Амелия Борн - Здравствуй, сын!

- Потому что я уже завтра буду на ногах. Простуда - не приговор, - хмыкнул в ответ, послушно вставляя обычный ртутный градусник подмышку.

Диана недовольно покачала головой, осмотрелась, как будто инстинктивно пыталась увидеть что-то определенное в моей комнате.

- Я сварю бульон. Конечно, не от шефа, но…

В этот момент она была такой трогательно-милой, что я невольно улыбнулся во все тридцать два.

- Я уверен, твой будет гораздо вкуснее.

Ди хмыкнула и принялась перебирать лекарства в своей аптечке, а я задумался о том, сделала ли бы для меня хоть одна из женщин, которые были рядом со мной в разные периоды жизни, что-то подобное? Приехали бы, собрав лекарства и закупив продукты для бульона? Ответ был весьма очевидным.

- Тридцать восемь, - объявила Диана секундой позже, забрав у меня градусник. - Тридцать восемь, Волков! И завтра ты собрался быть на ногах? Сейчас сделаю лекарство. И подумай о том, чтобы все же вызвать врача.

Она посмотрела на меня со строгостью во взгляде, от которой я, почему-то, испытал возбуждение, и вышла. Хотелось сказать что-нибудь на тему того, что меня вполне устроит медсестра в лице Дианы, но я удержался. Разрушать ощущение, что теперь между нами все может начать налаживаться, совсем не хотелось.

- Мы поехали домой, - сообщила я Волкову, когда бульон на кухне был наварен и лекарства оставлены там же впрок. - Тебе есть кому позвонить, если почувствуешь себя совсем плохо?

- Все будет нормально, - ушел Волков от прямого ответа на вопрос. - Спасибо. Никто еще не делал для меня ничего подобного.

- Вкуснопахнущие тети не захотели марать руки об аптечку? - усмехнулась я.

- Ди, я же говорил…

Я остановила его взмахом руки - слушать что-то про женщин Волкова мне было вовсе не интересно. Я и находилась здесь в основном потому, что Матвей очень испугался за отца, будто у того была не обычная простуда, а нечто настолько серьезное, что хоть завещание пиши. Впрочем, если уж быть до конца откровенной - во мне сработал и чисто женский инстинкт - желание позаботиться о больном и несчастном. Что ни говори, а мы, женщины, очень жалостливые существа. Почти как у Шекспира - она его за муки полюбила, а он ее за состраданье к ним…

Хотя между мной и Волковым ни о чем подобном речи вовсе не шло.

- Бульон на кухне, и я оставила еще кое-что из еды, что ты сможешь разогреть и поесть. Таблетки на столе. Принимай по инструкции. Если уж не хочешь вызывать врача.

- Мне кажется… или ты обо мне волнуешься? - поинтересовался Волков, глядя на меня при этом практически как кот из «Шрека».

Не удержавшись, я фыркнула. Передернув плечами, милосердно пресекла все эти фантазии:

- Я волнуюсь только о том, как бы мой сын не остался без едва нашедшегося отца. Боюсь, Матвей тогда расстроится. Так что сделай одолжение, поживи еще немного.

- А ты?

- Что я?

- Ты расстроишься, если со мной что-то случится?

Тон был шутливым, но смотрел Олег на меня при этом довольно серьезно, будто ему действительно было важно получить ответ на свой вопрос.

- Очень, - ответила я. - Жаль будет потерять человека, которые печет такие вкусные булочки.

Волков хмыкнул, потом, когда я уже хотела было попрощаться и уйти, снова заговорил:

- А если серьезно, Ди?

- Тебя это настолько интересует? - вздернула я бровь.

- Представь себе, да.

Сложив руки на груди, я заметила с кривой усмешкой:

- Как жаль, что мое мнение беспокоило тебя не всегда и не во всем.

Волков устало потер лоб и я испытала легкий укол совести. Сейчас все же было не лучшее время, чтобы обсуждать былое. Тем более, что и обсуждать там было вовсе нечего.

- Отдыхай, - сказала, приоткрыв дверь, чтобы выйти. - Нам пора.

- Вы еще заедете?

Вопрос прозвучал с надеждой. Что было этому причиной - то, что больше некому было о нем позаботиться или то, что Волков решил использовать эту простуду с пользой для себя, я не знала. Зато знала другое - вряд ли стоит подвергать иммунитет сына такому испытанию.

- Если будет нужно, я приеду. Но Матвея больше брать не буду, это рискованно.

- Понимаю.

- И все же, Волков… где твои родители? Или кто-то еще, кто может помочь?

- Не поверишь, Ди, но я уже слишком большой мальчик, чтобы жить с мамочкой.

- Окей, большой мальчик, - пожала я плечами. - Позвони, если что-то понадобится.

- Думаю, что быстро встану на ноги. Тогда я могу приехать к вам и куда-нибудь пригласить?

- Только когда будешь абсолютно здоров, - отрезала я и, махнув на прощание рукой, вышла.

- Папа скоро поправится? - спросил Матвей, когда мы вышли из такси у нашего дома.

- Скоро, - пообещала я, понадеявшись, что у Волкова все же хватит ума обратиться к врачу.

- Он обещал сводить меня к кенгуру, - сообщил сын.

- Если тебе не терпится, мы можем съездить с тобой вдвоем.

Сын задумчиво закусил губу, как это делала обычно я сама, а потом совершенно серьезно выдал:

- Наверно, нехорошо получится. Я ведь договорился с папой.

Договорился он! Интересно, о чем еще эти двое за моей спиной договаривались?

- Ну, ты же можешь съездить и с папой, и со мной. По очереди, - заметила я.

- Точно, - обрадовался Матвей и, когда мы вышли из лифта, внезапно ойкнул:

- Мама, нас бабуля ждет.

Вскинув голову, я увидела, что моя мать действительно стоит у квартиры, устроив там выжидательный пост. И лицо у нее при этом было мрачнее тучи.

- Мама? Почему ты не зашла, у тебя же есть ключи, - спросила я, открывая дверь.

- Мало ли кто у тебя в квартире, - откликнулась та. - Не хочу помешать твоим развлечениям!

Сделав сыну знак, чтобы шел к себе, я развернулась и посмотрела матери прямо в лицо:

- Если ты пришла меня оскорблять - тебе лучше уйти прямо сейчас. Я не понимаю, откуда это все вообще берется в твоей голове! Тебе прекрасно известно, как никому другому, что за эти годы я ни с кем ни разу не встречалась и уж тем более не водила к себе домой!

- Забеременеть ты и вне дома смогла! - парировала мать. - Но мы с отцом посидели, подумали и я пришла тебе сказать - мы решили, что наведем порядок в твоей жизни, раз уж ты сама не можешь!

Я опешила. Да так, что только и смогла выдавить с трудом:

- В каком это смысле?

- Скоро узнаешь, - пообещала торжественно мама и ушла к себе в квартиру.

Обещание она, надо отдать ей должное, действительно выполнила. Когда три дня спустя на лестничной площадке раздался шум, я сначала подумала, что это наши соседи устроили дебош. И только когда услышала знакомый голос Волкова, вопрошающий «да в чем дело?!», поняла, что все куда серьезнее.

Поспешно распахнув дверь, я обнаружила за ней следующую картину - мой отец воинственно держал в руках старое ружье, нацеленное аккурат на Волкова, а ничего не понимающий Олег застыл, глядя на этот антиквариат, нервно прыгающий в руках папы. Прежде, чем я успела сказать хоть что-нибудь, отец заголосил так, что слышал, должно быть, весь дом:

- Лена, иди сюда! Я выследил этого развратника!

Я поймала на себе вопросительный взгляд Волкова, и сделала шаг вперед, чтобы вмешаться в этот бардак, но тут из соседней квартиры вылетела моя мама, прямо по классике - со скалкой в руке. Это, пожалуй, было куда страшнее папиного ружья, поэтому я решительно встала между родителями и Волковым и потребовала ответа:

- Что тут происходит?

- Отойди, дочь, - проревел в ответ отец, а мать выдала то, отчего я едва не застонала вслух:

- Не мешай, Диана. Мы просто хотим знать, когда этот человек сделает из тебя порядочную женщину!

- Воспаление ушло, но лекарства, которые я вам выписала, продолжайте пить еще три дня. Больничный так и не нужен? - осведомилась женщина лет пятидесяти, приехавшая ко мне на дом уже во второй раз.

До этого была еще и бригада для взятия анализов, и бог весть что еще. До встречи с Дианой и Матвеем, я бы просто повалялся дома пару дней и остаток болезни провел бы на ногах. Но сейчас все стало иначе.

Во-первых, мне нужно было быть внимательнее, чтобы здоровье моего сына было в безопасности. Во-вторых, я был обязан поберечься сам не только для того, чтобы рулить собственной фирмой.

- Не нужен, - отмахнулся я. - На этом все?

- Я собиралась к вам через три дня. Но если вы не хотите, достаточно будет звонка.

- Да, достаточно. Я вам позвоню.

Выпроводив врача, я прислушался к себе, как делал это в последнее время довольно часто. Слабость была лишь почти незаметным отголоском. Температура спала еще в тот вечер, когда у меня были Диана и Матвей. В общем и целом я чувствовал себя прекрасно.

И собирался в ближайшее время отправиться к тем, по кому уже успел порядком соскучиться. Редкие звонки совершенно не удовлетворяли моей потребности общаться с Дианой и Матвеем.

Однако, на моем пути к семье (почему-то думать о Ди и сыне именно в таком ключе было особенно приятно) встали… родственники. Причем совсем не мои. Хотя, потенциально, конечно, они могли ими стать, если, конечно, не посадить их по статье сто девятнадцатой.

Отодвинув Диану так, чтобы она оказалась за моей спиной (хотя, в целом, ей ничего не угрожало), я заложил руки в карманы джинсов и поинтересовался у родителей Ди: