— Все что ли? — удивился он.


Аня тоже удивилась, обнаружив его снова:


— Все. Ты еще здесь?


— Мммм, — ему казалось очевидным, что дождется, потому и замялся от такого вопроса, — ну, что сказали?


— Ничего не сказали! — эмоции девушки выдавали волну возмущения. — Даже не смотрели толком. На снимок отправили. Стоило тащиться?


— И куда на снимок? Сейчас?


— На рентген. Нет, не сейчас. Записаться надо. Потом опять сюда записаться. Бесят!


Аня шипела под нос ругательства. Направились в регистратуру. Там тоже народ.


— Слушай, ты, что ходишь за мной? Тебе не пора уже? — агрессия перешла и на него.


— Я не тороплюсь. На меня, то, что злишься? Я помочь хочу.


— Помочь хочет! Помощник! — хмыкнула, отвернулась, стояла с минуту молчала, потом резко обернулась, глядя в упор. — А, помоги-ка, помощник! Сделай снимок, найди ортопеда толкового. Массаж нам еще надо — курс по десять раз, каждый месяц. Вот это помощь, понимаешь? А от того, что ты таскаешься тут за мной, мне вообще ни хера не легче, — выговорилась, выпустила пар, прижала к себе Артемку, чмокнула, расплываясь в нежной улыбке.


Олегу не понравился выговор — не он виноват во всех ее бедах, но понимал, что просто попал под руку. Да и Аня уже устыдилась за свой срыв, а с другой стороны его никто не звал и нечего тут ходить на нервы действовать, однако попыталась оправдаться:


— Извини, настроения просто нет. Спасибо, что зашел и за подарок еще раз спасибо.



Когда она ему это все выговаривала, то совершенно не имела в виду, что действительно ждёт от него все, что им так необходимо на данный момент. Эмоции и отчаяние. Разве не понятно? Олег, видимо не понял. Он опять не мог себе объяснить и этот свой порыв: «Помощь нужна? Будет тебе помощь». С азартом начал пробивать информацию о детских врачах и буквально через неделю снова объявился:


— Я узнавал, есть хороший ортопед платный, очень рекомендуют его.


— Да? — Аня растерялась — быстро он, однако, «суетнулся». — И сколько стоит?


— Я уже договорился, в одиннадцать прием.


Взглянула на часы — половина девятого утра. Успевают, но как-то не верилось, что все так просто.


— Ладно, сейчас соберусь, — начала бессмысленно перекладывать задумчиво вещи, еще раз внимательно осмотрела парня. Тот, сунув руки в карманы, ждал. — Ты серьезно, не шутишь?


— А что, это могло бы быть смешно? В каком месте юмор?


— Не знаю. Олег, я же не на самом деле тебя просила врачей искать. Этим точно не ты должен заниматься.


— Да? А кто? Где тот, кто должен заниматься?


Повисла тишина. Затронутая проблема грозила скатиться к ненужным выяснениям отношений и упрекам, поспешил ускользнуть с неприятной темы:


— Ань, мне не сложно. Я же не делаю что-то невероятное. Ты же сама сказала — я твой брат, вот как брат и помогаю. У Лешки своих забот сейчас полно.


Слова возымели действие, успокоилась, принимая помощь.



Ортопед и в самом деле смотрел досконально — выкручивал ребенку ноги, что становилось страшно, не выломает ли их совсем. Артем возмущенно визжал, захлебываясь, закатываясь и тряся губой, однако из последних сил цеплялся за пальцы истязателя, в опаске упасть. Кто сказал, что он не держится? И ножками при этом перебирал, правда, как-то на цыпочках. Олег, попавший на обозрение этой экзекуции, пребывал в шоке. Врач, в последний раз крутанув мальчишку, вдруг бесцеремонно сунул ему крикуна в руки:


— Папа, забирайте ребенка, в коридоре одевайте, мама остается.


— Это не папа, — возмутилась Аня, доктор безразлично отмахнулся — ему не до тонкостей, кто кому кем приходился.



Олег в коридоре одевал Артема, словно занимался разминированием атомной бомбы. Руки тряслись и вспотели. Крики не прекращались, били по нервам и звенели в ушах. Вот на такую помощь он точно не подписывался. Пацан упирался и отказывался влезать в одежду. Откуда только столько силы бралось в этом заморыше. Кое-как нацепив, что смог, неуклюже схватил на руки:


— Ты что? Хватит орать! Пацан еще называется.


Пацан не стыдился и продолжал выдавать свои децибелы прямо Олегу в ухо, но хоть закатываться и трястись перестал, а то вид от этого создавался жутковатый, казалось либо задохнется прямо тут на глазах у всех, либо пена изо рта побежит. Такой опыт наглядно показал, что никаких детей в ближайшее время, однозначно, не хочется.


Наконец появилась мамаша этого истеричного ребенка, на удивление счастливая и довольная. Выхватила свое чадо, расцеловала. Этому кошмару, словно кнопку выключили. Притих, прижавшись к мамочке, лишь тихонько сопел и вздрагивал, от пережитой трагедии.


— Солнышко, мое! — Аня и сама светилась лучами света, видимо заключение врача оказалось не плохим. Она долго грузила Олега какими-то медицинскими терминами, радостными возгласами и словами благодарности. Из всего он понял лишь, что вывиха нет, снимок не нужен, распорки не нужны, Анька счастлива и это важно. Пожалуй, это самое важное из всего сегодняшнего мероприятия. Теперь нужен хороший массажист.


"Надо заработать где-то на этот гребаный массаж", — решил Олег.



Стоимость массажа оказалась невероятно космической, но на нем пацан хоть не орал. Лежал довольный, покряхтывал, пуская пузыри и слюни. Слюней у Артема вообще было невероятное количество. Откуда только бралось столько воды? Стоило только взять его на руки, как моментально забрызгивал всю одежду и «обмуслякивал» все, к чему получалось присосаться. У мелкого внезапно проявилась неописуемая любовь к подбородку Олега. Едва добравшись до цели, тут же с остервенением начинал сопеть и елозить деснами. Не больно и даже смешно, но уж жутко мокро.


— Фу, Тём, он же небритый, — морщила нос Анька, но тоже смеялась.


— Что ты понимаешь? Попробуй, может тоже понравится, — хитро улыбался на это Олег, склоняясь к ней.


— Ага, щас, — Аня как обычно его отталкивала, и возмущенно надувала губы.


Олег не обижался и не настаивал. Он подождет. Главное она уже спокойно относилась к его присутствию и не поднимала истерики, что он тут ходит возле нее. Больше не было неприязни и нетерпимости. Не соскальзывали с языка язвительные фразы про "братишку". Похоже на то, что девчонка теперь даже рада его видеть. Все чаще появлялась улыбка, не просто улыбка, а для него светилось это милое лицо. Порой даже казалось, что Олег получает свет почти такой же, какой достается и Артемке.


И ребенок, в принципе, оказался не такой уж визгливый. Насмотрелись они уже на всяких детей, таскаясь тут с Анькой по процедурам. Такие горлопаны встречались, что хоть вешайся. Этот же, если его не тревожить, радовался вечно чему-то, балбес, и слюнявил.


«Фиг с ним, пусть облизывает, — соглашался сокрушенно Олег, — лишь бы не орал в ухо. Ну и Анька довольна — это главное».




ГЛАВА 3


Олег зачастил. Помогал морально, материально и физически. И Аня не совсем дура — понимала мотивы появившегося помощника, но справляться не одной со всем, свалившимся вдруг грузом, оказалось приятно.


Отказаться изначально не смогла, теперь уже и не представляла, как можно дать от ворот поворот, да и не очень хотелось. Впереди маячила расплата. Невелика цена, с нее теперь не убудет, но все равно страшно переступить черту. Да и с точки зрения морали как-то неприятно устраивать такие торги и быть разменной монетой. Но ей ли сейчас строить из себя неприступность? Она не испытывала к парню отвращение. Досаждала немного его назойливость, но в целом нравился. Если бы только можно было сделать так, чтоб он остался просто другом, ведь он просто обалденный друг. Вот только ему совсем не нужна эта дружба. Просто вбил себе в голову добиться понравившуюся девушку любой ценой вот и добивался всеми способами. А когда добьется? Анька останется опять одна? Хотя нет, как уж одна — у нее есть сын. Так, что может уходить в любое время, как только вздумается, никто его не держит.


Сдав сессию, на каникулах Олег вообще ошивался у нее практически безвылазно. Привычка. Он стал такой нужной ей привычкой, что в дни, когда не появлялся, становилось грустно и одиноко. Мама, когда уже не в первый раз, обнаружила его в гостях, подозрительно насторожилась:


— Что-то зачастил Олег, что ему надо?


— Приступ альтруизма и филантропии, — невозмутимо отозвалась дочь, — помощь сирым и убогим.


— Прям вот так?


— Ага.


— Ты серьезно считаешь, что вот такая добродетель?


— Мам, я серьезно все понимаю, но он реально мне помогает и пусть помогает, пока ему этого хочется.


Мама не соглашалась с таким решением дочери, но спорить и скандалить пока не стала, лишь предупредила, что не стоит быть второй раз такой доверчивой. Не верит она в чистоту его порывов.


— Думаешь, ты ему нужна с ребенком? Он не в том возрасте, кто может и захочет взять на себя обязательства. Это все развлечение для него, а ты дурочка опять ведешься.


"Дурочка" прекрасно все это знала, но как поступить, если ей нравились его развлечения. И если за заботу и внимание ей придется заплатить, то, пожалуй, она их лучше все же купит. Это стоило того. Красная поляна не стоила, яхта не стоила, даже вся луна, а не какой-то ее клочок, все равно не стоила, а вот чувствовать рядом с собой уверенность — это очень даже того стоило.