Эмма Скотт - Зажечь небеса

Уэстон замер, весь напрягся – очевидно, ждал, что я предложу ему поговорить об этом, скажу, что ему станет лучше, если он не будет замыкаться в себе, потому что тогда я сама почувствовала бы себя лучше.

– Ты не обязан, – сказала я. «Не со мной». – Давай найдем какой-нибудь глупый фильм и поедим пиццу.

Он вздохнул с облегчением, его плечи заметно расслабились.

– Звучит многообещающе.

– Сейчас закажу.

– Отем. – Он поймал меня за запястье, когда я доставала из сумочки мобильный.

– Да, Уэстон?

Он посмотрел на свою покрытую рубцами руку, сжимавшую мое запястье, и разжал пальцы.

– Спасибо.

– Не за что, – сдавленно ответила я.

«Для этого и нужны друзья».

Мы заказали пиццу и стали смотреть «День сурка». Уэстон сидел на диване, а я на полу рядом с ним. Он ни разу не засмеялся, а под конец фильма вообще заснул.

Я выключила телевизор и осторожно уложила Уэстона, по очереди приподнимая его ноги, потом укрыла его сверхсовременным одеялом, улучшавшим кровообращение. Наверное, одеяло и впрямь помогало, потому что икра Уэстона под моими пальцами казалась сильной и твердой.

– Ты сильный, – прошептала я, укрывая его. – Ты сильнее, чем сам думаешь.

Даже во сне брови Уэстона были насуплены. Я гладила его по голове, пока черты его лица не смягчились, а сама думала о той ночи на другом диване. Мы с Уэстоном целовались и ласкали друг друга, его крепкое тело прижималось к моему. Сила ощущалась в каждом его движении и в его взгляде. У меня кровь закипела в жилах. Даже спустя столько времени я всё еще чувствовала его поцелуи, помнила, как он шептал мое имя, словно это молитва.

Я сглотнула ком в горле, чувствуя прилив «весьма непростых» эмоций, взяла сумочку и тихо вышла.

За десять дней до Рождества Отем постучала в дверь моей квартиры.

– Открыто! – крикнул я.

Она вошла, принеся с собой запах зимы, снега и мороза; отороченный мехом капюшон ее куртки обрамлял ее овальное лицо, подобно нимбу.

– Готов к нашему отложенному походу по магазинам? – Она посмотрела на часы. – У меня еще есть четыре часа до отъезда.

Отем собиралась сесть на поезд до Бостона, чтобы оттуда на самолете долететь до Небраски, и всё же пожелала потратить несколько часов своих каникул на меня, вместе закупая продукты. Ее не пугал даже предрождественский наплыв народа в магазинах. Покупка еды была одним из заданий, выданных мне терапевтом. Чем больше я буду выходить из дома, тем меньше вероятность, что я полностью стану зависимым от доставки еды на дом и покупок на «Амазоне».

– Почти готов, – ответил я, затягивая шнурки. – Напомни еще раз, зачем вся эта морока с ботинками? Кого я пытаюсь обмануть?

– Ботинки нужно надевать, чтобы твои ноги не мерзли, – терпеливо повторила Отем. Потом протянула мне коробку, завернутую в зеленую бумагу и перевязанную бантом. – С Рождеством.

При виде ее самодовольной улыбки я нахмурился.

– Мы же поклялись ничего друг другу не дарить на Рождество, помнишь? – напомнил я. – Торжественно поклялись.

– Я плохо запоминаю клятвы. – Ее самодовольная улыбка стала застенчивой. – К тому же это мелочь… просто безделица. Открой.

В коробке лежала пара перчаток без пальцев из высокотехнологичного нейлона. Снаружи влагоустойчивые и крепкие, изнутри мягкие.

– Я поискала в Интернете, и получается, что эти самые лучшие, – сказала она. – Перчатки не помешают тебе крутить колеса, но предотвратят появление волдырей, и твои руки останутся чистыми.

– Они идеальны. – Я повертел перчатки в руках, потрясенный тем, как тронул меня такой, казалось бы, простой подарок. Я поднял глаза и посмотрел на Отем. – Спасибо.

– Немного странно, что твой терапевт не порекомендовал тебе носить перчатки.

– Уверен, он рекомендовал, только я не слушал.

– Уверена, ты даже не показал ему свои волдыри.

– Я подумал, они рано или поздно пройдут. И никто не любит нытиков.

Отем уставилась на меня своими добрыми глазами.

– Что?

– Ничего. – Она слегка покачала головой. – Давай выгуляем твои новые перчатки.

На обочинах дорог возвышались сугробы, в воздухе пахло льдом.

– Пойдем пешком или поедем? – спросила Отем. Она «поиграла» бровями. – Или поедем с ветерком на твоей коляске?

Я застонал.

– Это ужасно.

– Правда? – Отем рассмеялась.

– Пойдем, – решил я. – А обратно поедем.

Мне хотелось провести с Отем как можно больше времени, прежде чем она уедет.

Тротуары были очищены от снега, хотя меня дважды сильно тряхануло, когда я пытался переехать через трещины в асфальте.

– Казалось бы, город должен был позаботиться о таких вещах, – пробормотала Отем. – Простая вежливость по отношению к тем, кто пользуется инвалидными колясками, а также к тем, кто не хочет споткнуться и упасть.

– Казалось бы, – фыркнул я.

С тех пор, как у меня отнялись ноги, я успел составить список длиной в милю, в котором перечислялись разные способы облегчить жизнь людям, передвигающимся в инвалидном кресле, но я не видел смысла еще больше раздражать Отем.

В продуктовом магазине она тут же схватила тележку, но я только отмахнулся.

– Я должен практиковаться, а иначе никогда не смогу делать это в одиночку.

– Нужно было каждый раз с тобой ходить.

«Ах, если бы».

– Откуда начнем?

– Без разницы, – ответил я. – Мне нужна еда на три дня. Ничего замороженного. Другой совет, который я получил на реабилитации, – готовить самому.

– Это довольно просто, – сказала Отем.

Я фыркнул.

– Я и раньше-то готовить не умел. Будет чудом, если я не спалю дом.

Мы направились в отдел фруктов и овощей – еды, до которой я мог дотянуться сам.

– Неужели еду для вас двоих готовил Коннор? – спросила Отем. – Не могу себе представить подобную картину.

– Нет. Мы питались пиццей, сэндвичами и жареными куриными крылышками, – ответил я, наблюдая за девушкой.

«Скучает ли она по Коннору? Жалеет, что проводит последние часы перед рождественскими каникулами со мной, а не с ним?»

– Я по нему скучаю, – сказала Отем.

«Она скучает по Коннору, Носочный Мальчик».

– И я тоже, – сказал я. Меня вдруг захлестнула тоска, и, вместо того чтобы попытаться ее подавить, я окунулся в нее с головой. Последовал еще одному совету своего терапевта.

Отем грустно улыбнулась.

– Мне просто хочется, чтобы у него всё было в порядке.

– Его мать говорит, что у него всё хорошо. Коннор периодически ей звонит.

– Он по-прежнему отказывается сообщить, где находится?

– Отказывается.

– И не приедет домой даже на Рождество?

Я покачал головой и попытался объехать вокруг прилавка с дынями, толкая перед собой тележку.

– Плохо. – Отем взяла с прилавка лимон. – Надеюсь, он сейчас в окружении людей, которые о нем заботятся.

– А ты до сих пор о нем печешься? – спросил я. Мне не хотелось слышать ответ, но я должен был узнать.

Отем быстро посмотрела на меня, потом отвернулась.

– Я всегда о нем пекусь, ведь он часть моего прошлого. Но я не скучаю по нашим отношениям, разве что по некоторым моментам. Главным образом по его смеху и великодушному сердцу.

«Но не по его словам?»

Мы обогнули стенды с овощами и фруктами – Отем что-то выбирала и клала в тележку – а я следовал за ней и слушал.

– Знаешь, когда Коннор со мной порвал, я поклялась себе кое в чем. Пообещала, что больше не стану жить по велению своего сердца, что не позволю романтическим идеям и надеждам управлять мною, потому что они принесли мне только боль. Сначала с Марком, потом с Коннором.

«И со мной».

– Я поклялась больше никогда не любить, пока не пойму, что меня искренне любят в ответ, пока не буду абсолютно уверена в том, что встретила того самого человека.

Я кивнул, злясь на себя за то, что всё это происходит с Отем из-за меня. Я встретил такую живую, полную любви девушку, как Отем Колдуэлл, но из-за меня она отказывается от любви.

– Но, знаешь, какую клятву я забыла принести? Любить себя и доверять себе. Возможно, у меня ничего не получится, но я не привыкла отступать. Когда мы спотыкаемся и падаем, мы придаем слишком большое значение самому факту падения и неудачи, зачастую забывая о том, что нужно искать выход. Тебе так не кажется?

Я медленно кивнул и подумал: «Единожды рожденный и дважды рожденный». Перед глазами как наяву встала картина: машина моего отца уезжает всё дальше и дальше.

Человек падает, но потом поднимается.

Престает бежать, но шагает дальше.

– Я начинаю думать, что мой отец был прав, – продолжала Отем. – Любовь, которую я могу подарить другому человеку, – вовсе не слабость, но сила.

– Он прав, – ответил я. – Прав на сто процентов.

Девушка улыбнулась и хлопнула в ладоши.

– Яблоки?

– Конечно.

Отем положила в мою тележку сетку яблок.

– Всё равно мне больно после того, что произошло между мной и Коннором. Я по нему скучаю, но думаю, всему есть причины. И все пути ведут сюда, в настоящее. В продуктовый магазин, в который я пришла вместе с тобой.

Она отвернулась взять зажим для пластикового пакета и не увидела мою реакцию. Боже, наверное, в тот момент я выглядел очень незащищенным. Сердце отчаянно заколотилось в груди, и я судорожно втягивал в себя воздух, чтобы успокоиться, пока Отем не вернулась. Мы продолжили наш путь по магазину, выбирая курицу, рис, картошку, а потом перешли в отдел супов.

– Какой хочешь? – спросила Отем.

– Томатный. Тот, который стоит на самой верхней полке, разумеется.

Девушка потянулась за банкой, но потом замерла.

– Подожди. Мне можно тебе помогать? Что говорит по этому поводу твой терапевт?

– «Вы ни в коем случае не должны уходить без нужных вам вещей, непременно попросите о помощи», – процитировал я.