Галина Миленина - Желтая гора

– Фу! – говорила мысленно она и брезгливо стряхивала с себя заботливые руки художника, вечно испачканные краской. И физически ощущала, что не куриные, а ее крылышки здесь поджариваются. И мечтала о приходе весны…

Виктор приехал из Донецкой области лет пять назад. На Желтой Горе он заложил двухэтажный особняк с колоннами, лоджиями и террасами, с гостевыми домиками, сауной, бассейном, газонами, качелями. Очевидно, что рекомендации Ирины Хакамады шахтерам, оставшимся без зарплаты, – собирать в лесу грибы и ягоды – Виктору не пригодились. Когда «нерушимый» развалился, Виктор оказался отодвинутым от родного с детства «черного золота» страны, на горизонте замаячили вполне понятные и близкие Польша с Германией с их подержанными автомобилями. И Витя начал активно гонять их на родину. Дело оказалось прибыльным, и в скором времени не занимался им только трусливый и ленивый.

Через несколько лет дальновидный Виктор скупил часть недвижимости в центре городка и, подтянув парочку друзей и своих сыновей, отремонтировал старье под евростандарт, и когда цены поползли вверх, стал сдавать и продавать уже выведенные из жилого фонда квартиры под офисы.

Прошли годы, и Виктор стал счастливым обладателем недвижимости в Москве и земель в Крыму. Когда наступил подходящий момент, оценив свежий воздух полей и морского бриза, Виктор задумал начать здесь свою жизнь с чистого листа. Пройдя свой путь до половины века, не «оказался в сумрачном лесу», как многие его разочарованные сверстники, набрякшие жирком с годами. Благодаря беспокойному и жадному характеру он, как волк, которого ноги кормят, был все еще поджарым и мускулистым. Но прожитые годы оставили свой след: вокруг серых глаз залегло осеннее кружево, а от правильной формы носа ко рту устремились две глубокие морщины. На лбу отпечатались горизонтальные тропинки от неизбежного вопроса, часто возникающего в коммерции: сколько-сколько? Некогда пышная шапка волнистых темно-русых волос значительно поредела и приобрела цвет «соль с перцем».

За четверть века, наговорившись с женой, Виктор ограничивался одной-двумя фразами, общаясь с ней. В основном это был вопрос: «Чем накормишь»? и короткое сухое сообщение: «Скоро буду». Они знали друг о друге все, ну, почти все. Вскоре Виктор поймал себя на мысли, что, находясь дома со своими взрослыми сыновьями и называя жену словом «мать», он и относиться к ней стал как к матери. Конечно, это произошло не благодаря слову. Как-то незаметно, Виктор даже не помнит, когда это произошло, но она перестала смотреть на него с восхищением, уже не светились любовью ее глаза, обращенные на него. И когда Витя возвращался домой, жена не радовалась встрече, как прежде, а только брюзжала, высказывала недовольство и пустые тревоги. Проблем в семье, с ее слов, становилось все больше, и, как правило, они не стоили того внимания, которое жена затрачивала на эту мелочь и пропускала главное. И Виктор затосковал. Но тосковать ему пришлось недолго, потому как природа не терпит пустоты.

Однажды он возвращался из командировки, когда на подъезде к родному городку Харцызску в свете фар увидел женский силуэт на обочине. Он остановился.

В автомобиле было уютно и тепло, из колонок лилась приятная мелодия, а с неожиданной пассажиркой, с ее ароматом молодости в салон как будто проник свежий ветер пьянящих полей и разбудил в Викторе уже давно дремавшие чувства. Голос у девушки был юный и чистый, она, словно утренняя звездочка, воссиявшая ему и разбудившая давно забытые воспоминания, должна была выйти через несколько минут и унести свой свет с собой. А Виктор ехал все медленнее и медленнее, и ему не хотелось отпускать ее на волю. И примерный семьянин Витя вспомнил, как это было – и первые прикосновения, и первый поцелуй. И ему вдруг показалось, что именно эта девушка, о существовании которой еще полчаса назад он и не ведал и еще толком-то не разглядел, стала вдруг ему близкой и желанной и что именно с ней все возможно пережить заново.

В тот вечер они еще долго катались по украинскому городку, им было вместе интересно, и главное – дома их как будто никто и не ждал.

С того заветного вечера жизнь его засияла новыми красками – Виктор влюбился. «Имею право», – решил он. Но отваги хватало только находиться рядом с любимой, когда рассуждал: сыновей вырастил, на ноги поставил, жена – «пила старая» – его давно не замечает, ей ни муж, ни секс уже не нужен. Но открыто заявить об этом не спешил.

Катюша была молодая, свежая, словно живой родник, чудесным образом наполнявшая Виктора неведомой прежде силой. Виктор тонул в темных озерах ее глаз, зарывался лицом в ее каштановые волосы, жадно вдыхал аромат молодости и сам молодел на глазах, у него появился интерес и стимул к жизни. Все чаще Виктор стал «уезжать» в более длительные командировки.

Участившиеся отъезды начали тревожить жену и, приглядевшись внимательней, она заметила и помолодевшего вдруг мужа с его подозрительно счастливыми глазами и поняла неожиданно, что Виктор ей самой дорог и нужен. Поняла, затревожилась, стала бдительней отслеживать передвижения мужа и в скором времени выяснила, что у него появилась юная прелестница.

Надя обладала железной выдержкой и пока не выяснила, где Виктор встречается с девушкой, виду не подавала, задумав застать их на месте преступления. Однажды, проводив мужа в очередную «командировку», выследив «гнездышко молодых», поздним вечером подъехала туда на своем авто. И пока муж строил планы о путешествиях с любимой на новенькой «Ауди 6», намечал, каким маршрутом они будут двигаться и в каких замечательных местах останавливаться на ночлег, Надя вышла из своей машины, прихватив топор, и изуродовала новенькое, только что из салона, средство передвижения. Она с наслаждением врубала по стеклу, дверям, колесам, капоту топором, пока тот основательно не застрял в качественном металле багажника. Машина жалобно выла сигнализацией, призывая на помощь хозяина, из окон таращились изумленные соседи, а Виктор, отлично знавший бедовый характер своей жены, предпочел не выходить, дабы не попасть под горячую руку. Он готовил себе алиби, набирая дрожащими пальцами номер телефона друга. Нет, его здесь не было! Это друг попросил машину на вечерок, а он ни сном, ни духом, решил настаивать дома Виктор на своем, признаться, довольно неубедительном алиби.

Раскурочив ни в чем не повинный автомобиль, Надежда эффектно выехала со двора, взревев двигателем и взвизгнув колесами, оставляя на бетоне черные полосы от шин и живописную картину «боя без правил».

Виктор жевал валидол и пытался подсчитать убытки. Ни о каких утехах уже не могло быть и речи. Как выйти из положения? Сказать, командировка сорвалась, был в сауне с друзьями, а товарищ отъехал на часок на его машине. Ничего лучше не придумалось, и Виктор, как нашкодивший мальчик, вернулся домой на голубом глазу. На такси.

– Какой друг? – на секунду поверив, спросила Надя.

– Да ты его не знаешь, партнер из Польши.

– Где же ты таких друзей-то берешь? Что и твоей девкой, и твоей машиной пользуются? – И глаза ее полыхнули нехорошим огнем. Виктор понял, дальше бессмысленно запираться, – быстро Надюша вырыла яму их браку. И если нерешительный муж еще колебался и боялся сообщить о своем вроде бы решении, то в процессе «боевых действий» понял, – все страшное уже позади и осмелился, наконец, поставить последнюю точку, забрать зубную щетку из родного дома, а с ней и половину нажитого непосильным трудом.

Но не тут-то было. Когда Виктор стоял уже одной ногой за порогом родного дома, случилось неожиданное – Надя сообщила о своей болезни. Сначала Виктор не поверил. Но увидев результаты медицинских исследований, испугался. А Надежда озвучила свой диагноз, легла, повернувшись к стене, продемонстрировав готовность умереть. У изголовья стоял их младший сын и ненавидящим взглядом прожигал насквозь отца так, что задержись он еще хоть на минуту, от него останется лишь горстка пепла.

На Виктора новость подействовала, как ледяной душ. Он пообещал жене, что остается в семье. Успокоил, что с девушкой порвет.

Виктор употребил свои силы, связи и средства, чтобы спасти жену и мать своим сыновьям. Через год женщина справилась с недугом. Возможно, кто-то свыше решил, что не пришла ее пора, в общем, болезнь нешуточная, онкологическая, отступила.

Но одно дело поклясться оставить любимую у постели больной, а другое – реально оставить по собственному желанию эти «ночные озера», эту алебастровую кожу, этот аромат молодости…

Ну конечно, Виктор не смог сдержать слово: продолжая жить дома, встречался с Катей. И однажды Катюша сообщила, что у них будет ребенок. И вот тут Виктор подумал, что самое время брать любимую в охапку и увозить в Крым или Рим, не важно, лишь бы подальше от людской молвы, от недобрых глаз, уберечь обеих своих женщин от страданий. Но опять не решился, смалодушничал и продолжал вести двойную жизнь. Ну как он сможет сообщить о своем уходе жене, когда она только оправилась от своей болезни? Это же значит убить ее.

Виктор нагружал себя работой и еще больше стал выезжать в реальные командировки, чтобы не оставаться наедине с женой, чтобы заработать больше теперь уже на две семьи. Он тайно навещал свою Катюшу, подготавливал место, где им вместе вить семейное гнездышко и не заметил, как подошло время родов. Он оптимистически смотрел вперед, и их дом под красной черепичной крышей вырос как сказочный гриб после дождя в Крыму на Желтой Горе. Катя родила в Харцызске девочку с такими же карими глазами, точь-в-точь маленькая копия мамы. И Виктор сделал вторую ошибку, за которую впоследствии дорого заплатит, – он не осмелился записать дочь на свою фамилию. Потом, потом он получит развод, все сделает, как положено, но только не сейчас. Городок маленький, жена, сыновья узнают, будет скандал, а Виктор скандалы не любил. Вот достроится дом, окрепнет жена, оправится после родов Катюша, подрастет этот беспокойный комочек, оформится в человечка, вот тогда…