Екатерина Костина - Жена и 31 добродетель

В конце концов, напряжение между ними чуть ли не стало искриться, и им срочно пришлось направиться в гостиницу, где они остановились, чтобы, в спешке сорвав одежду, соприкоснуться обнаженной кожей.

Да… Экстаз, наслаждение, свобода… Их мозг лениво улавливал проплывающие мысли, тела отдавались ощущениям, отказываясь возвращаться в реальность. Как же хорошо чувствовать ладонями тело любимого, понимая, что твои ласки доводят его до исступления. Губами дарить удовольствие, граничащее с болью, впитывать вкус и запах, вливать живительный эликсир в вены и артерии, окутывающие плоть своей тугой сетью.

До этого момента Амабель никогда полностью не понимала значение слова всевластие. Это ей представлялось чем-то вроде короля или королевы на троне, которые своей твердой рукой могли привнести или добро, или жестокость для своего окружения или страны. Но не примеряла это в отношении самой себя.

Однако сейчас, видя как Роберт выгибается и стонет под ее прикосновениями, она ощущала себя выше всех пределов и границ. Она была всесильна и могущественна. Ее тело было инструментом, а сила любви – движущей силой, которая преодолевала любое сопротивление или недопонимание. Это осознание возносило ее к небесам, заставляло шептать молитвы, обращаясь к Всевышнему с просьбой защитить и спасти ее любимого, даровать ему силы быть хозяином своей воли и судьбы.

Много позже, тесно прижавшись друг к другу в кровати, они шептались о том, как далеко они уже зашли, как им повезло найти друг друга и какая счастливая жизнь их ждет впереди. В пропитанном романтикой воздухе мелькали бабочки, расцветали лилии и ласковый теплый ветер развевал их волосы, убаюкивая своим безмятежным и сладким покоем. Любовь и нежность верховодили их мыслями, заслоняя все другое, отодвигая в сторону, заставляя забыть… хотя бы на время…

Возвращаясь вечером домой, они радовались как дети и проплывающему пейзажу, и блеску реки в свете угасающих лучей солнца, и тому, что они скоро вернутся домой, где смогут продолжить начатое… Только последнее заставляло Амабель сдерживать дрожь в ногах и животе. Открыв для себя источник наслаждения, она поняла, что стала в некотором роде зависимой от него. И хотя им еще не все до конца удавалось, то, что было им доступно, дарило не меньше удовольствия.

– Нам, наверно, придется для приличия поужинать, – недовольно проговорил Роберт, бросив на нее чуть вопрошающий взгляд.

Амабель сдержала улыбку.

– О, да… придется. Не забывай о Розалинде…

– Хммм… – протянул ее муж и поджал губы. Разговоры о его сестре обычно всегда проходили в атмосфере максимальной сдержанности и усмиряемого гнева.

– Дай ей шанс, – она сама слабо в это верила, но ей хотелось убедить в этом его и себя. – В конце концов, она скоро выйдет замуж и…

– Замуж?! – воскликнул Роберт и нахмурил брови. – Ты что-то знаешь?

– Нет! Боже упаси! – открестилась Амабель и уже пожалела, что сказала об этом. – Просто, это же естественно. Она красива и богата… Наверно, вам уже были предложения…

Она замолчала и мысленно отругала себя.

– Были… – неохотно признался Роберт. Она посмотрела на него, но он глядел в окно, изучая проплывающие силуэты. – Но ты же знаешь ее характер. Этот дурак, а этот урод… и так далее… А отец… – он вздохнул. – Отец потворствует ей во всем: для его принцессы все самое лучшее.

Амабель кивнула головой, хотя понимала, что он ее не видит. Она невольно припомнила обстоятельства своего замужества, и как она согласилась с решением своего отца, поверив его восторженной рекомендации. Подняв взгляд, она встретилась с глазами мужа, в которых увидела тень тех же мыслей. Взаимопонимание прочно угнездилось между ними, заставив сердца биться в унисон, окутав ощущением счастья.

– Это был подарок судьбы, – прошептал Роберт.

Она улыбнулась и взяла его руку в свою.

– И это был ты.

– Я говорил о тебе, – он поднял ее руку к губам и поцеловал.

Когда они подъехали к дому, он был залит огнями, а слуги высыпали во двор, встречая хозяев как должно.

Амабель на время рассталась с мужем, пройдя в свою комнату в сопровождении Доротеи, чтобы сменить одежду и освежиться. Ей очень хотелось одеть что-нибудь яркое или светлое – ощущение счастья распирало ее изнутри, грозя прорваться наружу сплошным потоком света.

Отпустив Доротею после всех церемоний и поправляя прическу в зеркале, она с легким удивлением заметила, как дверь ее комнаты нерешительно скрипнула, пропуская внутрь Розалинду. Сказать, что Амабель была шокирована, значило ничего не сказать. Сестра мужа избегала любых дружеских контактов с ее стороны, редко заговаривала по своей воле и вот, сейчас, пришла к ней, видимо, с каким-то разговором или просьбой. То, что это вряд ли будет приятно, она даже не сомневалась.

Обреченно вздохнув, она решительно повернулась к ней, и тут слова застряли у нее в горле, потому что на нее смотрела совсем другая Розалинда. Не та, у которой язвительное слово всегда под рукой, не та, которая считала, что ей позволительно все на свете – напротив нее стояла тень Розалинды, с потухшими глазами и побледневшим лицом. Вся ее фигура напоминала сломавшуюся фарфоровую куклу, части которой удерживал только плотный корсаж. Казалось, коснись ее, и она упадет, чтобы никогда больше не подняться, разбившись на части.

Амабель, замерев на месте, впитывала изменения, понимая, что что-то произошло. Ей очень хотелось расспросить обо всем, но она ждала, когда заговорит сама Розалинда. Такой гордый человек, как она, вряд ли потерпит жалости и кудахданья вокруг себя.

Наконец тень зашевелилась и, приоткрыв губы, прошептала:

– Мне нужна твоя помощь… Ты… пожалуйста…

Голос оборвался на высокой ноте, и Амабель с ужасом поняла, что Розалинда плачет. Ее плечи дрожали, руки закрывали лицо, а всхлипывающие звуки оборвали тишину комнаты. Неосознанно Амабель порывисто подошла к ней и обняла за плечи. Та мягко высвободилась, но не ушла. Подняв покрасневшие глаза и вытерев слезы, Розалинда сдавленно проговорила:

– Пожалуйста… Мне больше не к кому обратиться.

– О… конечно! Конечно, я помогу тебе… – Амабель быстро покивала головой, вдруг сообразив, что той нужны заверения.

Розалинда повернулась и пошла к двери.

– Куда ты? – кинулась за ней Амабель.

– В моей комнате… – невразумительно сказала ее золовка, продолжая идти.

Амабель пошла следом, и у самой двери взяла ее за руку.

– Что бы ни случилось, ты можешь доверять мне, – заверила она. – Что бы ни случилось.

Розалинда подняла погасший взгляд и, посмотрев на нее, чуть кивнула. Затем выскользнула из комнаты. Амабель последовала за ней.

Амабель сидела в библиотеке на диване и смотрела на пляшущий огонь в камине. Хотя на ее коленях и лежала раскрытая книга, она не прочитала в ней ни строчки. Все ее мысли занимала Розалинда и то, что с ней произошло.

Она помнила ее покрасневшие глаза и слова, срывающиеся с губ. Свой ужас и смятение при мысли о реакции Роберта и его отца. Потом потрясение и вину от облегчения, когда Розалинда попросила ничего не говорить им.

Она не знала, кто это был. Ее застали врасплох. Но от этого было не легче. Потому что ее честь была потеряна, судьба разрушена, а будущее неясно.

Когда Амабель смотрела на свою золовку, то воображение рисовало ей картину раскаявшейся гордячки, которая хочет извиниться за все обиды, что вольно или невольно нанесла другим. Как же она была разочарована, когда реальность преподнесла с той стороны лишь ожесточившуюся боль.

– Я прошу тебя никому ни о чем не говорить.

– Я…

– Никому… прошу.

– Я и не собиралась, но… Что ты будешь делать дальше?

Закономерный вопрос, учитывая, что теперь репутация Розалинды была под угрозой. Та пожала плечами.

– Я не знаю… просто спрячь ее.

Амабель сжала руками свернутую ткань.

– Хорошо, я все сделаю. Только…

– Давай без советов, – огрызнулась золовка, но тут же опустила плечи. – Прости…

Амабель встрепенулась и проговорила:

– Нет, нет, не извиняйся. Даже хорошо, что ты так… говоришь. Тебе сейчас надо собраться с силами и не показать окружающим перемену в себе и своем поведении. Мой муж очень проницателен.

Розалинда хмыкнула.

– Джордж более проницателен, чем мой брат. Боюсь, сестра, любовь к нему зашорила тебе глаза.

Она помолчала, затем проговорила:

– Хорошо, что мне это не грозит. Все эти слюни, сопли и романтические вздохи мне не нужны.

– Как ты можешь так говорить! – потрясенно сказала Амабель. – Я уверена, найдется человек, который…

– Я не хочу этого!

Розалинда поднялась и подошла к окну. Вся ее фигура потускнела на фоне темного окна. Даже неровный свет от свечи не придал ее облику цветности. Когда-то величественная леди Клиффорд сейчас казалась лишь призраком самой себя.

– Знаешь… – еле слышно произнесла она. Амабель даже показалось, что ей послышалось. – Мне… мне вначале было больно, но потом… Ты ведь понимаешь?

– Ммм… – Амабель растерялась до такой степени, что не могла связно ответить. Она покраснела от этой непрошеной откровенности. Ее неловкость усилилась в несколько раз.

– Думаю, ты чувствовала то же самое, когда впервые… ну ты понимаешь…. – Розалинда повернулась к ней, но тут же озадаченно нахмурилась испуганному выражению на лице невестки. – Что?

– Разалинда… – Амабель еле собралась с мыслями. – Тебя ведь… Это нельзя сравнивать… Я любила мужчину, с которым…

– В смысле, любила? Вы не так долго знали друг друга перед свадьбой, и я точно знаю, что он просто выбрал тебя наугад, когда отец предоставил ему выбор.