Екатерина Костина - Жена и 31 добродетель

– Думаю, не имеет смысла спорить, ведь Розалинда все равно уже приехала. Вы еще раз напишете отцу и скажете, что она здесь и с ней все в порядке.

– Но дорогая…

– Не стоит поднимать шум из-за того, что уже и так разрешилось.

Розалинда поднялась с дивана и, подойдя к Амабель, нарочито расцеловала ее в обе щеки.

– Спасибо, дорогая Амабель, ты просто чудо.

И с этими словами она направилась к двери, сдерживая рвущуюся с губ улыбку.

Супруги этого так и не заметили, больше занятые переглядыванием. Как только Розалинда вышла, Роберт недовольно произнес:

– Почему вы вмешались? Розалинда позорит всю семью!

– Она ваша сестра. И ваш отец очень сильно разбаловал ее, позволив делать многое, что делать не следует. Разве можно это в одночасье исправить? А скандал при слугах – это самое последнее, что нам нужно.

Роберт согласно покачал головой.

– Да, вы, пожалуй, правы.

– Напишите еще раз отцу и все объясните. Она же все равно бы приехала. Единственное…

– Что?

– Ваш план, поездка в Лондон… Нам придется все отложить, ведь так?

Роберт задумался, сделал пару шагов по комнате, потом остановился и повернулся к ней.

– Конечно, не хотелось бы оставлять Розалинду в одиночестве, но, думаю, нам стоит поехать, как мы и планировали.

– Но как же…

– Ничего с ней не случится! А нам стоит поехать. И вам и мне… В конце концов, мы это заслужили.

Амабель улыбнулась и, подойдя к нему, положила руку ему на грудь.

– Как скажете, мой дорогой граф.

Он наклонился и нежно поцеловал ее. Все мысли о сестре и ее поступке у него моментально вылетели из головы. Теперь его раздумья были направлены на то, чем же порадовать в столице Англии свою жену, которая непонятно почему к нему так относится. Когда она так прикасалась к нему, он чисто физически ощущал ее власть над ним, и отдавался ей всецело, и телом и душой, потому как не признавал иной любви, чем принадлежать каждой клеточкой своего тела своей избраннице.

***

Розалинда расхаживала по комнате, то сцепляя руки в замок, то расцепляя. Она вынашивала план, от которого у ее брата случился бы припадок. Хорошо, что он ничего не подозревает.

Правда, ей показалось, что Амабель подозрительно смотрит на нее, но эту серую мышку можно не бояться. Она слишком мягкая, хотя и показала свои коготки в споре с ней. Ну да ладно. Она все равно ничего не может сделать, это не в ее власти. И теперь никто не препятствовал в осуществлении задуманного. Надо только как-то отвязаться от несносных родственников.

Ее компаньонка, мисс Говер, зашла в комнату, чтобы помочь переодеться своей госпоже. Розалинда, сцепив зубы, терпеливо ждала, пока та возилась с ее шнурками, в то же время развлекая местными сплетнями. Она слушала болтовню вполуха, пока последняя новость не привлекла ее внимание.

– Что вы сказали?

– О чем, миледи?

– Что вы там говорили про моего брата и Лондон?

– А… Ну, мне сказал Томас, которому рассказала Доротея, что милорд и миледи собираются завтра поехать в Лондон чуть ли не на весь день.

– Да что ты… – задумчиво проговорила Розалинда, внутренне торжествуя. Поистине, сам Господь благоприятствует ей в ее задумке. Теперь все было в ее руках. Только надо вести себя осторожно, пока они не уехали, а не то все могло рухнуть. А ей очень хотелось совершить задуманное, иначе, зачем ехать сюда и терпеть нотации брата и его жены.

Дождавшись, пока мисс Говер не упаковала ее в тесное платье, Розалинда отпустила ее взмахом руки и села у окна, обдумывая все еще раз.

Итак, игра началась. И она предвидела исход, уже предвкушая свой триумф. Теперь ей предстояло упросить брата об одной мелочи, и все. В остальном дело за ней.

Она широко улыбнулась, глядя на оживающую под солнцем природу. Чудесная погода для прогулки.

Откликнувшись на приглашение служанки к завтраку, она легко поднялась и пошла за ней, чувствуя себя почти счастливой. Теперь Лэндону будет несдобровать. Она сделает все от нее зависящее, чтобы превратить его жизнь в ад.

Розалинда спустилась в столовую, испытывая неуемный оптимизм. Все складывалось еще лучше, чем она задумывала. Теперь ей только оставалось усыпить бдительность брата и его излишне проницательной женушки. Она, вся такая понимающая и добродетельная – прекрасное орудие в ее руках.

Амабель и Роберт уже сидели за завтраком, обмениваясь вполголоса новостями и планами. Довольный вид брата и сияющий вид его жены недвусмысленно говорили о том, что между ними до тошноты было все хорошо. Розалинда закатила глаза на эту идиллию и сухо поприветствовала счастливую парочку.

Доброжелательные ответы еще больше укрепили ее решимость осуществить задуманное. Взяв в руки приборы, она начала издалека:

– Сегодня хорошая погода.

– Действительно, – удивленно проговорил Роберт. С его приподнятым настроением то, что творилось на улице, не имело для него значение.

– У вас какие-то планы? – продолжила наступление Розалинда, окидывая супругов оценивающим взглядом.

– Ммм… – замешкался ее брат, кинув взгляд на жену. – Наверно, мы завтра поедем в Лондон…

– Правда? Рада за вас.

Амабель с подозрением посмотрела на нее.

– Мы поедем на весь день, почти… Мы давно уже это планировали.

– Не надо оправдываться, Роберт. Поезжайте, конечно. Я только, с твоего разрешения, братец, совершу конную прогулку.

– Изволь, – кивнул он. – Только с сопровождающим!

– Конечно, – немедленно согласилась Розалинда. – Ты не возражаешь, если я возьму Лэндона?

Амабель встряла в разговор.

– Мне кажется, Уильям был бы предпочтительней. Он опытнее и терпеливее.

Роберт открыл было рот, но Розалинда быстро проговорила:

– И он скорее устает. А я езжу очень быстро.

– Зачем же устраивать скачки? Разве нельзя спокойно и…

– Тогда в чем удовольствие? – перебила его сестра. – Я хочу лететь со скоростью ветра, и чтобы у меня на хвосте не было обузы.

– Ну,.. хорошо, – нехотя согласился Роберт, но, переглянувшись с женой, продолжил: – Однако хочу заметить, что ты очень груба со слугами. Я требую, чтобы ты была более сдержанна, иначе я тебя попрошу больше не приезжать сюда.

– Хорошо, – легко согласилась сестра и добавила, увидев, как внимательно Амабель наблюдает за ней: – но только ради тебя.

Амабель приподняла брови, однако ничего не сказала, хотя интуиция подсказывала ей, что тут что-то неладно.

Розалинда откусила кусочек булочки и задорно посмотрела на нее, всем своим видом показывая, насколько она открыта в своих намерениях. Надо сказать, что ее невестка выглядела совсем не успокоившейся. Ну и ладно, все равно она сделает так, как решила.

Когда пара уединилась после завтрака в библиотеке, Розалинда сразу же принялась за осуществление своего плана. Когда она ехала сюда, у нее в уме прокручивалось несколько вариантов, один лучше другого, которые были нацелены только на одно: заставить наглого конюха Лэндона молить перед ней на коленях о прощении.

Этот наглый зарвавшийся тип заслуживал самого сурового наказания. С первого же дня ее пребывания здесь он смотрел на нее, как на пустое место – с презрением и без малейшего уважения. И нет, он этого не показывал открыто, но она чувствовала, что это так. А потом, когда она справедливо потребовала к себе отношения, как к госпоже, получила не только отпор, но и унижение! Поэтому его следовало наказать.

Сначала она решила пожаловаться брату и потребовать расплаты. Но он был слишком мягок, особенно со слугами. А им, как никому другому, иногда не помешала бы хорошая порка.

С этой мыслью она вознамерилась обратиться к отцу, который был жёсток в этом вопросе. Чтобы он надавил на Роберта, и тот выгнал бы этого наглеца из своего имения. Но, увы, отец стал бы задавать слишком много ненужных вопросов, а это ей ни к чему.

Затем в ее голову закрались совсем плохие мысли. Начиная от перерезанного сухожилия на ноге лошади Роберта и подсыпанной отравы, до порезанной подпруги седла. Поспешно перекрестившись, она отбросила эти варианты, не желая попадать в ад из-за всяких ничтожеств.

Составив новый план, она твердо решила его выполнить. Для начала надо было закрепить свой успех, поставив этого недоумка на место. На конной прогулке. Ведь брат ей разрешил, не так ли?

Отдав соответствующее распоряжение и надев амазонку, она еще раз обдумала линию своего поведения и осталась довольна.

Наконец, дождавшись появления конюха и лошадей, она гордо сошла вниз и, усевшись с помощью Лэндона в седло, сорвалась с места в карьер. Зная, что слуга будет вынужден ехать за ней повсюду, куда бы она не повернула, Розалинда намеренно выбирала те места, где особо много было скоплений грязи и луж. Комки и брызги долетали до бедного конюха, пачкая с головы до ног его и лошадь. До Розалинды иногда долетали приглушенные проклятья, но она делала вид, что их не слышала, продолжая бешеную скачку. Наконец, остановившись на вершине холма, она дала немного отдохнуть своей лошади, с насмешкой глядя, как Лэндон подъезжает сзади и вытирает перепачканное лицо.

Она надменно улыбнулась и, не удержавшись, заметила:

– Что? Для тебя слишком быстро? Может, мне поехать медленным шагом… чтобы ты успевал…

Он обратил на нее свой помрачневший взгляд и сжал губы.

– Нет, миледи. Я успеваю.

– Я заметила, – саркастически бросила она. – Плетешься, как старый мерин.

В его глазах вспыхнул недобрый огонь, и по спине Розалинды волей-неволей пробежал холодок. Она чувствовала, что вступила на опасный путь, но не могла позволить себе слабину – отступить от задуманного.

– Что ты смотришь? – грубо бросила она и натянула поводья. – Не смей так смотреть на меня, иначе тебе не сдобровать. Вперед, за мной!

И она опять пустилась вскачь, особенно не церемонясь с выбором пути. Проскакав вдоль реки и вернувшись обратно, Розалинда затем сбавила ход лошади и неспешной рысью направилась к дому. Она была довольна сегодняшним утром и хотела закрепить этот урок для дерзкого конюха. Повернувшись и презрительно посмотрев на его заляпанное грязью лицо и одежду, она сухо рассмеялась, сполна наслаждаясь местью, но и этого ей показалось мало.