе знакомо ушли под воду с головой.

Там, под водной гладью, я снова обнял его.

На мгновение. Буквально на одно короткое мгновение, но мне этого оказалось достаточно, чтобы всплыть уже абсолютно счастливым.

Я вынырнул один – дельфин исчез.

В моей башке стучали его тихие слова, которые он произнес перед тем, как поцеловать меня:

– Ты мой, Клим. Этого не изменит никто.

Но были еще и слова, которые успел сказать ему я:

– Генри, скажешь, я убью его.

Я не шутил. У меня уже было продумано как минимум три варианта пути отхода. Нас двоих. Если бы только я был сейчас уверен, что не только Генри в безопасности, но и вся семья Приходько.

Глава 24

Он бесцеремонно вломился в ванную комнату. Было утро, я только принял душ и разглядывал синяк на плече, образовавшийся после ночных купаний. Ноа открыл дверь и застыл на пороге, жадно разглядывая мое голое тело, прикрытое лишь небольшим полотенцем на бедрах.

– У Генри хороший вкус, – заявил Ноа.

Он сам был по пояс обнажен, лишь спортивные штаны и полное отсутствие обуви. Загорелый мужик, который аналогично с легкостью мог похвастаться бицепсами, стоял на прохладном кафеле босиком и бесил меня.

– Клим, я голоден с утра. В плане секса. Очень хочется мужских ласк. Может быть, вы позволите мне себя обнять? Поверьте, вы не пожалеете. Я многое знаю о любви…

Меня бесил не только он, но и его липкий хрип, которым он поливал меня с порога.

– Зачем вам понадобился Генри? – посмотрел на него через отражение в зеркале.

– Зачем? Я же сказал, что ответов на свои вопросы вы не получите. Лучше… лучше расскажите, как прошла ваша ночная прогулка. Этот синяк… Вы были расстроены и неудачно вошли в воду?

– Нет, – прорычал я с сарказмом, – я веселился! Это же так здорово, находиться у кого-то в заложниках.

– В заложниках? – мужик манерно оттопырил нижнюю губу. – Разве вы в заложниках? Вы обладаете почти полной свободой, Клим. Вы можете отправиться на прогулку, вы можете даже пойти работать. Вы только обязаны возвращаться сюда и не встречаться с семьей Обергов. Ни тем более пытаться передать им какое-то сообщение.

Я развернулся к нему лицом, сделал шаг в его сторону. Мужик сглотнул. Реально возбудился от моего вида? Нездоровый.

– У вас такой же цвет глаз, как у Генри. Вы родственники?

– Я же сказал, вы не получите ответы на свои вопросы.

Я еще шаг. На его лбу появились мелкие капли пота. О, какая реакция. Может, мне удастся его дожать?

– Вы можете мне сказать, Ноа. Я расстался с ним. Мой поезд ушел. Какой смысл теперь скрывать?

– А если… если я скажу, что да? Что мы родственники, у меня появится шанс на ваше внимание, Клим?

– У всех и всегда есть шанс, – я пожал плечами. – Главное, кто и как им воспользуется.

Никогда не приходилось соблазнять мужиков. Хотя, вру. Генри… Но то было другое. То был спор, пари, кураж. Дурачество, перетекшее в серьезную влюбленность. А сейчас я будто бы длинноногая красотка, пытающаяся соблазнить похитителя, и собирающаяся чуть позже раздавить ему своим коленом пах. Проблема только в том, что просто ударить его мне не поможет. На него работают люди, здесь, в этом номере висят камеры – если с уродом что-то случится, это может иметь серьезные последствия для других людей. Черт подери! А ведь он в шаговой доступности – раз, и нет башки у мужика. Несколько ударов…

– Пф, не мелите чушь. Если бы я вам хоть немного нравился, вы бы воспользовались своим шансом этой ночью. А я вас приглашал. У меня в постели вы могли бы вытворять все, что пожелали бы. Я с большим удовольствием оказался бы снизу.

Мужик замедлил речь, погладил свой подбородок:

– Скажите честно, Генри Оберг ведь на это не соглашался? Такой человек как он, не может оказаться снизу. Даже при его средненьком росте, он управлял вами, словно марионеткой. Ведь было как-то так?

Этот урод растеребил мои воспоминания. В чем-то он не ошибался – Генри и вправду часто вел себя как доминант. Но далеко не всегда. Это было взаимно. Я прекрасно помню, как отдавался ему и как потом его брал. На своей кровати. Как жестко раздвигал его ноги и с силой брал. Как его атлетическое тело ходило подо мной. Но ярче всего последние воспоминания. На пляже. Его извинения. Он сидел на мне, позволил взять себя без защиты… Откуда кому-то знать об этом?

– Вы молчите, Клим. Но я вижу, у вас очень сильные чувства к Обергу.

– Это уже в прошлом, – оскалился, – благодаря вам.

– Хм, как знать. Может так случиться, что позже вы будете благодарны мне за это.

– По-разному может случиться.

Я взял дверь за край, сделал шаг назад и закрыл ее перед его носом. Не будет разговора, так не будет. Хреновая из меня соблазнительница. Еще пара слов от него, и я ему точно мозги по стене размажу!

Когда я вернулся в основной зал, застал интересную картину. Ноа разговаривал с менеджером отеля. Дверь в коридор была открыта – там творился полный хаос. Посетители спешно покидали отель, правда, без чемоданов.

– Прошу простить меня, господин, – извинялся менеджер. – Администрация обязана проверить все номера и провести дезинфекцию. Эта дама устроила большой скандал на ресепшене, видео уже в сети. Она предьявила нам мертвого таракана. Насекомое отправлено на экспертизу, но я могу с уверенностью сказать, что в этой стране подобных особей не водится. Вне всяких сомнений – это провокация. Сеть отелей «Оберг» славится безукоризненной чистотой и высоким уровнем обслуживания. К сожалению, нередко имя отелей становится приманкой для мошенников.