Ксения Громова - Жена чудовища

Керри

Утром Абрам проснулся раньше меня, поэтому разбудил меня ароматный запах блинчиков и каши. А если быть точнее разбудил меня легкий шлепок по бедру.

— Просыпайся, соня, — еще один шлепок. И я открываю глаза. — Умывайся и садись завтракать.

Сегодня было немного легче на душе. Но все равно немного терзали смутные сомнения. Что же будет дальше? Этой ночью Абрам согревал меня. Ну, а что будет дальше?

Мы молча поели, но эта тишина меня не тяготила. Завтрак был вкусным, утро добрым, отношения между нами немного наладились. Это не могло не радовать.

Когда мы садились в машину, я заметила:

— Мне здесь понравилось, такой уютный номер…

Абрам кивнул.

— Может, когда-нибудь вернемся. Когда ты вновь решишь сбежать от меня, — Абрам усмехнулся, а в голосе сочился сарказм. Он вроде бы шутил, но в то же время…

— Не злись, я же объяснила все…

— И я тебя понял. Но надеюсь, что такого больше не повторится. На этом закроем эту тему.

— А какую откроем? — в меня вдруг вселился бес: хотелось шутить и смеяться. Ведь я испытывала облегчение. Давно такого не было. Очень давно. Еще с тех времен, когда мама жива была.

Абрам покосился на меня, а потом тихо рассмеялся.

— Дети? — предложил Абрам, и я вздрогнула, что не укрылось от мужа. — Родишь мне сына. А потом дочь.

— Это предложение? — спросила я, наблюдая за пейзажами, быстро сменяющимися за окном.

— Это приказ.

Теперь я рассмеялась.

— Да что вы…

Но договорить я не успела, потому что Абрам резко дернулся в мою сторону, пристегивая меня.

— Пригнись! — прозвучал приказ, а я ничего не поняла. — Пригнись, сказал!

Абрам замахнулся и дал мне подзатыльник. Только тогда я поняла, что от меня требуется.

— Что случилось?! — прокричала я, но Абрам не ответил. Он увеличил скорость, а потом я поняла, что именно происходит.

Мелкие удары сотрясли машину. По нам стреляли. Кто?! И, главное, за что?!

Все следующие события превратились в одно пятно. Машина быстро свернула на лесополосу, а потом… потом мы перевернулись. На одно мгновение я потеряла сознание. Потому что вроде я только что сидела в машине, а вот я лежу на земле, а надо мной наклонился Абрам.

— Пришла в себя, — облегченно выдохнул он, а потом стал прощупывать все мое тело. — Что-нибудь болит?

Я покачала головой. Но на самом деле болело все тело.

— Точно? — переспросил муж, и я кивнула. — Тогда вставай, нужно бежать. Мы успели скрыться, но это ненадолго. Их много, один я не справлюсь… Суки, обложили. Давай, вставай.

Муж помог мне подняться, взял за руку, а потом мы побежали. Было немного тяжело (очень сильно тяжело, на самом деле), я быстро выдохнулась, но жаловаться я не планировала. Абрам сейчас спасал не только свою жизнь, но и мою.

Время от времени Абрам останавливался, присматривался, прислушивался.

— Чисто, все чисто, — сообщил в очередной раз, когда мы остановились. — Можем немного отдохнуть.

— Я не устала.

— Да я вижу, с ног уже валишься, — Абрам усадил меня под дерево, — если ты устаешь, то обязательно говоришь мне. Понятно?

Я кивнула, воздуха для слов не хватало. Наш перерыв был от силы минут десять, я не до конца успела восстановить силы, но засиживаться нельзя.

И опять бесконечный бег. Я уже ног не чувствовала. Но все равно не жаловалась. Мы бежали практически весь день. По моим ощущениям время близилось к вечеру. Я хотела полежать, поесть и попить. И очень хотелось в туалет.

Я держала Абрама за руку, бежала за ним. Хоть и ноги уже не держали. Я бежала, бежала, бежала до тех пор… Пока ноги действительно не перестали держать. Не выдержала. Рухнула на землю.

— Абрам! — вскрикнула я, потянув его за руку. Муж тихо выругался и поднял меня на руки. И понес. Из-за меня мы замедлились. Но я терпела до последнего. Я уже не могла бежать…

— Прости, — прошептала я, — я не хотела…

— Заткнись. И не неси чепухи, — Абрам тоже тяжело дышал, но упрямо шел вперед. Ради себя. Ради меня.

Он устал. Но в то же время его злость заставляла идти вперед. Он не привык сдаваться, не привык отступать. Он привык драться. Привык воевать. А сейчас, скорее всего, впервые вынужден отступать. И из-за этого злился. Возможно, чувствовал себя слабым. Но я так точно не считала. Он был сильным. Самым сильным. Никого сильнее я не знала. И в очередной раз он спасал меня.

— Давай… Давай отдохнем, ты устал…

Абрам упрямо покачал головой.

— Нет, еще немного. До темноты. Так нас будет сложнее найти.

А меня пугала мысль, что нас все еще могут преследовать.

— Ты думаешь, — испуганно прошептала я, — ты думаешь, что нас все еще ищут.

— Разумеется. Все, молчи.

Шли еще примерно два часа. И пару раз останавливались. Абрам все же не железный. Мы оба были уставшие и голодные. И эти маленькие перерывы давали нам хоть немного, но сил.

Потом мы прошли еще один час, прежде чем Абрам объявил, что пора остановиться на ночевку. Муж нашел нас хорошее углубление в земле, которое частично уже проросло травой.

— Тут нас не сразу заметят, если найдут.

— Мы замерзнем… — бредовые мысли без разрешения были озвучены.

— Я согрею. Все ложись. Ко мне ближе, да вот так…

Муж прижал меня к своей груди, растирая мои руки и плечи.

— Не замерзнешь…

Мы быстро уснули. А мне опять снился тот сон. Опять видела маму в синем платье, она улыбалась, смеялась, была полна жизни. Розовощекая, ее волосы блестели. Я никогда такой ее не видела. Моя красавица! Может, там, на небесах, она была такой? Я уже смирилась с мыслью, что ее нет, что ее не вернуть. Как бы я не мечтала об этом, как бы не старалась убедить себя в обратном. Я хотела верить, что была она в лучшем мире, чем этот. Что там ей никто больно не делал, что там она была счастлива. Где-то там… Где я ее никогда не найду. Но если она действительно сейчас свободна и ей хорошо, то я готова отпустить ее. Пусть покоится с миром, а я всю жизнь буду хранить память о ней. Она навсегда останется в моем сердце именно такой: веселой, яркой и жизнерадостной.

И сейчас она улыбалась мне, пока в груди ее не образовалась рана. Огромная, кровоточащая. После такого не выживают. А позади нее вновь стоял Абрам. С ружьем в руках. В этот раз выстрела я не расслышала. Но Абрам вновь обернулся ко мне и спокойно сказал:

— Я не убивал ее. Нет ее крови на моих руках.

И на этом моменте я открываю глаза. Вижу перед собой серое небо, затянутое грозовыми тучами, и ветки деревьев, что колышутся из-за силы ветра.

Абрам еще спал. Лицо его было через чур белое, а под глазами залегли темные круги. Устал. Смертельно устал. Мне было так жаль его, но я понимала, что нам пора идти. Возможно, мы слишком долго спали. И у нас мало шансов спастись. Я аккуратно потрясла его за плечо, и Абрам тут же открыл глаза. Резко поднялся и стал озираться вокруг.

— Что случилось? — он схватил меня за плечи и оглядел на наличие травм.

— Ничего, просто разбудила тебя… Пора идти дальше.

Абрам провел ладонью по лицу.

— Ничего подозрительно не видела? — спросил Абрам, поправляя мои волосы. Я пожала плечами.

— Сама только проснулась… Даже не знаю, сколько времени. Но вроде все тихо…

Абрам кивнул, а сам поднялся с земли. Но сделал это аккуратно, высматривая врагом своим синим прищуром.

— Вроде все тихо. Держись за меня, поняла?

Я кивнула. Я уже уяснила, что если я его слушаю, то все получается хорошо. А стоит мне его ослушаться, как тут же происходит какая-нибудь ерунда. Так что в этот раз я медленно побрела за ним.

— Сегодня можно не бежать… Пока что, — добавил в конце Абрам. Первые часа два мы шли. Абрам собрал ягод, которые мы с удовольствием съели. Но голод быстро вернулся. Как и жажда. Но героически терпела и не жаловалась мужу, хоть и хотелось плакать.

Мы шли спокойно, пока в один момент Абрам не остановился и не поднял руку вверх.

— Тихо, — приказал он. Мужчина быстро оглядывался.

— Что случилось? — прошептала я, цепляясь за руку мужа.

— Что-то тут не так…

Я не успела ответить мужу, потому что резкая боль пронзила живот. Я закричала, прижимая ладонь к ране. Вот черт. Меня опять подстрелили. Сколько можно?! Абрам бросился ко мне, но не успел ничего сделать, поскольку несколько пулей попало и в него.

— Не-е-е-т! — просипела я, медленно оседая на землю. Только не он! Нет! На глаза навернулись слезы. Моя боль отошла на задний план. Был только он. Я упала на землю. И наблюдала за медленной смертью своего мужа. Его глаза были закрыты. Неужели он? Неужели он умер?

Неужели это конец?

Наш конец?

Керри

Умирать самой не страшно. Страшнее наблюдать, как умирает родной тебе человек. А самой… Нет, не страшно. Ни капельки. Это просто… Как уснуть. Закрыла глаза и все. И сразу боли нет.

А потом у меня случился либо предсмертный бред, либо правду говорят, что перед смерть вся жизнь проносится перед глазами. Но в этот раз я не была участницей этих событий, а была всего лишь сторонним наблюдателем. И это было так странно: наблюдать за собой. Но зато я поняла, с кем именно мне было хорошо…

* * *

Сначала я увидела мать, которая гладила свой округлившийся живот. Это мной она была беременна. Мама улыбалась, несмотря на всю ту боль, что причинил ей мой биологический отец.

* * *

Затем картинка сменилась. Вот мама учит ходить маленькую кареглазую и темноволосую девочку. Это я. Я никогда не знала, как выглядела в детстве, поскольку фотографий у нас не было. А мама улыбается и хлопает в ладоши на каждый мой самостоятельный шаг. Мама была такой же, как из моих снов.