При этом Аннору охватила грусть. Но она напомнила себе, что пошла на связь с Джеймсом осознанно. Она сама выбрала для себя такую судьбу и должна испить свою чашу до дна. Еще не время рвать на себе волосы, стенать и рыдать в подушку.

Единственное, в чем Аннора была уверена сейчас, так это в том, что она любит этого мужчину без всякой надежды на взаимность. Ей стало горько. Пока Джеймс хочет, чтобы они оставались любовниками, они с ним будут встречаться. Она – его, пока нужна Джеймсу. И она не собирается расстраивать его своими переживаниями. Она знает что Джеймс – хороший человек и не станет причинять ей зла. Аннора не сомневалась в том, что он, несомненно, отпустил бы ее по первому требованию и дал ей возможность сохранить свою невинность, если бы она по-настоящему возражала. Разве можно винить Джеймса за то, что она влюбилась в него и когда-нибудь из-за этого ее сердце будет разбито? Он виноват только в том, что в него легко влюбиться.

Когда Джеймс взял ее за подбородок и повернул к себе ее лицо, Аннора нашла в себе силы улыбнуться. Она не хотела ничем омрачать их мимолетное счастье.

– Что-то ты притихла, милая, – сказал Джеймс и поцеловал ее в губы.

– У меня все еще нет сил для разговоров, – ответила она.

Он улыбнулся и погладил Аннору по спине. В ее глазах он не увидел ни тени сожаления, ни намека на стыд. Но от того, что Аннора все время молчала, Джеймсу было не по себе. Когда-то Джеймс имел неосторожность посмотреть в глаза жены после того, как они занимались любовью, и дал себе слово больше этого никогда не делать. У жены был такой несчастный вид, она была так пристыжена и смущена, что Джеймс пал духом и стал сомневаться в своих мужских способностях. Хотя душу ему грела надежда, что когда-нибудь, со временем, он научит Мэри получать удовольствие от физической близости. А также он мечтал о детях, которых подарит ему Мэри.

Сейчас, видя, что Аннора отмалчивается, Джеймс забеспокоился, что она переживает сейчас то же самое, что раньше чувствовала с ним Мэри. Он со страхом взглянул ей в лицо, мысленно готовясь к самому худшему. Но когда Джеймс увидел блаженную улыбку на лице Анноры, у него мгновенно отлегло от сердца.

– Скажи мне, Джеймс, почему вначале, когда мы только начали заниматься любовью, ты словно чего-то испугался? – неожиданно спросила Аннора.

Джеймс не сразу понял, о чем идет речь. А затем удивился, как Аннора могла догадаться о том, что он в тот момент чувствовал, и прочесть его мысли.

– Тебе показалось, что я чего-то испугался? – переспросил он.

Аннора поморщилась, опасаясь, что то, что она сейчас скажет, может положить конец их отношениям с Джеймсом.

– Временами я чувствую душевное состояние других людей. Ну так вот… После того как ты перестал рассматривать мое тело и начал меня целовать, я в какое-то мгновение почувствовала, что тебя внезапно охватил страх. Ты даже был близок к отчаянию. Я подумала, что, может быть, я что-то сделала не так, и из-за этого ты испугался.

– Так, значит, чувства других людей для тебя словно открытая книга?

Аннора кивнула:

– Да, но это секрет. Я не хочу, чтобы об этом узнали.

– Можешь смело мне доверять, любовь моя. Я высоко ценю людей, у которых есть дар. Я воспитывался у Мюрреев, а в этом клане многие имеют такие способности, как у тебя. Например, моя сестра Джиллианна. Ты угадала, милая: я в самом деле вначале очень боялся. Но не из-за того, что ты что-то не так сделала. Просто моей жене Мэри не нравилось заниматься любовью. У нее всегда был такой вид, словно ей это было неприятно, стыдно и унизительно. И я ничего с этим не мог поделать. Увидев у тебя на лице смущение, я испугался, что желание, охватившее тебя в самом начале, постепенно угасло. Мне не следовало жениться на Мэри. Надо было как-то догадаться о том, что она относится к числу женщин, которые не любят заниматься любовью. Ах, но в таком случае у меня никогда не было бы моей ненаглядной Мегги!

– Правда, – согласилась Аннора. Она не могла представить, как кому-то может не понравиться то, что Джеймс только что заставил ее испытать с ним. Но Аннора этого не сказала вслух, потому что не хотела, чтобы Джеймс слишком быстро догадался о том, что она чувствует к нему. – Так, значит, поэтому тебе трудно представить, что Мэри с Доннелом были любовниками?

– Да. А также потому, почему любой мужчина не хочет думать о том, что его женщина может желать другого мужчину. Однако, может быть, мы не находили взаимопонимания в постели оттого, что на самом деле Мэри любила Маккея, а не меня. Возможно, ее родственники насильно выдали ее за меня замуж, потому что в то время Маккей мало что мог предложить Мэри и ее родне.

Аннора нисколько не сомневалась в том, что Джеймс был для Мэри хорошим и верным мужем, и в том, что жена не любила Джеймса, не было его вины. Ее сердце переполняли сочувствие и желание сделать все, чтобы Джеймс забыл про свои прошлые обиды и несчастья.

– Если Мэри и вправду любила Доннела, это значит, что тебе не стоит принимать слишком близко к сердцу то, что между вами было не все гладко. С самого начала ваш брак с Мэри был обречен. Ты ничего не мог с этим поделать, ведь насильно мил не будешь. К тому же у этой женщины, вне всяких сомнений, был дурной вкус, если она предпочла тебе Доннела.

Джеймс не удержался от улыбки.

– А что? В этой мысли что-то есть.

– Меня, например, нельзя упрекнуть в отсутствии вкуса. – Аннора улыбнулась и поцеловала Джеймса. Она намеревалась показать этому мужчине, что он – самый лучший из всех, чтобы он выбросил из головы все сомнения и страхи, которые его терзали из-за Мэри.

Глава 10

Джеймс выставил готовую каминную полку за дверь мастерской. Работая над полкой, он превзошел самого себя и с нетерпением ждал момента, когда сможет увидеть, как творение его рук будет украшать спальню лэрда, которая, поклялся Джеймс, скоро снова станет его спальней. Однако сегодня даже мысль о том, что Маккей спит в его кровати, не могла испортить Джеймсу настроения. После долгой ночи любви, проведенной с Аннорой, он был наверху блаженства. Джеймс за всю свою жизнь не чувствовал себя таким удовлетворенным, таким счастливым. Словно Аннора утолила не только жажду его тела, а и возродила его душу.

– Как я погляжу, вы сегодня в приподнятом настроении, – сказала Большая Марта, подходя к нему.

Проницательный взгляд ее прищуренных глаз говорил о том, что Большая Марта догадывалась, что он провел ночь в объятиях Анноры. Джеймс был далек от того, чтобы испытывать чувство вины: он с самого начала нисколько не сомневался, что Аннора Маккей – его женщина. И этой ночью он просто заявил свои права на нее и дал понять Анноре то, в чем давно был уверен сам. Если бы Джеймс не был вынужден скрываться под чужой личиной, он бы заявил о своих правах на нее во всеуслышание. Чтобы все в Данкрейге знали, что Аннора Маккей – его женщина.

– Ну что, нравится тебе эта вещица? – спросил Джеймс, не скрывая гордости за удачно выполненную работу.

– Да, ты умеешь творить с деревом настоящие чудеса. Но что-то мне подсказывает, что совсем не поэтому ты сам себе улыбаешься сегодня. Не помню, чтобы ты так когда-нибудь улыбался. Разве что когда видел нашу любимую крошку Мегги. – Большая Марта скрестила руки на груди и кивнула. – Я с самого начала знала, что она тебе походит.

Джеймс округлил глаза от удивления.

– Как тебе удается знать обо всех секретах Данкрейга?

– Ну что ты! К сожалению, мне известно не обо всех его секретах. Хотя, признаться, очень хотелось бы знать все тайны Данкрейга. Если бы мне это удалось, ты бы сидел сейчас на месте Доннела и был лэрдом Данкрейга, кем ты и должен быть по праву. Но вместо тебя на месте лэрда сидит эта самодовольная свинья. Он разрушает все, к чему прикоснется. А еще старается окружать себя роскошью, словно он – король.

– Да, Доннел заслуживает смерти. – Джеймс посмотрел на Большую Марту и спросил: – Не хочешь ли ты сказать мне в мягкой форме, что тебе не удалось выяснить, что из того, о чем ходили слухи, было правдой? – Увидев, как Большая Марта поджала губы и отвела взгляд, Джеймс понял, что она все же кое-что разузнала, но опасалась, что это ему не понравится. – Ты узнала, что моя женушка на самом деле не была такой славной и милой скромницей, какой я ее считал?

Когда Большая Марта подняла на него удивленные глаза, Джеймс улыбнулся, несмотря на то что знал, что правда, которую женщина собирается сообщить ему, была горькой. Один разговор по душам с Аннорой, когда он смело взглянул правде в глаза, подготовил Джеймса к тому, что он может узнать о том, что Мэри его предала. А может быть, душевные силы, необходимые для этого, придала ему ночь любви с Аннорой? Может быть, ее любовь стала ему надежным щитом и его перестала страшить суровая правда?

– Значит, ты все-таки что-то подозревал? – спросила Большая Марта.

– Дело не в этом. Аннора умеет задавать трудные вопросы и видит вещи, которые я, к сожалению, не замечаю, хотя должен был их заметить. Это она высказала догадку о том, что Мэри могла быть сообщницей Маккея и скорее всего была его любовницей. И я не могу опровергнуть ее предположение. А еще Аннора считает, что Мэри уже нет в живых.

– Так, значит, она вправду погибла во время того самого пожара?

– Может быть, да, а может, и нет. Как совершенно справедливо заметила Аннора, как я могу быть в этом уверен, если найденный на пожарище труп невозможно было опознать? Однако Аннора думает, что ее кузен вряд ли оставил бы Мэри в живых, потому что она была доказательством того, что обвинения против меня бессмысленны и что он занял мое место незаслуженно. Доннел не хотел рисковать.

– Это верно. Ну да, боюсь, что Мэри и вправду была тебе неверна. В той хижине, где произошел пожар, она время от времени встречалась с Маккеем. Служанка однажды видела их вместе в Данкрейге. Мэри незаметно пробиралась в спальню Доннела, когда он приезжал сюда, что случалось довольно часто. Эта служанка заявила, что она слышала более чем достаточно, чтобы не считать, что это была невинная встреча двух родственников. Как зовут эту служанку, я, конечно, тебе не скажу. Я поклялась ей молчать. По крайней мере пока Доннел правит Данкрейгом. Мне с трудом удалось уговорить ее рассказать мне все, что ей известно.