— Если бы Тодд узнал, что профессор называл Рурка вторым Стейнбеком, он бы прекратил с ним всякие отношения тогда же, на берегу, — добавил Майкл. — И тогда никакого романа бы не было.

Паркер пробормотал что-то невнятное. Чтение, похоже, утомило его; во всяком случае, его настроение заметно упало, хотя Марис и не могла понять, что было тому причиной.

— Что тебя беспокоит, Паркер? — решилась она на прямой вопрос.

— Ведь Рурк — положительный герой, так? И в паре «агнец и лев» именно он является агнцем, не правда ли?

— Можно сказать и так, — подтвердила Марис.

— И тебя не смущает, что этот положительный герой нагло обманывает своего друга?

— Не смущает, — без колебаний ответила Марис. — Ведь Рурк лжет не ради корысти. Наоборот, он жалеет друга, во всяком случае — щадит его самолюбие. Я не исключаю, что Рурк с самого начала их знакомства чувствовал… — Марис прищелкнула пальцами. — …Нет, он знал, что Тодд одарен не так щедро, как он сам. Рурк просто не мог этого не понимать! Иначе зачем бы он арендовал для своей корреспонденции почтовый ящик?! Ведь, кроме профессора, ему никто больше не писал! Но он сделал это, потому что не хотел, чтобы отзывы Хедли попали в руки Тодда.

— Ничего-то от тебя не ускользает! — заметил Паркер, заметно повеселев. — А теперь, Марис, постарайся об этом забыть.

— Почему? — удивилась она.

— Потому что об этом подробно рассказывается в следующих главах.

— То есть это упоминание о почтовом ящике было не случайным? Это был своего рода намек на… Паркер загадочно улыбнулся.

— Тодд перехватит одно из писем — я правильно догадалась? — Марис обрадовалась собственной проницательности. — Понимаю… Быть может, ему в руки попадет то самое письмо, которое ты только что прочитал, потому что именно оно способно нанести их приятельским отношениям наибольший вред!.. Но как оно могло к нему попасть?.. — Марис на мгновение задумалась. — Ага, я, кажется, знаю! Тодд взял у приятеля взаймы джинсы или рубашку, — быть может, даже без разрешения хозяина, — а письмо оказалось в кармане?!

— Прекрасно! — сухо сказал Паркер и трижды хлопнул в ладоши. — Ты подала мне неплохую идею. Честно говоря, я еще не думал, каким способом лучше подсунуть письмо Тодду. Сначала я хотел написать, будто Рурк случайно оставил его на видном месте…

— …На бачке унитаза, — подсказал Майкл.

— …Но на него это не похоже. Еще раз спасибо, Марис. Марис просияла.

— Тодд читает письмо, — сказала она. — Как он поведет себя дальше? Сначала он просто не верит своим глазам — не верит, что подтвердились самые худшие его опасения. Но в конце концов он убеждается, что Рурк и профессор… нет, не то чтобы в заговоре против него — просто они не говорят ему всей правды. Тодд взбешен — в том числе и потому, что его попытка поссорить Рурка и профессора не удалась. Напротив, она привела к совершенно противоположному результату. Тодд ошибся, раскрыл карты раньше времени, и профессор догадался, в чем дело. Кроме того, профессор хвалит Рурка, а этого Тодд уже не в силах вынести. Он решает… Что же он решает?

— Ну, подумай сама — у тебя неплохо получается, — подбодрил ее Паркер.

Марис сосредоточилась, прикусив нижнюю губу.

— Я было подумала, что Тодд будет уничтожен, раздавлен, но это маловероятно, — промолвила она задумчиво. — У Тодда есть и характер, и воля, и просто так он не сдастся. И он чересчур эгоистичен, чтобы позволить суждениям какого-то профессора помешать осуществлению его честолюбивых планов. Но и не обратить на них внимания Тодд не может — слишком уж глубоко задето его самолюбие. — Марис подняла руки и сжала ими виски. — Тодд возненавидит обоих лютой ненавистью — это как пить дать! Он будет в ярости!

— Но какой выход даст он своей ярости?

— Он покажет письмо Рурку и потребует объяснений. Паркер покачал головой:

— Нет, Тодд этого не сделает.

— Послушай, Паркер… — начал было Майкл, но он только отмахнулся от старшего товарища.

— Тодду отнюдь не свойственна подобная откровенность. Он скорее…

— Паркер!.. — повторил Майкл, слегка повысив голос.

— Он затаится и будет выжидать. Он…

— Паркер!!!

— Ну, что ты, черт возьми, заладил — Паркер да Паркер?! — Паркер резко повернулся к Майклу, но тот и ухом не повел. Больше того: к огромному удивлению Марис, на свирепый взгляд Паркера Майкл ответил взглядом не менее яростным. В воздухе сразу запахло грозой, как это уже было утром, причину такой вспышки Марис опять не удалось постичь.

Паркер первым отвел взгляд. Закрыв глаза, он некоторое время тер лоб, словно у него разболелась голова, потом сказал:

— Извини, Майкл. Я, кажется, действительно немного увлекся.

— Ничего страшного.

— Ужин был великолепен.

— Ты уже говорил.

— Ах да, верно… Значит, еще раз спасибо.

— Еще раз — не за что. Я рад, что тебе понравилось. — Майкл выбрался из скрипучей качалки и взял со стола поднос с пустым кофейником. — Пожалуй, я пойду в дом, пока москиты не выпили у меня последнюю кровь.

— Спокойной ночи, Майкл.

— Спокойной ночи, — эхом повторила и Марис.

У входной двери Майкл остановился и повернулся к Паркеру:

— Хочешь, я помогу тебе…

— Нет-нет, — поспешно перебил Паркер. — Я управлюсь. Спокойной ночи.

Майкл немного поколебался, потом бросил быстрый взгляд на Марис и ушел.

Когда они остались одни, Марис слегка пожала плечами и повернулась к Паркеру:

— Объясни мне, пожалуйста, что сейчас произошло.

— Когда?

— Только что. Мне показалось, между тобой и Майклом что-то…

— Между нами ничего не произошло.

— Паркер! — негромко воскликнула Марис. — Ты лжешь.

В ответ он заморгал с самым невинным видом. Марис смотрела ему прямо в глаза, но Паркер не желал сдаваться, и в конце концов, испугавшись, что он вовсе не захочет ей ничего рассказывать, Марис со вздохом поднялась с дивана-качалки.

— Ла-адно, — сказала она, нарочито растягивая слова на южный манер. — Продолжайте играть в свои игры, мистер Эванс, а я не хочу в них участвовать. Спокойной ночи!

— Марис, не сердись! — неожиданно попросил Паркер.

— В таком случае не надо разговаривать со мной вот так, свысока. Я этого терпеть не могу.

Паркер потер ладонями лицо.

— Извини. Это… — сказал он глухо. — Это действительно касается только меня и Майкла. Иногда он видит, как меня снова охватывает… не знаю… Может быть, можно назвать это помрачением. Я снова погружаюсь во тьму — в ту самую тьму, в которой я жил, когда Майкл отыскал меня. Должно быть, эти приступы его пугают. Он боится, что я могу снова сорваться, и тогда… Вот он и спешит оттолкнуть меня подальше от края пропасти, покуда я в нее не свалился. — Повернувшись к Марис, Паркер пристально посмотрел на нее. — Примерно это самое и произошло между нами пару минут назад, — добавил он. — Быть может, я объяснил непонятно, но лучше я не умею.

Марис кивнула:

— Я поняла. Спасибо за объяснение.

Несколько секунд они молча смотрели друг на друга, потом Паркер широко улыбнулся.

— Интересный у нас получился вечерок!

— Да, — согласилась Марис. — Как на «русских горках»: то вверх, то вниз, так что дух захватывает…

Паркер протянул руку, бережно взял ее за запястье и несильно потянул. Марис качнулась вперед, но Паркеру явно хотелось, чтобы она подошла ближе. Обняв ее за талию, он заставил Марис приблизиться еще на полшага, обхватил свободной рукой за шею и заставил наклониться для поцелуя. Марис в свою очередь сжала его лицо в ладонях, их губы слились.

Когда наконец они сумели оторваться друг от друга, Паркер уткнулся головой в живот Марис и прошептал:

— Об этом я мечтал весь сегодняшний день!

— А мне иногда казалось — ты и вовсе забыл о том, что… было.

Паркер коротко усмехнулся:

— Едва ли это возможно.

Он поднял голову и слегка боднул ее потяжелевшие груди. Его горячее дыхание просачивалось сквозь тонкую ткань и приятно щекотало кожу. Свои руки Паркер положил на бедра Марис и еще плотнее прижался к ее телу.

Машинально перебирая пальцами его волосы, Марис прошептала:

— О, Паркер, пожалуйста…

— Что? Только попроси — и я все сделаю!

— Я…

— Что?

— Я не могу…

— Можешь. И должна. Ты уже сделала это. Вчера вечером — помнишь? — Одна из его рук скользнула ей под платье и заскользила по гладкой чувствительной коже. Это было так неожиданно и приятно, что Марис почувствовала, как у нее начинают подгибаться колени, однако она собрала всю свою волю и, оттолкнув руку Паркера, отступила на шаг назад.

— Я не могу, — повторила она. — Мы… не можем…

Судорожно сглотнув, Паркер спросил:

— Но почему?

— Я… очень беспокоюсь об отце.

— Об отце? — недоуменно переспросил Паркер. У него был такой вид, словно она вдруг заговорила по-китайски. — А при чем тут твой отец? Может быть, ты боишься, что он… не одобрит то, что мы тут затеяли? Или ты имеешь в виду — он явится сюда с двустволкой и заставит меня на тебе жениться?

Марис улыбнулась и покачала головой:

— Нет, дело совсем не в этом. Просто я никак не могу ему дозвониться — ни домашний, ни мобильный телефоны не отвечали, а на работе его не было… — Она торопливо рассказала Паркеру о своих звонках. — Наконец я дозвонилась сестре нашей экономки — Максина изредка бывает у нее по выходным. И она оказалась там! Максина сказала мне, что отец поехал на уик-энд в наш загородный дом в западном Массачусетсе…

— Один? — Паркер удивленно приподнял брови.

— Нет, с Ноем. Они решили, что поедут одни, без Максины.

— Ну и что? По-моему, они оба вполне взрослые, самостоятельные люди! Я, во всяком случае, не понимаю, как их поездка может быть связана с… с нашими отношениями?

— Прямой связи, конечно, нет, но все же я беспокоюсь…