– Наверняка это был мой кузен.

– Да, теперь я в этом уверен. Но я не и подозревал тогда, что сплетни – это только начало. – Джеймс покачал головой. – Не представляю, как ему это удалось, но каким-то образом он заставил людей поверить в его клевету. Одних он подкупал, принуждая распространять ложь обо мне, других шантажировал, используя против них то, что он знал об их темных делишках. Не знаю точно, как это случилось, но в один прекрасный день меня объявили женоубийцей, и, чтобы спастись, мне пришлось скрываться. У меня тогда не было времени доискиваться до правды, хотя поначалу я пробовал это сделать. Мои родственники пытались мне помочь, пока над ними также не нависла опасность. Я уговорил их держаться в стороне от всего этого.

– Вы нашли что-нибудь в комнате с бухгалтерскими книгами? – спросила Аннора и положила голову Джеймсу на плечо. Она поймала себя на мысли, что, несмотря на этот грустный рассказ, ей приятно прикасаться щекой к его теплой коже.

– В одном из дневников я нашел записи о том, как погибли мои люди. Мало кому удалось избежать смерти. Большинство умерли мучительной смертью, под пытками. Доннел хотел узнать от них, где я скрываюсь. Он также не желал, чтобы в Данкрейге оставались верные мне люди. Решив вернуться сюда под чужим именем, я рассчитывал на то, что мне удастся отыскать того, кто меня оклеветал и, может быть, даже убил Мэри.

– Значит, вы в самом деле считаете, что ее убили? Вы уверены, что это не был несчастный случай?

– Да, я в этом уверен.

Аннора выпрямилась и в конце концов задала вопрос, который давно не давал ей покоя:

– Вы не сомневаетесь в том, что во время пожара погибла Мэри, а не кто-то другой? Ведь ее тело обгорело до неузнаваемости.

Джеймс изумленно уставился на Аннору:

– Кому же еще там быть?

– Не знаю. Просто я слышала, что тогда все сгорело дотла. Как можно было делать вывод о том, кто именно погиб в огне?

– Кто же это мог быть, кроме нее? На пальце у найденной женщины было обручальное кольцо, которое я сам надел ей на руку в день свадьбы. Я его сразу узнал. А еще был найден обгоревший лоскут от того самого платья, которое она носила в тот день. И еще несколько свидетелей подтвердили, что видели, как она шла в сторону той самой хижины.

Вопросы Анноры вернули уже посещавшие Джеймса сомнения и внесли сумятицу в его мысли. Он поднялся и стал нервно мерить шагами комнату. Он ведь и сам уже думал, что женщина, погибшая в хижине в лесу, была вовсе не Мэри. Однако он даже в мыслях не мог допустить, что Мэри могла быть сообщницей Маккея и помогла ему уничтожить своего мужа. Представить такое было для него слишком тяжело. Несмотря на это, он понимал, что было бы крайне глупо не рассматривать вероятность того, что его застенчивая жена была совсем не такой, какой казалась, что на самом деле она была на стороне Маккея. Кто знает, может быть, эта – на первый взгляд безумная – догадка окажется горькой правдой!

– Раз или два мне приходило в голову, что такое возможно, но я отказывался в это поверить. Теперь я понимаю, что это было глупо с моей стороны.

– Вам не нужно себя винить. Кому приятно думать о том, что супруг – самый близкий человек – его предал?

– Гоня от себя эту мысль, я не придал значения фактам, которые могли привести меня к истине. Сейчас я готов посмотреть правде в глаза, какой бы горькой она ни была. То, что я чувствую, не столь важно. На карту поставлены Данкрейг и судьба его жителей, томящихся под гнетом жестокого Доннела. Если он останется здесь лэрдом, Данкрейг будет разорен и его жители вконец обнищают.

Аннора кивнула. Она всем сердцем сопереживала Джеймсу, но боялась оскорбить его, откровенно выказывая свою жалость.

– Однажды Мегги сказала мне одну странную вещь…

– Что она видела, как Маккей целовал ее мать?

– Да. Неужели вам она тоже успела рассказать? – удивилась Аннора.

– Не думаю, что нужно придавать ее словам большое значение. Не стоит забывать, что, когда умерла ее мать, Мегги было всего два года. Как она могла запомнить что-то подобное?

Мгновение Аннора размышляла над этим, а затем, округлив глаза, сказала:

– А что, если это было не так давно?

– Что вы хотите этим сказать?

– Что, если в хижине сгорела вовсе не Мэри? Если там была не она, это значит, что Мэри жива. А вас при этом обвиняют в ее убийстве! И вы теряете все, что у вас было, и скрываетесь, чтобы спасти свою жизнь.

– И это означает, что Мэри была в сговоре с вашим кузеном.

– Может быть. Но также возможно, что ее силой удерживают где-то. Кто знает, может, Мегги случайно стала свидетельницей свидания Мэри и Доннела. Это произошло не так давно, поэтому девочка и запомнила, что видела, как они целуются.

– Разве возможно, что Мэри, которая на самом деле жива и здорова, живет так близко, что Мегги ее однажды увидела, а другие при этом ни разу с ней не сталкивались? – Джеймс стал мысленно строить предположения о том, где Мэри может скрываться, если она и впрямь жива. – И разве Мегги не рассказала бы о том, что видела свою мать?

Аннора грустно улыбнулась:

– Как только Доннел поселился в Данкрейге, Мегги слишком быстро усвоила истину, что ей нельзя болтать лишнего, а тем более нельзя доверять Доннелу. Она слишком рано научилась хранить секреты. Жизнь в Данкрейге научила ее этому.

Джеймс подошел к расположенной в стене прорези для стрел, которая выполняла роль окна, и стал задумчиво вглядываться в даль, хотя из маленького отверстия ему мало что было видно. Ему нужно было обдумать все то, что они с Аннорой обсуждали. Если предположить, что Мэри и в самом деле была любовницей и сообщницей Маккея, это объясняет то, как быстро Доннелу удалось расправиться с Джеймсом и завладеть Данкрейгом. Было нелегко признаться себе в том, что он был слепцом в отношении своей жены, но сейчас нужно было отбросить гордыню и все трезво обдумать. Возможно, тот факт, что он никогда по-настоящему не любил свою жену, должен был служить Джеймсу хоть каким-то утешением. Выходит, он не был полным болваном.

Наверняка кому-нибудь из обитателей Данкрейга должна быть известна если не вся эта история, то хотя бы то, что Маккей был любовником Мэри. Такие вещи редко можно сохранить в полной тайне. Разумеется, Маккей готов убить любого, кто узнает о его связи с Мэри, поэтому у осведомленного человека хватило здравого смысла молчать. Джеймс размышлял, не на это ли в разговоре с ним намекала Большая Марта? Не об этих ли сплетнях она хотела выяснить поподробнее, прежде чем рассказать ему о них?

Что же это такое получается? Вместо того чтобы докопаться до истины, он все больше и больше запутывался в хитросплетениях лжи и предательства. Хотя он никогда не предполагал, что правда окажется на поверхности и он будет объявлен невиновным. Однако в то же время Джеймс никогда не думал, что все будет так запутанно. По крайней мере он начинает завоевывать на свою сторону новых людей. Имея союзников, ему будет легче разузнать то, что необходимо.

Аннора смотрела на Джеймса, погруженного в глубокие размышления. В этот момент она поймала себя на мысли, что молится про себя о том, чтобы его любовь к жене не была слишком глубока. Сердце подсказывало Анноре, что скромница Мэри была участницей заговора против Джеймса, в результате которого он потерял все. Такому гордому человеку, как Джеймс, будет трудно принять эту истину.

Аннора разглядывала его широкую спину и размышляла о том, стоит ли напоминать ему, что он так и не оделся. И решила, что не будет этого делать, так как не могла отказать в себе удовольствии еще немного полюбоваться им.

Отвлекаясь от мыслей о красоте сложения Джеймса, Аннора думала о том, что им нужно делать, чтобы ответить на бесчисленное множество вопросов, которые у них возникли. А еще нужно было принять факт, что если Мэри и впрямь жива, то это значит, что Джеймс Драммонд – женатый мужчина, а поэтому ей не стоит сидеть здесь рядом с ним и мечтать о том, как бы ей хотелось осыпать поцелуями его гладкую кожу.

Любая женщина – будь даже она самая настоящая ледышка – не смогла бы отвести взгляд от обнаженного Джеймса Драммонда. Анноре было трудно поверить, что Мэри была настолько слепа, что предпочла этому красавцу не кого-нибудь, а невзрачного Доннела. Однако она знала, что в жизни и не такое бывает, и женщины порой выбирают самых никчемных и недостойных мужчин.

Аннора закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться. Так легче заставить работать свою интуицию. Она ждала озарения. Аннора знала, что если оно ее посетит, будет найдено самое правильное решение. Внутренний голос ей подсказывал, что Мэри предала Джеймса. И тот же самый внутренний голос нашептывал ей, что, по всей видимости, Мэри сейчас уже нет в живых.

– Нам нужно выяснить, где скрывается Мэри, – повернувшись к Анноре, сказал Джеймс.

– Не уверена, что у нас это получится, – спокойно проговорила девушка.

Джеймс подошел к кровати и, нахмурившись, посмотрел на Аннору:

– Почему вы так говорите? Вы вспомнили что-то важное?

– Нет, не вспомнила. Почувствовала.

– Почувствовали?

– Да, иногда меня посещает озарение, – сказала Аннора, понимая, что иначе она не сможет объяснить свою уверенность в том, что она только что сказала. – Что-то подсказывает мне, что Мэри в самом деле нет в живых. – К удивлению Анноры, Джеймс не стал ее высмеивать. Он также не осенил себя крестом, как делали многие, встречаясь в жизни с человеком, имеющим дар ясновидения.

– У вас было видение?

Аннору поразило спокойствие, с которым Джеймс об этом спросил. Как о чем-то само собой разумеющемся. В его голосе не было ни страха, ни насмешки.

– Не совсем видение, – ответила она, вынужденная выложить ему все карты. – Я обладаю даром ясновидения. И я чувствую, что Мэри умерла. Вам не кажется, что она слишком много знала?

Джеймс мрачно кивнул:

– Да, а те, кому много известно о Маккее и его злодеяниях, имеют обыкновение умирать.