— В каких гаражах? Девчонки, вы где?!

— Я не зна-аю!!! — окончательно разрыдалась Яна.

— Так, Яна. Пожалуйста, успокойся и расскажи, что произошло.

— Мы заблудились!!! Мы на пустыре!!! Саня, скорее...

Тинь! Разговор оборвался, так как на телефоне у Яны закончились деньги.

— А-а-а-а-а!!! — заревела Яна, в бессильной ярости топая ногами, — Вставай, хватит охать, чёрт тебя возьми!!! — накинулась она на Оливу, — Всё время ты ищешь приключения на свою задницу и влипаешь во всякое дерьмо!!! Вот куда нам теперь, а?! Куда?! Дура тупая!!!

Брань её прервал звонок Сани Негодяева.

— Значит так, Яна. Будьте там, никуда не уходите, слышите? Мы сейчас приедем, через пятнадцать минут!

Легко сказать «через пятнадцать минут», а как просидеть эти пятнадцать минут без движения на жестоком морозе? Пальцы Яны на руках и ногах уже не сгибались; она сидела, скорчившись, на снегу, и, хоть умом понимала, что сидеть нельзя, а надо двигаться, иначе уснёшь и не проснёшься — ужасная слабость парализовала её члены. Она потеряла счёт времени; даже, когда в отдалении услышала знакомые крики, не смогла отозваться — холод сковал намертво её челюсти.

Парни, между тем, уже приехали на место, но никого не увидели. К тому же, без фонарей здесь темень была такая, хоть глаз коли.

— Блин, темно, как у осла в заднице, — прокомментировал Дима Негодяев, — Как их ещё угораздило сюда забуриться...

— А вдруг они не здесь? Вдруг это не то место? — заволновался Салтыков.

Саня включил подсветку в телефоне и осмотрелся. Что-то тёмное лежало на снегу чуть поодаль. Саня наклонился и осветил предмет. Это был чемодан Оливы.

— Мелкого чемодан! — сразу опознал Салтыков, — Значит, всё правильно. Но где же они?!

— Яна-а! Олива-а!!! — крикнул Дима, сложив руки рупором у рта.

Но лишь зловещая тишина была им ответом.

— Яна-а!!! — громко крикнул Саня.

— А-а-а… — донёс до них ветер слабый девичий стон.

Салтыков узнал этот стон; он ножом резанул ему по сердцу.

— Мелкий, мелкий!.. — плачущим голосом позвал он.

— Идём за гаражи; они, должно быть, где-то там, — велел Дима.

Он не ошибся. Девушки сидели, скорчившись, на снегу, прислонившись спинами к железной стене одного из гаражей.

— Мелкий!!! — Салтыков кинулся к Оливе, — Мелкий мой, скажи хоть что-нибудь, я умоляю тебя!!!

— Андрей, «скорая» приехала, — Дима тронул его за плечо и направился к Яне.

Саня уже поднял её со снега и, обернув в свою куртку, вёл к машине.

— Её надо домой, и чаем горячим напоить, — сказал он.

В машине включили печку; но Яна всё равно чувствовала себя промёрзшей до мозга кости. Её начал трясти сильный колотун.

— Ты в порядке? — спросил её сидящий рядом Саня.

Яна ответила не сразу. Она попыталась улыбнуться, но лишь жалкая гримаса исказила её лицо.

— Как… мне… холодно....

И, словно оттаяв, слёзы обильными ручьями потекли по её щекам.

Глава 22

Олива, хоть и родилась в понедельник, и вообще считала себя очень невезучей, на самом деле, можно сказать, в рубашке родилась. Так, по крайней мере, сказал врач в больнице, куда её доставили на «скорой». Укусы в бок едва-едва не задели брюшную полость, что, в свою очередь, могло кончиться сепсисом, перитонитом и летальным исходом.

— Считайте, что вы отделались лёгким испугом, — сказали ей, — Но госпитализацию и курс инъекций от бешенства и столбняка вам пройти всё же придётся.

Олива не возражала. В конце концов, решила она, лучше уж остаться в больнице, чем ехать в Москву и объяснять матери, почему свадьба не состоялась. Хотя, рано или поздно, ехать всё равно пришлось бы, но в данный момент думать об этом было выше её сил.

Хлопотами Салтыкова и Негодяевых её поместили в отдельную палату, несмотря на то, что у неё с собой не было даже полиса. Олива видела, что Салтыков пытается загладить свою вину перед ней; но также понимала она, что он всё это делает лишь из чувства долга, а сам только и ждёт, чтобы поскорее свалить с себя эту обузу и отправить её в Москву, и сердце Оливы наполняла едкая горечь.

— Хорошие у вас друзья, — заметила медсестра Люда, готовя шприц для инъекции, — Заботятся о вас, как о родной. Особенно Андрей...

— Вину свою заглаживает, — отрезала Олива, — Даже имени его слышать не хочу.

Люда возражать не стала, а молча сделала укол. В конце концов, что она могла знать о ситуации. Только лишь, унося поднос с ампулами, она вновь заглянула в палату.

— Тут к вам пришёл ваш молодой человек. Не пускать?

— Нет, отчего же не пускать, — отозвалась Олива сварливо, — Пусть заходит, раз пришёл...

Салтыков вошёл, волоча за собой большой полиэтиленовый пакет. Олива при виде его легла и, скрестив руки на груди, демонстративно уставилась в потолок.

— Чего тебе? — не слишком-то приветливо пробурчала она.

— Мелкий, как ты себя чувствуешь? — спросил Салтыков, присаживаясь у неё в ногах.

— Превосходно, — отрезала Олива, — Лучше не бывает.

Сделав вид, будто не замечает её сарказма, Салтыков нагнулся и принялся рыться в своём пакете.

— А я вот тут тебе… апельсинчиков принёс, — он достал сетку с апельсинами и положил на тумбочку.

— В жопу себе засунь свои апельсины.

— Ну, зачем так грубо, мелкий.

Олива резко села на кровати.

— А ты как хотел бы? Чтобы я тебе спасибо говорила, в ножки кланялась за изломанную жизнь?!

— Прости меня, мелкий...

Олива обессиленно легла обратно.

— Я не понимаю, какого хрена ты вообще припёрся. Мы же расстались?

— Нет, мелкий… — Салтыков тяжело вздохнул и, окончательно запутавшись, провёл рукой по лицу, — Я в том смысле, что я тебя любил и до сих пор люблю.

— И тем не менее, жениться на мне уже не хочешь. Навешал лапшу на уши, а потом взял и выставил под зад коленом — иди, мелкий, куда знаешь. А то, что я институт бросила, с работы уволилась, матери уже сказала, что к мужу переезжаю, это ничего?

— Ну, хочешь, я позвоню твоей маме и поговорю с ней?

— Нет уж, спасибо, — отказалась Олива, — Мне твои медвежьи услуги не нужны. Ты и так уже услужил… — голос её дрогнул и сорвался на плач, — Меня по твоей милости чуть насмерть не загрызли...

— Не надо об этом, мелкий!.. — с жаром воскликнул Салтыков, — Ну, прости меня, пожалуйста! Я виноват перед тобой, чем хочешь искуплю… Ну, хочешь, поженимся, прямо завтра?

Олива горько усмехнулась.

— А завтра ты опять скажешь, что мы не можем быть вместе? Да?

— Мелкий, я тебе клянусь!..

— Твои клятвы гроша ломаного не стоят. Уходи.

— Но, мелкий!..

— Уходи, я сказала! — истерично крикнула вдруг Олива, — Пошёл вон отсюда!!! Видеть тебя не могу!!!

Она ожидала, что Салтыков будет сопротивляться, ползать на коленях, умолять. Но он просто встал и, не оглядываясь, быстро вышел из палаты. Вне себя от гнева, Олива швырнула ему вслед сетку с апельсинами, которые он принёс.

— И забери свои сраные апельсины!!!

Сетка разорвалась, и ярко-оранжевые апельсины бильярдными шарами покатились по полу врассыпную. Олива упала лицом в подушку и затряслась в горьких, безудержных рыданиях.

Глава 23

Через пару дней Оливу выписали, и она вернулась на съёмную квартиру. Салтыков и старший Негодяев встретили её. По дороге домой Олива пытливо всматривалась в лицо Салтыкова, ожидая, что он заговорит с ней о женитьбе, но тот молол языком о чём угодно, только не об этом.

— А где Яна, кстати? Почему она не с вами? — поинтересовалась Олива.

— Янго простужена. Дома сидит, лечится.

Пообедав в доме Негодяевых, Салтыков и Олива пришли к себе на квартиру часам к четырём. Ещё не войдя в прихожую, они услышали из-за дерматиновой двери музыку, смех и весёлые голоса парней.

— А Янка, я смотрю, там времени не теряет, — заметила Олива, — Уже гостей успела назвать...

Так оно и оказалось. В коридоре их встретили, смешанные в кучу, несколько пар мужской обуви, а музыка бумбасила в гостиной. На диване Хром Вайт, Кузька, Лис и Денис играли в карты; Яна в своей короткой шёлковой комбинации сидела на разобранной софе рядом с сияющим как майский пряник Пахой Мочалычем и, играя с ним в шахматы, тихонько напевала в такт музыке:

— А моря

До краёв наполнялись по каплям,

И срослись по песчинкам камни,

Вечность это, наверно, так долго...

— Ребята… Так вы пришли… — растерянно забормотала Олива, едва появившись на пороге, — Ой, что же это я?! Чайник сходить поставить… Щас всё подам… — и побежала хлопотать о закуске.

Наконец, все расселись пить чай с тортом. Салтыков врубил КиШа, и все сели в круг играть в карты. Играли ребята в переводного «дурака» весьма своеобразно: почти каждая карта у них была членом их большой компании.

— На вот тебе Хром Вайта, — кидала Олива Яне трефового валета.

— А я Саней Негодяевым переведу, — переводила Яна под Мочалыча червонным валетом.

— А я старшим Негодом покрою, да вот Гладиатором, — и Мочалыч небрежно выкидывал из своего веера двух королей.

— Лучше б Оливой покрыл — я б тебе Немезиду кинула, — усмехалась Яна.

— Ещё чего — мне козырного Салтыкова жалко...

Впрочем, отыграв несколько конов, всем стало скучно.

— Кстати, девчонки, как насчёт пойти в кино на «Иронию судьбы-2»? — предложил Павля, — Говорят, классный фильм. Надо сходить посмотреть.

Идея была принята, и все спешно засобирались в кино. Однако попасть на «Иронию Судьбы-2» в этот вечер им не удалось. В фойе кинотеатра «Русь», куда ввалилась компания наших ребят, стояли длиннющие очереди в кассы. Кинозалы были переполнены: всем хотелось посмотреть только что вышедшую, но уже нашумевшую версию всем известного классического новогоднего фильма.