— Разберусь, — спорить не стал с ним. Отец прав, и сейчас открыл ему глаза на происходящее вокруг, оценив ситуацию трезвым, беспристрастным, не затуманенным взглядом. — Только Диану не донимай расспросами, один я несу за всё ответственность.

— И так, как видишь, получив документ, не лез к ней с вопросами, и не планирую… Хватает сложностей. А то, что красивая женщина привлекает внимание мужчин и есть мстительные завистники — ничуть не удивляет, она не виновата в этом, — Мухаммад расслабленно откинулся на спинку кресла и продолжил: — Вот ты утверждаешь, их брак — фикция. Тогда давай подумаем, чего добивается этот русский? Ради «формальности» он засуетился и требует посодействовать в возвращении жены на Родину? Да ещё на чужих детей претендует… каков наглец… — сквозь зубы прошипел раздражённо.

— К чему клонишь? — Саиду не нравится направление его мысли и догадывается, о чём будет дальнейший разговор, о чём сам не позаботился раньше.

— Вероятно, у него тоже есть чувства к Диане. Для всех, возможно, так и выглядело — «якобы женился фиктивно», но откуда нам знать, чем этот человек руководствовался на самом деле. И если рассуждать, основываясь на факты, раз нет ничего в противовес его заявлению, то и мужем, и отцом он будет считаться наравне с тобой, пока не докажем обратное.

— С какой стати?! — Саида перекосило от злости.

— Да с такой… Это для нас правда очевидна: дата свадьбы, сроки беременности, соответствующие рождению детей — наши законы на твоей стороне. А как быть с позицией другого государства? Им надо предоставить достоверные сведения, чтобы от вас отстали, — Мухаммад устало вздохнул. — Сын, включи мозги, твоей семье нужна защита, займись срочно решением этой проблемы. Мать Дианы подключи, когда она приедет, пусть даст свидетельские показания, расскажет, как было — зафиксируем всё документально, ну и без ДНК-теста не обойтись…

— Говори уже, закончи фразу, — сын заметил задумчивость на лице отца.

— Может быть, этот мужчина, до банальности, пытается испортить ваши отношения? Наверное, надеется, что ты выгонишь жену, уличив в обмане, и не станешь разбираться, а он с распростёртыми объятиями примет её обратно.

— Месть отвергнутого «мужа» — похоже на то… — иронично произнёс Саид. — Пусть не рассчитывает, на его уловку не куплюсь.

— Наконец-то, здравые слова звучат.

— Утром свяжусь с нашим юристом.

— Завтра тяжёлый день ожидается, давай спать ложиться.

И оба в тот момент, отвлёкшись, забыли о Халиме и девочках…

Глава 50


Обейд вальяжно развалился в кресле и внимательно разглядывает измученную обессиленную женщину. Наблюдать её в таком измождённом состоянии доставляет ему особое извращённое удовольствие. Одним он недоволен, что сейчас перед ним Халима, а не другая — любимая жена Саида бин Мухаммад Аль-Сулайти.

Вот тогда бы враг завыл раненым зверем от гнилой безысходности, увидев свою русскую униженной, опозорённой и использованной десятком мужчин…

Халима привязана верёвками за запястья к верхней перекладине боковых стоек кровати, куда крепится балдахин. И, кажется, будто она подвешена: потеряла сознание, обмякла и болтается, как ещё не сорванный ветром лист с ветки дерева. Касается пола только кончиками пальцев ступней, напоминает марионетку, которую после спектакля прицепили на крючок до следующего выступления…

«А фигурка-то красивая — точёная, миниатюрная…» — мысленно отметил он, продолжая изучать её тело и отмечая для себя важные детали: «небольшая с упругими сосочками грудь, идеальной формы, как у юной девушки, даже и не скажешь, что двоих детей кормила; тоненькая талия — можно вокруг руки сомкнуть в замок, настолько женщина худенькая и хрупкая; маленькая выпуклая попка, округлые бёдра, плавно переходящие в стройные ножки; а растрёпанные, густые, длинные, волнистые, иссиня-чёрного цвета волосы, упавшие на лицо, добавляют сексуальности».

Внешность у неё простая, обычная, ни чем не примечательная — так это не главное, в целом недурна собой, что-то в ней есть — скрытый шарм… И море нерастраченной нежности, ласки и любви, на чём «каратель» поставил жирную точку, лишив шанса на счастье. После сотворённого ужаса, больше не на что надеяться, кроме жизни изгоя, в одиночестве…

— Ладно, так и быть, не трону твоих девчонок… убивать их не стану… да и какой в этом толк, они же не наследники… — тихо произнёс Обейд… — Ты отработала просьбу в полном объёме… считай, тебе ещё повезло… легко отделалась… — «ну прям удача подвернулась — аттракцион неслыханной щедрости».

Сжалился… если подобное по смыслу слово вообще уместно употреблять по отношению к истерзанной, ни в чём неповинной женщине, ведь едва ли совесть гложет мужчину…

Сначала разрешил своим людям делать всё, что пожелают — драть толпой чужую жену и издеваться, а потом проявил «великодушие»… Сам же не прикасался к ней, не принимал участия в групповом изнасиловании и избиении, но это не умаляет его «заслуг».

Зато смотрел со стороны за их действиями, всей этой грязью, пошлостью, непотребщиной и несправедливостью, смотрел не без садистского удовлетворения — нравится ему видеть страдания слабого пола, в особенности, слышать мучительные стоны, умоляющие крики, когда льют слёзы, изнывая от жгучей боли.

Циничный, жестокий ублюдок, не имеющий даже права называться человеком…

Поднявшись с кресла, он приблизился к Халиме и, придерживая женщину за талию, достал кинжал из накладного кармана форменных брюк. Ловким резким движением срезал верёвки и подхватил бедняжку на руки. Она повисла сломанной куклой…

Обейд грубо швырнул её на кровать. И улёгся рядом, прикрыв потяжелевшие веки…

Остальными делами займётся позже.

Дочери Саида, прислуга и охранники (те, кто не оказал сопротивления и жив) — заперты в подвале, телефоны у всех отобраны — теперь ему ничто не мешает полноценно выспаться.

***

Фатима шла всю ночь, с перерывами на кратковременный отдых, и снова отправлялась в путь, а за ней следовал неизменный сопровождающий и защитник — пёс Друг.

Добралась целительница только к утру, с первыми лучами солнца… Вымоталась — и физически, и эмоционально, да и возраст сказывается… но до последнего крепилась, собиралась с силами…

Находясь уже в городе, ей с трудом удалось поймать такси. Поначалу машины проезжали мимо. Никто не хотел подвозить бедно одетую, запылённую песками старуху, тем более — в компании огромной собаки. И всё же один неравнодушный человек остановился и согласился помочь. Фатима заверила, что с ним обязательно рассчитаются, хотя от денег он отказался.

Подъехав к нужному дому, она поблагодарила водителя за помощь. Вышла из машины сама, выпустила пса.

Во дворе увидела, как господин Мухаммад с сыном и Дианой встречали на улице каких-то людей, по внешнему виду которых сразу понятно — европейцы.

«Это её мать…» — догадалась целительница, издалека разглядывая статную, элегантную женщину в лёгком струящемся платье, и с такими же светло-золотистыми волосами, как у дочери. А вот кто второй гость, кем приходится — не ясно, молодой высокий мужчина — это всё, что отметила для себя мысленно.

Пёс, учуяв запах хозяина, сорвался с места и быстро помчался к Саиду.

— Друг? — он ожидаемо удивился. Присел возле пса, потрепав его за ухом. — Как ты тут очутился…

«Узнал-таки своего питомца… вернулась память, значит» — обрадовалась она.

И поспешила. Пора действовать.

— Господин! — воскликнула, махнув рукой.

Всё находящиеся здесь люди обернулись.

А Диана торопливо спустилась по лестнице и, поравнявшись с целительницей, крепко обняла женщину.

— Испачкаешься, дочка… — тихо произнесла та, не желая, чтобы другие услышали, как обращается к госпоже и тепло, по-матерински, относится.

— Фатима, — девушка отстранилась от неё, осмотрела бегло: — Вы пешком пришли?

— У тебя красивая мама… — прокомментировала она, проигнорировав вопрос. Да, завидует — по-доброму, что Диана не её дочь.

— Выглядите неважно… Что-то случилось?

— Беда, беда у нас… — прошептала Фатима, устало вздохнув, а потом стала оседать на асфальт…

Глава 51


Группа захвата вместе полицией незамедлительно выехали, не теряя ни минуты… Ставку сделали на раннее утреннее время и эффект неожиданности. Остаётся надеяться лишь на то, что члены банды ещё не все проснулись и активизировались, а главное — не готовы к ответному удару, вряд ли Обейд так далеко заглядывал, тем более — о нападении, наконец, стало известно, о чём враг не в курсе…

Мухаммад лично всем занялся, решил сам контролировать ситуацию, ход предстоящей операции и, при необходимости, вмешаться или скорректировать действия. По дороге с начальником полицейского участка он обсудил план дальнейших действий, мужчины просчитали всевозможные риски и запасные варианты, на случай форс-мажора, тщательно продумали всё до мельчайших деталей. Ошибки недопустимы, на кону стоят жизни десятков людей: не одна Халима с дочками находятся в опасности, другие домочадцы так же…

Взволнованный новостями, Саид тоже порывался ехать с отцом, хотя тот настоятельно рекомендовал сыну остаться дома, поберечь силы и никуда не лезть. Не в том состоянии сейчас, а зная его взрывной, порой неуправляемый, нрав, несложно предположить: кинется в гущу событий и сделает хуже — себе, в первую очередь, это может обернуться новыми проблемами со здоровьем. Он нужен семье как никогда прежде…

И Мухаммад, и Саид — оба жалеют, что не спохватились раньше… а ведь были тревожные мысли, говорили об этом, планировали созвониться с охраной, забрать Халиму с девочками… только переключившись на другую тему, обо всём позабыли… и это давит тяжким грузом… чувствуют вину за собой…