Гарретт смерила его холодным взглядом.

– Вы считаете меня наивной?

Рэнсом покачал головой.

– Я не вижу в вас недостатков, – сказал он так искренне, что это застало её врасплох.

Его сухие и тёплые пальцы вновь легли на её шею, оказывая едва ощутимое давление. На ощупь мозоль на пальце Рэнсома напоминала шершавый язычок котёнка. От контраста между грубой силой его рук и невероятно нежным прикосновением по всему её телу забегали мурашки.

– Итак, – пробормотал Рэнсом, опустив густые ресницы и сосредоточив внимание на её нежной шее, где расположились его большие пальцы. – В этой ситуации у вас есть всего несколько секунд, чтобы отреагировать после того, как вас схватили.

– Да, – согласилась Гарретт, догадываясь, что он может ощущать её дыхание, пульс и глотательные движения. – Давление на трахею и сонную артерию очень быстро приведёт к обмороку. – Она нерешительно ухватила его за локти. – Если я потяну его за руки вниз вот так?..

– Если он будет такого же размера, как я, это не поможет. Вы не сможете его сдвинуть с места. Опустите подбородок, чтобы защитить горло, и сложите ладони, как будто в молитве. Протолкните их вверх через кольцо моих рук... хорошо, выше... пока не заставите мои локти согнуться. Чувствуете, как из-за этого ослабевает моя хватка?

– Да, – сказала она, радуясь этому открытию.

– Теперь обхватите меня за голову.

Смутившись, Гарретт озадаченно на него посмотрела.

– Продолжайте, – подбодрил он её.

Гарретт нервно хихикнула и, сконфузившись, разозлилась. Она никогда не хихикала. Прочистив горло, Гарретт заставила себя обхватить голову Рэнсома пальцами, прижав основания ладоней к чётко очерченным ушным раковинам. Его коротко подстриженные волосы напоминали грубый шёлк.

– Переместите руки ближе к моему лицу, – сказал Рэнсом, – чтобы вы могли надавить большими пальцами на глазницы.

Гарретт поморщилась.

– Вы хотите, чтобы я выколола человеку глаза?

– Ага, не проявляйте к этому ублюдку милосердия так же, как и он не проявит его к вам.

Она неуверенно последовала его инструкциям, опустив подушечки больших пальцев не прямо ему на глаза, а на внешние уголки, где кожа была тонкой и горячей. Встретиться с ним взглядом оказалось нелегко. Цвет его глаз был таким насыщенным, что у неё сложилось ощущение, будто её затягивает в эту синеву, словно она в ней утопает.

– Когда вы надавите на глаза, – продолжил он, – то с лёгкостью сможете оттолкнуть голову назад. Затем резко дёрните её вниз, пока его нос не коснётся вашего лба. – Прежде чем Гарретт перешла к действию, он предупредил: – Медленно. Я уже ломал нос и не хочу повторять этот опыт.

– Как это произошло? – спросила она, представляя себе какой-нибудь угрожающий жизни случай. – Вы подавляли бунт? Предотвращали ограбление?

– Я споткнулся о ведро, – иронично ответил он. – Перед двумя констеблями и распределительной камерой с полудюжиной заключённых под следствием, дезертиром из армии и человеком, не внёсшим залог.

– Бедняга, – посочувствовала Гарретт, хотя не смогла сдержать смешка.

– Оно того стоило, – сказал он. – Среди заключённых назревала драка, но все так развеселились, что забыли об этом. – Внезапно он посерьёзнел. – В реальной ситуации дёргайте голову противника на себя с максимальной силой, на которую способны. Бейте его столько раз, сколько потребуется, чтобы заставить вас отпустить.

– Не потеряю ли я сама сознание?

– Нет, это чересчур сложно, – Рэнсом замолчал, слегка постучав костяшкой пальца по её лбу, словно в дверь. – Вы причините ему гораздо больший вред, чем себе.

Его рука вновь легла на шею Гарретт, пальцы практически с нежностью обхватили её по бокам.

Гарретт осторожно потянула голову Рэнсома на себя, пока не почувствовала, как её лба коснулись его нос и рот. Контакт длился всего мгновение, но эффект получился воспламеняющим. Лёгкое касание его губ и тёплое дуновение дыхания спровоцировали ещё один прилив ощущений: тепло, которое, казалось, исходило от её самых чувствительных мест. Она вдохнула его резкий аромат, чистой и здоровой мужской кожи.

Рэнсом медленно отстранился.

– Дальше вы можете дополнить этот манёвр ударом колена в пах, – сказал он, – если вам не помешают слишком тяжёлые или узкие юбки.

– Вы имеете в виду, что мне следует ногой... – Её взгляд устремился к его промежности.

– Вот так, – продемонстрировал он, медленно подняв колено.

– Думаю, что юбки для прогулок позволят это движение.

– Тогда так и поступите, – сказал Рэнсом. – Для мужчины это самое чувствительное место. Боль пронзает все внутренние органы.

– Не сомневаюсь в этом, – задумчиво проговорила Гарретт. – В мошонке находится множество нервных окончаний, которые тесно связаны в брюшной полостью. – Заметив, как он отвернулся, она виновато проговорила: – Я заставила вас чувствовать себя неуютно? Прошу прощения.

Рэнсом поднял голову, и она заметила, что его глаза искрятся смехом.

– Нисколько. Просто я никогда не слышал, чтобы леди так разговаривали.

– Я же вам сказала... я не леди.


Глава 4


Последующий урок не походил на занятия с месье Бужаром или его помощниками, которые акцентировали внимание на дисциплине, тишине и идеальных позах. В отличие от их методов, сейчас всё напоминало игру без правил. На самом деле, каждая минута, проведённая в разворотах, захватах и толчках протекала настолько захватывающе, что Гарретт потеряла счёт времени. Несмотря на то, что она не привыкла к мужским прикосновениям, Рэнсом был настолько осторожным и нежным, что она быстро начала ему доверять.

Он терпеливо демонстрировал различные движения и призывал её повторять их, до тех пор, пока не был удовлетворён надлежащим результатом. Рэнсом хвалил старания Гарретт, называя её воительницей, амазонкой и не раз посмеивался над энтузиазмом ученицы. Как и обещал, детектив научил её опрокидывать человека на пол, зацепив ступнёй его ногу и используя её в качестве рычага выводить противника из равновесия. Каждый раз, когда он падал, то ловко перекатывался и вновь вскакивал на ноги.

– Где вы этому научились? – спросила Гарретт.

– После того, как я покинул подразделение "К", меня отправили на боевую подготовку.

– Куда?

По какой-то причине Рэнсом, казалось, не спешил отвечать:

– В Индию.

– В Индию? Боже. Надолго?

– На полтора года. – Видя её интерес, Рэнсом осторожно пояснил: – Меня тренировал восьмидесятилетний гуру, который был таким же гибким, как шестнадцатилетний парень. Он преподавал боевую технику, в основу которой легли движения животных, таких как тигр или змея.

– Как потрясающе увлекательно. – Гарретт предпочла бы расспросить его побольше, но он жестом указал ей повернуться к нему спиной.

– Вот что вам следует делать, если кто-то схватит вас в медвежьи объятия. – Он помедлил. – Мне придётся обхватить вас руками.

Гарретт кивнула и, когда он обвил её руками, она доверчиво стояла, не двигаясь. Его хватка была твёрдой, но не сокрушительной. Рэнсом принял на себя вес её тела, так что пятки Гарретт чуть не оторвались от пола. От его тела исходил жар, словно оно дымилось под фехтовальным жакетом. Её окружила излучаемая Рэнсомом сила, она вдыхала солоноватый и знойный аромат мужчины после занятий физическими упражнениями, а его грудь во время дыхания ритмично прижималась к её спине.

– Медведи, и правда, так обнимаются? – спросила она, затаив дыхание.

– Не знаю, – весело ответил Рэнсом возле её уха. – Я никогда не был настолько близок с медведем. Так, а теперь, вы захотите не дать мне вас схватить и уволочь. Отведите бёдра назад и твёрдо встаньте на ноги, используя вес своего тела. – Он подождал, пока она выполнит указания. Это движение заставило его наклониться над ней, переместив центр тяжести. – Хорошо. Сделайте шаг в сторону, и это даст вам прекрасную возможность нанести мощный удар в пах. – Он проследил за тем, как она сжала пальцы в кулак. – Не так. Неужели вас никто не учил, как это правильно делать?

– Никогда. Покажите.

Отпустив её, Рэнсом повернул Гарретт к себе лицом. Он взял в обе руки её ладонь и придал ей правильную форму.

– Подогните пальцы и положите поперёк них большой палец. Не засовывайте его внутрь, иначе сломаете, когда нанесёте удар. И не сжимайте кулак слишком сильно, чтобы мизинец не начал подворачиваться вовнутрь. – Он проверил, насколько крепко она стиснула пальцы, проведя своими по её костяшкам. Веера его тёмных ресниц опустились. Она решила, что теперь он отпустит её руку... но вместо этого... Рэнсом начал медленно исследовать кончиками пальцев миниатюрные впадинки между её пальцами, отполированную поверхность ногтей, нежное местечко у основания большого пальца. У Гарретт перехватило дыхание, когда он коснулся чувствительной внутренней стороны запястья, где легко и быстро бился пульс.

– Почему вас назвали Гарретт? – услышала она его вопрос.

– Мама была уверена, что у неё мальчик. Она хотела назвать меня в честь одного из своих братьев, который умер молодым, но не пережила моего рождения. Несмотря на возражения друзей и родственников, отец всё равно настоял на том, чтобы называть меня Гарретт.

– Мне нравится, – пробормотал Рэнсом.

– Оно мне подходит, – сказала Гарретт, – хотя я не уверена, что мама бы одобрила мужское имя, данное дочери. – Задумчиво помолчав, она удивила саму себя, импульсивно сказав: – Иногда я представляю, как возвращаюсь в прошлое, чтобы остановить кровотечение, которое её убило.

– Вы поэтому стали врачом?

Гарретт поразмыслила над вопросом, слегка нахмурив брови.

– Никогда не думала об этом c такой точки зрения. Полагаю, возможно, что помогая людям, я каждый раз спасаю её заново. Но я бы в любом случае нашла изучение медицины увлекательным занятием. Человеческое тело - потрясающий механизм.