Он просто перенервничал, и к этому добавился сексуальный голод. Наблюдая за Кэтрин, видя, как она расцветает в ожидании ребенка, Зейн испытывал необъяснимую эйфорию, наслаждаясь ее телом. Но когда они перестанут вместе спать – или, точнее, не спать, – он снова станет тем, кем был прежде. Так, возможно, стоит все прекратить уже сейчас?

– Зейн? – Голос Кэтрин, такой знакомый, прокатился эхом по комнате. – Где ты?

– Здесь, – глухо ответил он, направляясь к бассейну.

Кэт подбежала к нему и обняла за талию.

– Зейн, ты вернулся на целый день раньше, – радостно произнесла она, и он с ужасом отметил, что ему приятно слышать ее слова и понимать, что и она по нему скучала. Не в силах высвободиться из ее объятий, он положил руки ей на плечи и зарылся лицом в ее густые волосы, возбуждение вновь начало просыпаться в его теле, когда он ощутил знакомый аромат ромашки и меда.

– Где ты была? – спросил он хрипло.

Кэт подняла голову и вздернула подбородок, пытаясь заглянуть ему в глаза, – и на миг ему почудилось, что во взгляде ее мелькнула настороженность. Но прежде, чем он успел ее разглядеть как следует, на лице ее расцвела улыбка.

– Мы с Касией только что вернулись…

Зейн, не слушая, поднял ее на руки. Кэт вскрикнула, хватая его за плечи.

– Зейн!

– Надеюсь, на тебе нет трусиков, – игриво произнес он, направляясь к бассейну со своей ношей в руках.

В мгновение ока он снял с Кэт одежду и трусики и сбросил свое полотенце. Прижав девушку спиной к выложенной плиткой стене бассейна, он поднял ее на руки, одним движением входя в нее. Кэт слегка вскрикнула. Никогда прежде Зейн не был так нетерпелив. Он же, ритмичными движениями доводя ее до оргазма и слыша ее стоны, подумал, что никогда не насытится, сколько бы раз это ни происходило. Он никогда не сможет ее отпустить – несмотря на постоянные увещевания себя самого в том, что он не нуждается в Кэтрин.


– Зейн, все в порядке? – спросила Кэт, когда все закончилось.

– Моя поездка просто была очень долгой и скучной, – прошептал он, прижимаясь губами к ее уху.

Сердце Кэтрин упало, как всегда, когда Зейн избегал разговора о чувствах. Ей казалось, что за последние несколько месяцев их отношения стали меняться к лучшему – и сегодня, когда Амир ворвался на женскую половину с сообщением о том, что шейх вернулся из поездки раньше и желает видеть королеву немедленно и наедине, она воспряла духом. Но, по-видимому, напрасно. Все осталось по-прежнему: Зейн не скрывал своего сексуального интереса, но впервые за долгое время Кэт ощутила, что больше не в силах заставлять себя думать позитивно. Глядя на мужа, передающего ей полотенце, она поняла: нужно что-то менять. Сейчас он, как всегда, отпустит ее, и на этом все закончится до следующего раза, когда он вновь придет к ней в спальню, но не останется на ночь. В таком режиме они живут уже три месяца, и Кэт надоело ждать, когда Зейн будет готов воспринимать их брак как нечто большее, нежели союз, скрепленный сексуальным интересом и обязательствами. Похоже, он и не пытался изменить свое отношение к происходящему.

Кэт уже была готова начать этот нелегкий разговор, как вдруг ощутила странное щекотание внутри себя – и, резко вздохнув, прижала руку к животу. На сей раз ее ладонь почувствовала легкий толчок.

– В чем дело, Кэтрин? Что не так? – в ужасе спросил Зейн, хватая ее за руку, и на лице его отразились страх, боль и чувство вины.

Однако Кэт лишь улыбнулась.

– Все в порядке. – Не подумав о том, что делает, она взяла мужа за руку и приложила его ладонь к своему животу. – Это наш малыш – наверное, мы его разбудили.

Она рассмеялась, и смех ее прокатился по купальне. Но вместо ответной радости на лице Зейна отразился ужас, и он отдернул руку.

– Зейн! – воскликнула Кэтрин. – В чем дело?

– Мне не следовало так безрассудно бросаться на тебя, я не подумал, – произнес он так равнодушно и холодно, что девушка отпрянула.

– Не говори глупости, – прошептала она, чувствуя, как горло сжимается от переполнявших ее эмоций. – Доктор Ахмед сказал, что подобные реакции абсолютно нормальны, и мы можем заниматься любовью до третьего триместра, если захотим, с ребенком ничего не случится.

Зейн посмотрел на нее, и взгляд его был таким странным, что Кэт окончательно пала духом.

– В этом все и дело, – произнес он наконец. – Ни о какой любви не может быть и речи, ведь так?

Кэт замолчала, оглушенная его словами и той болью, что они причинили ей. Не подумав, что говорит, она выпалила:

– Я люблю тебя.

Казалось, эти слова заставили Зейна насторожиться еще больше.

– Я ведь говорил, что не могу предложить тебе этого, – произнес он таким тоном, словно вел дипломатические переговоры, а не беседовал с матерью своего будущего ребенка.

– А как же наш ребенок, Зейн? Ты сможешь полюбить его? – спросила Кэт с болью в голосе, ее одолевала злость, которую она до сих пор не впускала в свою душу.

– Мы оба устали, и тебе нужно отдохнуть, так что давай поговорим об этом завтра, – ответил Зейн.

– Нет, я хочу поговорить об этом сейчас, – произнесла Кэт, внезапно поняв, что больше не боится; раньше ее непременно отпугнули бы нахмуренные брови Зейна и его суровый вид, но теперь… он разрушил магию такого прекрасного момента своим равнодушием, и хотя бы за одно это был обязан ей сейчас.

– Ну, хорошо, Кэтрин, если ты так настаиваешь, – нет, я не намереваюсь любить этого ребенка. Я просто не способен на такие чувства, – произнес Зейн как-то холодно, отстраненно.

Кэт, шокированная его голосом, прижала руку к груди.

– Почему?

– Ты сама сказала, помнишь – мой отец был чудовищем. Думаю, для нас обоих будет лучше, если мы прекратим наши сексуальные отношения. Я договорюсь о том, чтобы твои вещи перенесли в женскую половину. Тебе скоро будет не до меня, у тебя на руках книга, а потом еще и родится ребенок. Возможно, если я не стану тебя отвлекать, это к лучшему.

– Отвлекать? – переспросила потрясенная Кэтрин. – Но я люблю тебя. Я твоя жена, мать твоего ребенка. Я хочу, чтобы у нас была настоящая семья.

– Ты не любишь меня, как это возможно, когда мы едва знакомы? Если бы ты знала меня получше, ты бы поняла, что с таким, как я, невозможно построить то, чего хочется тебе.

– Не говори загадками, Зейн, – бросила Кэтрин, позволив наконец себе выказать гнев в полной мере. – Я ничего не понимаю. То есть я могу понять то, что ты пока меня не любишь. Но я полагала, что близость между нами будет способствовать пониманию, что наши отношения изменятся. А ты даже не хочешь попытаться? И теперь еще говоришь мне, что не будешь любить нашего ребенка?

Кэтрин понимала, что сердится, скорее, на себя, нежели на Зейна, – она винила свои ожидания и себя за то, что за целых три месяца не разглядела его нежелание уступить, пойти ей навстречу, обсудить хоть что-нибудь в их отношениях. Все это время он приходил в ее спальню, точно по расписанию, а потом покидал ее. Она не сказала ни слова, но теперь настало время посмотреть правде в глаза.

– Ты устала и тебя переполняют эмоции. – Взяв Кэтрин за локоть, Зейн повел ее в спальню. Кэт хотела было начать возражать, кричать, спорить – но внезапно ощутила, что весь гнев, переполнявший ее, куда-то делся и осталась только боль. Она послушно вошла в комнату и остановилась на пороге.

– Мы можем поговорить завтра, – произнес Зейн. – Когда ты будешь готова посмотреть на ситуацию более практично.

Кэт обессиленно опустилась на кровать, но, снова почувствовав трепетание в животе, встала и огляделась. На миг ей показалось, что она в клетке – заперта, точно птица, в ловушке собственных желаний, собственной любви к мужчине, который не сможет ответить ей взаимностью. Так же, как некогда очутился в ловушке несчастливого брака ее отец. Когда-нибудь Зейн начнет обращать внимание на других женщин: секс для него имеет большое значение, и он наверняка не намерен хранить верность ей одной. Перед ее глазами пройдет череда его любовниц – точно так же, как некогда ее отец наблюдал за тем, что делает мать. Их брак превратится в пустышку – фарс, формальность, существующую лишь ради защиты ребенка, которого Зейн даже не сможет полюбить.

Кэт вытерла слезы. Решение пришло внезапно: она должна уехать. Какие еще у нее варианты? Она пыталась наладить их брак в течение трех долгих месяцев – но больше ждать нельзя. Когда родится ребенок, она не сумеет бежать и останется здесь навсегда. Этого нельзя допустить. Нужно уехать, прежде чем она начнет ненавидеть Зейна. Он прошел через многое и превратился в сильного, удивительно привлекательного мужчину. Но этого недостаточно.

Касия поможет ей, и уже сегодня можно будет через пустыню проехать до границы Зафари. С этой мыслью Кэт откинула простыню и встала. Одеваясь в полумраке, она старалась не думать о той боли, что уже разрасталась в ее душе при мысли о расставании с Зейном и с Нарабией. Что ж, с нее достаточно того, что родится ребенок. Какой бы чудесной ни была страна, привлекшая ее своей загадочной историей, традициями и культурой, она обязана позаботиться о своем будущем малыше. Слишком много она знает о том, каково это – быть вторым в жизни родителя. Наконец, если всего этого недостаточно, есть еще главная причина: Зейн не любит ее и никогда не полюбит.

Войдя в прилегающую к спальне комнатушку, которой Кэтрин пользовалась как кабинетом, она написала короткую записку Зейну. Слезы душили ее, стекая по щекам и падая на бумагу. Запечатав конверт, она оставила его на столе, завтра его найдут. К этому времени у нее будет двенадцатичасовое преимущество.

Кэтрин опустила вуаль на лицо: если ее заметят, идущую с чемоданом в женскую половину дворца, то непременно остановят. Выходя из спальни, она представила Зейна в соседней комнате и ощутила боль, пустоту и знакомый прилив возбуждения – по-видимому, чувства к нему останутся в ее душе навсегда. «Прощай, Зейн», – прошептала она. Может быть, когда-нибудь он простит ее, а она простит саму себя за то, что влюбилась в него.