Этой лунной ночью Франческа впервые преодолела свой девичий стыд и стала такой, какой прежде лишь воображала себя, грезя о Джеке. Она только принимала его любовь, а сама едва осмеливалась одарить его лаской. И вот, по иронии судьбы, именно с Майклом, которого Франческа не любила, она обрела свободу, позволявшую ей обвить его ногами, смело двигаться ему навстречу, громко смеяться и стонать от наслаждения под огромным звездным небом. Теперь она не испытывала никакого смущения. Напротив, наслаждалась пришедшей к ней чувственностью.


Девушка вышла из кабинета врача и побрела по улицам Нассау. Шел мелкий дождик, но Франческе он казался туманом.

«Но я совсем не расстроена», — удивилась она, хотя, сидя в очереди, ловила на себе любопытные взгляды негритянок. Те вмиг догадались, почему эта девушка оказалась в приемной врача-акушера здесь, «за холмом». Но как ни странно, идя по улице и подставляя лицо теплому ветру, Франческа чувствовала себя в приподнятом настроении.

Утром она проснулась в объятиях Майкла, спокойная и словно огражденная им от всех бед. Однако вскоре после его ухода у нее начались привычные спазмы в желудке. Тошнота вскоре прошла, но девушку охватил безумный страх перед будущим. Она опять постояла перед зеркалом, на этот раз уже точно зная, что пополневшая талия — не плод ее воображения.

Прошлой ночью, с Майклом, ее уже не преследовали мысли о Джеке, но ведь она носила в себе его ребенка.

Испуганная Франческа бросилась к врачу, но теперь, когда подозрения подтвердились, ужас сменился необъяснимой безмятежностью. Конечно, Джек потерян навсегда, но он оставил ей дар любви, и Франческа не сомневалась, что будет относиться к этому дару нежно и трепетно.

Пока она добиралась до Лайфорд-Кэй, тучи рассеялись и выглянуло солнце. Девушка решила трезво обдумать сложившуюся ситуацию. Кого ей попросить о помощи? Марианна на Гаити, а отношения с Жози почти порваны. Та прислала лишь одну открытку, сообщив, что задерживается из-за болезни. Телефона у родственников Марианны нет, а адрес их неизвестен.

Может, родить ребенка в Нассау, а потом сказать всем, что он приемный? Нет, Карло узнает правду, а значит, и другие тоже. Скрыть это от отца нельзя. Ребенок важнее, чем фамильная честь семейства Нордонья. Карло предотвратит скандал… если захочет. Но сделает ли он это ради ребенка Джека Уэстмана? Или устроит так, чтобы она разрешилась от бремени тайком, а потом отдаст ребенка на усыновление?

Неразрешимые проблемы обступали ее со всех сторон. Только одного человека на свете она рискнула бы попросить о помощи, но боялась отпугнуть его. Майкл слишком горд, чтобы жениться на женщине, беременной от другого. В этом Франческа не сомневалась. Однако она была почти уверена, что он остался бы ее другом. Да, она расскажет Майклу Хиллфорду всю правду и вверит ему свою судьбу.

Свернув на подъездную аллею, Франческа заметила, что к бунгало направляется Майкл. Наверное, он пришел поговорить или пригласить ее на очередную прогулку под парусом. С тех пор как неделю назад Франческа встретилась с Майклом, этот день был первым, который они провели врозь. Майкл помахал ей рукой:

— Франческа, я пришел пригласить тебя на обед. Тетя сегодня не поскупилась. Надеюсь, у тебя нет других планов?

— Нет, Майкл, я слоняюсь без дела.

«Интересно, скоро ли леди Джейн и другие заметят, что я беременна?»

Франческа пошла к дому, и Майкл молча последовал за ней. Девушка понимала, что эти новые отношения совсем не похожи на те, что были у нее с Джеком. Тогда, рядом с Уэстманом, она чувствовала себя хрупкой, ранимой. Майкл казался сильным и независимым, но что-то в нем подсказывало Франческе, что именно он нуждается в защите.

Перед домом Майкл опустился на траву.

— Подожди, не уходи пока. Я по тебе соскучился. Где ты пропадала все утро?

Франческа растянулась рядом с ним, закрыла глаза и подставила лицо солнцу.

— Я подумывала о том, чтобы немного попутешествовать.

— Неужели ты хочешь бросить меня здесь? Может, отправимся вместе. Я ведь тоже вольная птица.

— Прекрасная мысль! Куда же?

— Я отвезу тебя в Ирландию и представлю отцу. Ему понравится такая хорошенькая девушка. Увидишь места, где я вырос, — леса, ручей, в котором много форели. В Нассау, конечно, тоже красиво, но по-другому.

— Что же тебя здесь держит?

— Этот климат больше подходит для парусного спорта. К тому же я надеюсь открыть здесь собственный бизнес и добиться успеха, фрахтуя роскошные яхты. Дома я этим заняться не мог. Ирландцам приходится покидать родные места, чтобы зарабатывать на жизнь, а умирать они возвращаются домой. Скажи, что поедешь со мной!

— О, Майкл… я, право, не знаю. Когда ты думаешь отправиться?

— Возможно, на следующей неделе. Я узнаю расписание самолетов.

— И мы вот так сразу и полетим?

— Конечно, но сначала поженимся. В ближайший уик-энд, согласна?

Предложение ошеломило Франческу, открыв перед ней весьма соблазнительные перспективы. Да уж не шутит ли Майкл, как обычно. Она беззаботно ответила:

— В эти выходные не получится, Майкл. Я пообещала прийти на благотворительный церковный базар, к тому же в саду накопилось много работы. Ты можешь подождать?

— Нет.

— Тогда тебе придется жениться на ком-то другом.

— И взять в Ирландию постороннюю женщину? С какой стати мне так поступать, если мое сердце принадлежит тебе? — так же беззаботно возразил он.

— Но я не могу выйти за тебя так скоро.

Майкл взял ее за руку и привлек к себе. Его лицо выражало решимость, а в карих глазах застыла печаль. Франческа поняла, что он боится настаивать. Если она откажет ему, то их дружбе конец. Она смущенно улыбнулась, зная, что должна сказать: «Ты встретишь другую женщину, и она полюбит тебя по-настоящему. Я же не стою тебя и ношу ребенка от другого мужчины…» Но с языка ее слетели совсем иные слова:

— Майкл, я с удовольствием пообедаю у вас. Передай леди Джейн, что я принимаю приглашение. А позже мы обсудим с тобой поездку в Ирландию.

Он стиснул Франческу в объятиях и страстно прижался к ее губам. Она наслаждалась его поцелуями и радовалась, чувствуя себя любимой. Майкл никогда не причинит ей такой боли, как Джек, и не окажется в постели другой женщины при первых трудностях.


Проводив взглядом Майкла, Франческа ушла в дом. Нет, она не скажет ему правды, ибо выбор у нее невелик: или родить ребенка и воспитывать его одной, оказавшись при этом в полной зависимости от отца, или умолчать о беременности и выйти замуж за Майкла.

Она долго сидела в уютной кухне, пила чай, смотрела в окно и любовалась цветами в саду Марианны. Ее удручала мысль о том, что придется обмануть Майкла. Он презирал бы ее, узнав, что она по-прежнему любит другого мужчину. Но ребенку нужен отец, который защитит его и даст ему имя.

В лучах заходящего солнца море походило на огромное зеркало, разбивающееся в полосе прибоя на сотни мелких осколков. Порывы ветра раскачивали прибрежные пальмы. Франческа положила руку на живот. Там, внутри нее, билось крошечное сердечко и зарождалась новая жизнь. Она защитит эту жизнь, чего бы это ей ни стоило.

Антония спала в палаццо Нордонья, прильнув к Карло, и согревала дыханием его грудь. Стараясь не разбудить ее, Карло выбрался из постели и накинул халат. Сквозь открытые балконные двери в комнату лился яркий лунный свет, и граф видел распечатанное письмо, лежащее на столе. Ему незачем было перечитывать его. Он все слишком хорошо запомнил.

«Папа, пожелай мне счастья и прости, что не возвращаюсь в Венецию. Мы с Майклом не хотим устраивать пышную церемонию и решили скромно обвенчаться в местной церкви. Свадьба состоится в следующую субботу».

«В следующую субботу». Эти слова задели Карло. Письмо он получил утром, а суббота — завтра. Может, дочь нарочно не известила его заранее, чтобы он не успел приехать на церемонию? Неужели она совсем разлюбила его?

Граф вышел на балкон и уставился невидящим взглядом на темную воду канала. Карло не верил, что дочь встретила наконец своего избранника. Он видел Франческу и ее любовника-американца в постели и почти не сомневался, что у дочери есть причины для столь поспешного замужества. Сверкающие огни Венеции расплылись перед его глазами.

Если бы он только мог объяснить дочери, почему всегда так внимательно следил за ней, почему боялся, что рано или поздно она покинет его так же, как и ее мать, и обрушит на его голову новый скандал! Но Карло не смел рассказать дочери правду о Сюзанне. Своим молчанием он оттолкнул Франческу, возможно, навсегда.

«Я хотела бы, чтобы ты был с нами, папа», — писала дочь. Граф горько усмехнулся. Пустая любезность, одна из тех, которым он сам научил ее.


— Ты проводишь с Сибиллой больше времени, чем со мной, — однажды заметил Карло. В этот день Сюзанна и ее юная английская подруга несколько часов совершали верховую прогулку по зеленым холмам острова.

Смущенная Сюзанна сидела за туалетным столиком и расчесывала перед зеркалом волосы. Она каялась и обещала впредь уделять больше внимания мужу и меньше — Сибилле, которую, по ее мнению, Карло недолюбливал.

— Сибилла в конце концов превратится в одну из тех эксцентрических особ, что курят сигары и живут в одной квартире с компаньонкой женского пола и сорока кошками. Вроде Гертруды Стайн.

— Бог с тобой, Карло! Как бы я ни восхищалась Гертрудой Стайн, для Сибиллы такое сравнение оскорбительно. Она привлекательная девушка, у нее такой изысканный вкус…

— Господи, да ты уже говоришь совсем как она! Наверняка вы сидите и рассуждаете о Фрэнсисе Бэконе или… скажем, о Шопенгауэре — кажется, именно о нем она вчера вечером прочла нам целую лекцию?

— Карло, неужели ты забыл? Сибилла удивительно хорошо изложила теорию о духе насилия в двадцатом веке. В современном искусстве это очень важная тема.