— Это страшно… — прошептала Марина. — Бедный вы мой…

Она сейчас готова была обнять, прижать к себе и расцеловать этого парня с шарообразной головой, почти ровесника ее Славы.

Слава, Славочка…

— Нет, почему?… — Павел опять допрашивающе улыбнулся. — Ничего особенного, я вам скажу. Просто каждый по-своему видит и представляет себе жизнь. А теперь я ношу растяжку…

Марина вздрогнула.

— Растяжку? Это еще что такое?

— А вот… Такая хитрая штучка… — Павел показал на себе какие-то веревки. — Одно движение руки у бедра — и тебя нет! Взлетаешь на воздух вместе с теми, кто к тебе приблизился. Вы ведь понимаете: мы никогда не сдаемся в плен. Всю правду говорю, какая она есть. Поэтому если ты тяжело ранен, теряешь силы и понимаешь, что надежды на спасение нет… На тот случай, кроме вшитой в воротник ампулы с цианидом, у каждого из нас на шее еще три растяжки для самоликвидации. Три про запас. Как запасное кольцо у парашюта. Только там — для спасения… Сейчас оставил себе одну. Чтобы быть готовым уйти в любой момент. Мало ли что…

— Но сейчас-то зачем? — прошептала подавленная Марина. — Вы ведь не на войне…

— Я всегда на войне. В общем и целом, — усмехнулся Павел. — А ведь я, Марина Евгеньевна, зомби… Да, да! Думаете, просто головой стукнутый? Нас готовили к Чечне два месяца: рукопашный бой, минирование, все такое прочее… И с нами работали медики. Методом гипноза, погружения, по системе «сомнамбула». Я закодирован и помню сейчас планы и маршруты разных городов, где я никогда не бывал: улицы, дома, этажи… Могу нарисовать. Верите, нет? Вот часто спрашивают, кому нужна война. Говорят — воюющая страна слабеет. Но это теоретически, и у всех нынче очень старый, допотопный учебник. Война нужна тем, кто торгует оружием и военной техникой. Где же еще, как не в бою, демонстрировать технические военные новинки? Другие страны посмотрят, заглядятся да и купят. Танк «Буратино», например… Классная машина, я вам скажу. Куда угодно без промаха попадет! И где же еще банкам отмывать ворованные деньги, как не на войне? Ведь это очень удобно и выгодно: они оплачивают спецназ — знаете, сколько это стоит? В среднем мы получали по сто баксов в день. Снайпер-одиночка, работающий часа четыре от наступления полной темноты до рассвета, может за ночь получить штукарь. Ну конечно, если принесет доказательства, что уничтожил определенное количество человек: уши, глаза убитых… Значит, банк платит спецназу, тем самым помогает родной стране — у нее же нет таких бабок! Да воюющая страна — любая — всегда в выигрыше! А среди контрактников в Чечне — полно уголовников, которые идут воевать вместо тюрьмы. Они и пьют, и своих убивают: просто так, за то, что выпить не дали! Всю правду говорю, какая она есть.

Марина слушала молча. Голова у нее шла кругом.

— Знаете, Марина Евгеньевна, я ведь по глазам могу угадать, что человек через минуту сделает, особенно если он собирается убить. Теперь вот учу ребятишек драться. Очень детей люблю… Пусть умеют дать сдачи и себя защитить. Весь день они возле меня на автостоянке крутятся. Своих-то нет… Машину заимел, две квартиры купил… Родителей привез, они отдельно живут…

— Родители? — вновь изумилась Марина. — Так вы их все-таки нашли? Увидели мать?

— Друг у меня лучший был, браток еще по Суворовскому… В Каире на мине подорвался… — пробормотал Павел. — Я даже клочка его одежды не нашел… Поехал в Москву к его родителям — они одни, я один… Теперь мать и отец есть… Сейчас они в Москве, а я вот здесь пока. Мне тут вольготнее. Так странно, я вам скажу… Захотелось вдруг вам исповедаться… Сам не знаю почему. Я ведь из породы молчунов, да и профессия приучила. Спасибо вам, что выслушали… А можно, я вас со своей Светкой познакомлю?…

Кажется, у меня появился еще один, четвертый сын, подумала Марина. И кивнула.


Марина выслушала сестру в возмущении.

— Так ты что, нас всех обманула?! — прошипела она, наконец с трудом придя в себя. — Ты выходишь замуж за этого старика?! Макака Макакыча?!

— Ты просто мне завидуешь! — заявила сестра.

Марики всегда, постоянно чего-то ждали: то изменения жизни родителей, то богатых мужей, то детей… И сама жизнь потихоньку превратилась в это непрерывное, тягостное, выматывающее душу ожидание, когда не живешь, а только ждешь, ждешь, ждешь… А жизнь себе насмешливо проскакивала тем временем мимо — неслышно и стремительно.

— А как ты скажешь родителям? — ехидно спросила сестру Марина.

Арина вздохнула и нахмурилась.

— Это у меня самая большая сложность на сегодня.

— Уж конечно! — недобро пропела Марина. — Ты их надула с этими соседями, врала, что охмурила сына, а теперь? Так тебе и надо! Все по уму.

— Я боюсь, — прошептала сестра.

— А давать согласие на замужество ты не боялась? — Марина злобилась все сильнее. — Вы чего, спите с ним, что ли? И как, получается? Тебе нравится?

Арина предпочла не услышать и не отвечать на эти глупости и выпады.

— Я хочу тебя попросить… Ты не расскажешь обо мне предкам? Я боюсь… А у тебя получится лучше. И реакция будет приличнее.

Марина прищурилась.

— Уверена? Сестра кивнула:

— Пожалуйста… Очень тебя прошу…

Марина пожалела сестру. Она глядела так беспомощно, так просительно, так печально… И кому, как не родной двойняшке, помочь своей половинке, своей близняшке? Они ведь один человек, волею судьбы разделенный пополам…

— Ладно, — пробурчала Марина. — Я попробую… За успех предприятия не ручаюсь. Наворотила ты дел!

Вечером, когда Арина привычно отправилась к соседу, Марина, как старшая, приступила к выполнению возложенной на нее задачи. Она прокрутила в голове несколько возможных вариантов и подходов к родителям и бабушке, выбрала, по ее мнению, оптимальный и начала.

— Я замуж собираюсь! — выпалила она, понимая, что этим предков уже не огорошить.

— И эта туда же! — проворчал отец. — Давно пора! Прямо засиделись в девках! И кого же выбрала ваша светлость?

Марина обиделась:

— А почему ты так со мной разговариваешь?

— Женя, Женя… — прошептала мать.

— Да что Женя?! Они совершенно распустились! В конце концов, в моем вопросе нет ничего предосудительного или противозаконного! И ничего бестактного тоже нет! Имею я право знать, за кого выходит замуж моя дочь?!

Бабушка осуждающе покачала головой, молчаливая, как мебель.

— Имеешь, — буркнула Марина. — За человека!

— Ты видишь, Ася, как они обе распоясались?! — заорал в бешенстве отец. — Что одна, что другая! Разве так отвечают родному отцу?!

— А как ему отвечают?! — не осталась в долгу Марина.

И вдруг вспомнила холодную лестницу своего подъезда, продуваемую всеми нахальными ветрами, облезлые стены, грязный мусоропровод… Себя, прижавшуюся к стеклу, представляющую отца и соседа, куривших здесь каждый вечер… И такая тишина тогда стояла вокруг, все уже спали… Не надрывались телефоны, не гоготали телевизоры, не вопили магнитофоны…

А как папа теперь будет курить с этим Макакой Макакычем дальше? — вдруг подумала Марина. И затихла. Мать взглянула на нее с тревогой, бабушка — с удивлением. Отец не смотрел вообще.

— Прости, папа… — прошептала Марина. — Не знаю, что на меня нашло… Я выхожу замуж за Ромку Баранина. Который окончил иняз и будет переводчиком. Вообще… — Она на минуту замялась, все-таки неловко докладывать родителям правду о себе. — Вообще мы с ним давно вась-вась, и я на самом деле его жена… Ну, надо оформить наши отношения…

Родители и бабушка молчали.

— Вы не рады? — уточнила Марина.

— Да нет, почему же? Очень рады! — заторопилась мать. — Это мы от неожиданности… То Арина, то ты… Видно, время у вас такое пришло. Пора…

— Квартиру им надо, Евгений! — сурово произнесла бабушка, будто вынесла жесткий приговор. — Думай над этим! Арина-то будет жить вместе со своим свекром, Макаром.

— Она просто будет с ним жить! — брякнула, не подумав, Марина. Все ее планы полетели в тартарары. — Она выходит замуж за него, а не за его сына. Все по уму…

— Ты шутишь?… — прошептала побледневшая мать. Она сразу поняла, что это не шутка.

— А что? Макакыч — мужик надежный! За ним — как за охраняемой границей! — покуражилась Марина. — Я серьезно! Вот сын его — очень темная коняшка. Он как раз Аринке ни к чему.

Отец болезненно скривился и стал судорожно шарить по карманам в поисках валидола. Мать застыла грузной статуэткой.

— Что за бред? — грозно спросила бабушка.

— Это не бред, — пробормотала Марина. — Это правда…

Отец после Марининого сообщения три недели пролежал в больнице с инфарктом. Она тем временем надумала экстренно выйти замуж. И, навещая отца, вскользь сообщила ему об этом.

— Меня скоро выписывают, подожди со свадьбой, — попросил он.

— Что же мне, как маме, ждать до тридцати лет? Нет, такого Романа я больше не найду! Боюсь упустить.

Отец промолчал. Иногда он умел это делать.

Радость Марины окончилась вместе с приобретением мужа. Сначала он проявил себя рохлей, а позже — секс-мальчиком. Но помог жене родить двоих детей.

И однажды мать устало сказала:

— Уж лучше бы ты ждала до тридцати лет, как я! Может, встретила бы похожего на своего отца. Куда ты торопилась? Нельзя быть абсолютно доверчивой юбкой, прости!

Надоело ждать, хотела сказать Марина, но удержалась. В принципе запас времени у нее имелся. Только на будущее Марина не надеялась и не рассчитывала.

После развода родителей семилетний Слава никаких вопросов матери не задавал. Потом Марина довольно быстро выскочила замуж за Володю, и родился Петька… Иван предсказал все заранее. Хотя она выходила замуж по любви. Да и Володя взял ее с двоими детьми не просто так. Однако эта захватывающая любовь слишком быстро захватывать их обоих перестала, сникла, затихла, заскучала с ними и наконец отбыла восвояси. Остались дети, кухня, стирки… Попытки дележки квартир и вещей. Непростые отношения с Володиным сыном от первого брака. Впрочем, этот старший сын довольно искренне привязался к Петьке и здорово ему помогал. Бизнесмен, он частенько подкидывал единокровному брату деньги и дорогие подарки, а когда Петька окончил восьмой класс, даже отправил младшего отдохнуть на Мальту. Только это не искупало главного и не меняло основы — Володя не нашел общего языка ни со Славой, ни с Иваном, а потом откровенно их невзлюбил. Мальчики платили ему взаимной ненавистью.