– Следовательно, для тебя не будет проблемой разделить со мной постель, – еще более холодным тоном заявил Стефан. – Хочешь первой воспользоваться ванной комнатой?

– Да, спасибо.

Холли чувствовала себя возбужденной, взволнованной, сбитой с толку, рассерженной – целая буря эмоций теснилась в ее груди. Черт! А ведь они со Стефаном еще даже не женаты!

Четверть часа спустя она благополучно забралась в огромную кровать под балдахином, заваленную целой кучей подушек, и укрылась теплым одеялом. Свою фланелевую пижаму Холли застегнула на все пуговицы. Крепко зажмурившись, она притворилась, что спит.

Дверь ванной открылась и закрылась. Минут десять спустя Холли услышала, как Стефан вышел из ванной, а затем почувствовала, что матрас прогнулся под весом его тела. Отодвинувшись поближе к краю кровати, Холли стала дожидаться рассвета.

Глава 9

Холли медленно открыла глаза. До чего же тепло и уютно! Щека, словно на подушке, лежит на мужской груди, нога перекинута через… Вот черт! Вчера, перед тем как заснуть, Холли отгородилась от Стефана кучей подушек, но за ночь эта баррикада куда-то исчезла. К счастью, Стефан лег спать в трусах и футболке.

Подавив желание заорать и вскочить, Холли попыталась очень медленно отодвинуться, но было уже поздно: рука Стефана крепко обхватила ее руку. Затем его тело замерло, глаза открылись и вопросительно взглянули на Холли.

Запаниковав, она торопливо откатилась в сторону.

– Извини, не знаю, как это получилось. Я пойду в ванную.

Душ помог Холли восстановить утраченное душевное равновесие. Может быть, в один прекрасный день, лет через сто, она даже сможет посмеяться над тем, что сейчас произошло.

Выглянув из двери ванной комнаты, она с облегчением увидела, что Стефана в спальне нет. Напомнив себе, что участвует в этом фарсе для того, чтобы подарить отцу его мечту, она заставила себя сосредоточиться на списке дел, намеченных на сегодня.

Но едва Холли шагнула в спальню, как дверь открылась и вошел Стефан. Его волосы были еще влажными после мытья. Он был одет в спортивный костюм и футболку. Взгляд Холли невольно задержался на его сильных руках.

– Я ходил в тренажерный зал. Там и принял душ.

– Отличная идея!

Стефан усмехнулся.

– Насчет нашего пробуждения…

– Я предпочитаю не обсуждать это, – поспешно перебила его Холли, чувствуя себя очень глупо после того, как вчера горячо убеждала Стефана, что ее не интересуют отношения, которые он может ей предложить.

– Не беспокойся об этом. Да, собственно, ничего такого и не случилось…

– Мне так не кажется.

О боже, неужели она это сказала? Холли покраснела.

– То есть, я имела в виду…

Стефан улыбнулся еще шире.

– Все нормально. Я тебя понял, но все равно сочту это за комплимент.

– Давай просто забудем об этом инциденте?

– Договорились.

В дверь постучали. Стефан отправился открывать, пояснив на ходу:

– Я заказал в номер завтрак: копченый лосось, яичница, блинчики. Чтобы мы могли поговорить наедине. Надеюсь, ты не возражаешь?

Пять минут спустя Холли, подцепив на вилку кусочек яичницы, поинтересовалась:

– Так о чем ты хотел поговорить?

Стефан внимательно посмотрел на нее и спросил:

– Что твой отец думает о нашей сделке?

– Если семья Романо будет владеть частью Иль-Боскетто-ди-Соле, он почтет это за честь.

Принц, продолжая внимательно смотреть в глаза Холли, произнес:

– У меня такое чувство, что ты что-то недоговариваешь. Лучше тебе быть до конца откровенной, потому что я не хочу никаких сюрпризов.

– Ну, все немного… сложнее. Отец, конечно, рад и считает честным этот раздел Солнечной рощи, а наш брак – отвечающим интересам обеих сторон. Но я не знаю, что он думает о тебе.

Когда Холли сообщила отцу, что ему придется принять в качестве зятя Стефана, Томас согласился сыграть свою роль. Но он ни словом не обмолвился о том, что чувствует по поводу предстоящей встречи с сыном Элоизы.

– А в чем дело? Я ему не нравлюсь? Подумаешь! Я не нравлюсь половине княжества, так что твоего отца можно понять.

На мгновение у Холли возник соблазн позволить Стефану поверить в это объяснение, но она расслышала в его словах горечь, которую ей захотелось рассеять.

– Нет. Существует иная причина. Личная. Все из-за Элоизы и моей мамы.

– При чем тут моя мать?

– Наши родители… Мой отец и твоя мать… У них когда-то давно был роман.

– Роберто упомянул об этом в том письме, которое мне оставил, но раньше я об этом не слышал.

– Ну… они любили друг друга, а потом Элоиза бросила моего отца, чтобы выйти замуж по расчету. – Холли, как могла, старалась сдерживать эмоции и говорить спокойно. – Она разбила ему сердце ради драгоценностей короны.

В серых глазах принца вспыхнул гнев, его руки сжались в кулаки.

– Моя мать не была охотницей за деньгами и короной!

– А зачем же тогда она вышла замуж за Альфонсе?

– По словам Роберто, она сделала это потому, что он заставил ее так поступить. Ему казалось, что это будет блестящий союз.

– Она не должна была соглашаться!

– Она согласилась на этот брак не ради денег или высокого положения. Моя мать была не такой.

Холли хотелось прокричать: «Откуда тебе это знать?!» – но она сдержалась, понимая, что Стефан имеет право на то, чтобы видеть свою мать в лучшем свете. И все же Элоиза омрачила ее детство: это из-за нее мать впадала в ярость, хлопала дверьми и плакала от горя. Поэтому Холли не желала слышать ни слова в защиту женщины, разбившей брак ее родителей. Ее мать бросила мужа и дочь вскоре после того, как Элоиза покинула Ликандер. Холли вспомнился случайно подслушанный разговор родителей.

«Я знаю, чего ты хочешь, Томас, – последовать за ней. Ты ее так и не разлюбил. А ведь она тебя отвергла, обошлась с тобой хуже, чем с грязью под своими туфлями, – голос матери был наполнен ядом. – Так беги за ней, если хочешь. Но когда ты вернешься, снова отвергнутый, меня уже здесь не будет. С меня хватит! Мы могли бы быть с тобой счастливы, если бы ты любил меня!»

«Я всегда говорил тебе, Анджела, – отвечал отец, – что наш брак будет основан не на любви, а лишь на чувстве долга».

«Но он мог бы стать счастливым, если бы ты забыл эту женщину, дал нам шанс!»

«Я могу сказать то же самое о тебе».

«Ты полюбил бы меня, если бы я родила тебе сына?»

«Возможно, я относился бы к тебе лучше, если бы ты выказывала больше любви нашей дочери».

«Почему ты любишь Холли, а ко мне равнодушен?»

«Она – моя дочь. Моя плоть и кровь. Как я могу ее не любить? Не ее вина, что она не родилась мальчиком».

Слушая эту перепалку, Холли закрылась с головой одеялом, так как часто слышала подобные ссоры. Но в этот раз все закончилось иначе, чем всегда: на следующий день ее мать собрала чемоданы и уехала. А все – из-за Элоизы!

Холли отщипнула кусочек круассана, покатала его между пальцами и напомнила себе, что в разрыве ее родителей нет вины Стефана, и вообще это его не касается.

– Полагаю, наш брак вызывает у моего отца сложные чувства, учитывая, что ты – сын Элоизы, но он понимает роль, которую ему необходимо будет сыграть, и уже рассказал работникам плантации ту же самую историю, которую мы поведали всему миру.

Стефан внимательно посмотрел на Холли, затем резко кивнул:

– Понятно. Давай продолжать то, что начали.


Всю дорогу до Иль-Боскетто-ди-Соле они молчали. Воспоминания, вызванные разговором об Элоизе, кружились в голове Холли тревожным вихрем. Когда их автомобиль уже приближался к месту назначения, Холли опустила тонированное стекло, вдыхая разлитый в воздухе цитрусовый аромат. Знакомый запах успокоил ее, напомнил о временах, когда она бегала по пятам за отцом среди рядов лимонных деревьев, увлеченно наблюдая, как собирают урожай.

Но тут же вспомнились и другие, более тяжелые времена: отчаяние из-за равнодушного отношения к ней матери, боль от предательства Грэма.

Взглянув на Стефана, Холли увидела, что он сосредоточенно оглядывает окрестности, словно что-то ищет. Может, он пытается представить себе свою мать, еще девочкой гуляющую в этих местах?

Холли ощутила укол вины, только сейчас осознав, что не дала Стефану возможности поговорить о его матери. Элоиза покинула Ликандер, когда ее сын был еще ребенком. Наверное, для него это было большим ударом. Господь свидетель, Холли понимала, что он тогда испытал.

Она придвинулась к Стефану чуть ближе и тихо сказала:

– Здесь есть люди, которые еще помнят Элоизу. Я могу тебя с ними познакомить, если хочешь.

Стефан помолчал, глядя вдаль отсутствующим взглядом, а затем кивнул:

– Да, спасибо. И еще… – Он взял Холли за руку. – Что бы ни случилось между твоим отцом и моей матерью много лет назад, похоже, твой отец все еще сильно переживает. Я сожалею об этом и искренне верю, что моя мама хотела как лучше, хотя, конечно, я не могу знать, как все было на самом деле.

Эти слова заставили Холли задуматься о том, что она смотрела на ситуацию лишь с одной точки зрения, основываясь на мнении родителей, и не знала, каковы были мотивы такого поведения Элоизы.

Автомобиль въехал на усыпанную гравием подъездную аллею, встречать его высыпали все работники плантации. Холли покраснела от смущения.

– Извини, я не знала, что так будет.

– Ничего страшного. Для нас это хорошая практика. Всего через несколько недель, когда нам придется идти к алтарю, весь мир будет наблюдать за нами.

– Ты меня успокоил.

– Все будет в порядке, – улыбнулся Стефан.

Выйдя из машины, Холли с волнением бросилась к отцу, который заметно постарел со времени их предыдущей встречи.

– Папа, – негромко спросила она, – ты принимаешь свои лекарства?

– Конечно, не беспокойся. Просто последние дни выдались очень насыщенными новостями, ты выходишь замуж за принца Стефана…