Екатерина Костина - Жена и 31 добродетель

– Леди Эверслей, – еле выговорил он и заставил себя поклониться.

Она, будто не замечая его испепеляющего взгляда, ловким движением протянула ему руку, к которой он еле прикоснулся. Леди Тания перевела глаза на виконта, и Роберту поневоле пришлось их представить друг другу.

Монфор окинул ее взглядом с головы до ног, и это ей очень не понравилось. Всем своим видом показав, что такие невежи не стоят ее внимания, леди Эверслей принялась за Роберта.

– Ну, зачем такие условности, дорогой граф! Просто Тания. Вы же помните, как меня так называли когда-то?

Роберт напрягся.

– Это было давно, леди Эверслей. С тех пор мы повзрослели, обзавелись семьями, и юношеское панибратство уже неуместно.

Леди Тания поджала губы.

– Вы плохо осведомлены, граф, – прошипела она: – я не замужем!

– О… – вылетело у Роберта. – Простите, я думал…

Она скривила губы.

– Мой отец оставил это решение за мной. Он не из тех родителей, что ставят перед фактом.

Намек был более чем очевиден. Мужчины почувствовали себя неловко. Спас положение более легкомысленный Монфор.

– О, прошу прощения за вопрос, а вы, случайно, не вдова?

Все презрение мира было сосредоточено в том взгляде, которым она одарила Вистана. От ярости все локоны в ее прическе затряслись как в лихорадке. Роберт еле сдержал истерический смех, и только правила приличия не позволяли ему расхохотаться в голос.

Наконец, леди Эверслей достаточно оправилась, чтобы ответить зарвавшемуся виконту.

– Вы проявляете полное незнание света! Перепутать незамужнюю девушку с вдовой!

– Еще раз прошу прощения, миледи, – на полном серьезе ответил Монфор. – Страдаю потерей памяти. Частичной. В голове удерживаются только лица. Вот посмотрел я на такую красавицу как вы и сразу подумал, что она должна быть замужем. Но вы не замужем, и я решил…

– Вы сказали достаточно, виконт! – возмущенно воскликнула леди Тания. – Граф Клиффорд, поздравляю вас с таким неучтивым другом. Лучшую компанию вы вряд ли смогли бы найти!

Она негодующе вскинула голову и, развернувшись, поспешно зашагала подальше от них.

Роберт, глядя как она раздраженно пробирается через толпу, проговорил, обращаясь к другу:

– Как тебе такая женщина с характером? Не хочешь положиться на судьбу?

Монфор в свойственной ему манере ответил:

– Боюсь, дружище, что это тоже не мое. Это то, что вернулось именно к тебе.

– Упаси Бог! – содрогнулся Роберт.

– Однако, хочу тебе сказать, что мы рассердили ее не на шутку.

– Думаешь?

– Да, будь осторожен. Тебе и твоей милой женушке совсем не нужны такие проблемы.

– Ты прав. Я постараюсь больше не попадать ей на глаза.

– Тщетны твои надежды. Любой танец обязательно сведет вас вместе, вот увидишь. Так что, постарайся держаться поближе к жене. Ты же знаешь, что дом, разделённый пополам, не устоит. (прим. автора: английская поговорка, означающая, что по одиночке никто не выстоит)

Приняв во внимание слова друга, Роберт двинулся по направлению к жене, не забывая нервно оглядываться в ожидании атаки обладательницы рыжих локонов. Однако, в этом отношении все было тихо, и он беспрепятственно добрался до Амабель. Для уверенности он встал рядом с ней и на какое-то время успокоился.

Вечер приближался к концу, когда, исполняя фигуру в лонгуэйзе, Клиффорд опять столкнулся с леди Танией. Монфор, черт его возьми, оказался прав. Она окинула Роберта алчным взглядом, и это хищное выражение лица ее абсолютно не красило. Казалось, она изучала каждую черточку и дюйм его тела, но потом, увидев Амабель, которая, на свою беду, именно в этот момент соединилась в фигуре с Робертом, будто прожгла ее взглядом насквозь. Затем, по замыслу танца, леди выстроились в одну линию, и волею судьбы Амабель и леди Эверслей оказались рядом. Клиффорд испытывал желание подбежать к жене и побыстрее утащить ее от этой змеи подальше, но, увы, сей путь был ему был заказан. Он впился взглядом в леди Танию и стал молить Бога о том, чтобы она не навредила его любимой.

Тем временем Амабель уже отбивалась от ее нападок.

– Леди Клиффорд, если не ошибаюсь, – начала свою речь леди Эверслей, краем глаза наблюдая за побледневшим Робертом.

– Не ошибаетесь, – удивленно посмотрела на нее Амабель, не чувствуя подвоха. – А вы…?

– Леди Тания Эверслей, – надменно проговорила та, с удовольствием отметив осознание в глазах собеседницы. – Ваш муж был настолько благороден, что вспомнил меня и то золотое время, когда мы были вместе. А нам есть что вспомнить, дорогая леди Клиффорд, уверяю вас. Разговоры, встречи…

– Можете не продолжать, леди Тания. – перебила ее Амабель. – Я полностью осведомлена об этом, так называемом, золотом времени, и для моего мужа оно вряд ли было золотым. На самом деле, он предпочитает вообще не затрагивать эту тему.

Леди Эверслей скривилась.

– Оно и понятно, когда вспоминать приятнее, чем жить настоящим днем, – уколола она.

– Он проживает этот день полноценной жизнью, миледи. Абсолютно полноценной.

Фигура поменялась, и леди Тания не успела ответить. Зато Амабель заметила, как она в бешенстве закипает, осознав, на что ей намекнули. Но через некоторое время, когда они вновь заняли прежние позиции, та начала снова.

– Несмотря на ваши слова, я вижу, как он побледнел и осунулся. Любая внимательная женщина это заметит, – она торжествующе улыбнулась.

– Любая, но не его, – парировала Амабель. – Его женщина прекрасно знает, что ночи страсти – крайне утомительное занятие.

Леди Тания от удивления приоткрыла рот, не найдясь с ответом на это вопиющее нарушение правил приличий. Тут, к счастью, танец завершился, и супруги Клиффорд поспешили к леди Эсмерелде. Вернее, Роберт ухватил Амабель за руку и побыстрее потащил к матери с намерением немедленно уехать с бала.

Леди Горсей, видимо, оценив волнение сына, не стала возражать, и только в карете позволила себе задать вопрос.

– Роберт, ты так скоропалительно решил уехать с бала… Что-то случилось?

– Тебе показалось, – не пожелал открыться ей Роберт.

Та задумчиво посмотрела на сына, но ничего не сказала.

По приезде в замок, все разошлись по комнатам, не находя сил обсуждать вечер и знакомых. Роберт, с силой захлопнув за собой дверь, прижал к себе Амабель и зашептал ей на ухо.

– Если бы я знал, что она туда явится, то никогда, никогда бы туда не поехал.

Она слегка отстранилась и посмотрела на мужа.

– Роберт, это все равно было неизбежно, пойми. Рано или поздно мы бы с ней столкнулись на каком-нибудь светском рауте.

– Лучше поздно.

– Но это уже случилось, и я дала понять, что ей не на что претендовать.

– Что?! Что она тебе сказала?! – стиснул ей плечи Роберт.

– Спокойней, милый. Боже, ты меня раздавишь!

– Прости. Так что там насчет притязаний?

– Она пыталась меня уверить, что с ней тебе было гораздо лучше, чем со мной.

Клиффорд непочтительно фыркнул.

– Но я ей доказала обратное, – гордо заявила Амабель.

– Правда? – заинтересовался Роберт, обняв ее покрепче. – Каким образом?

– На ее заявление, что ты стал слишком худым и осунулся, я ей ответила, что для такого страстного и темпераментного мужчины как мой муж, это естественное состояние.

Клиффорд оторопел, а потом не верящим тоном спросил:

– Так и сказала?!

– Да.

И это «да» было таким твердым, что Роберт, от переполнявших его чувств, буквально впился в ее губы поцелуем, изливая все напряжение этого вечера и безмерную благодарность жене, которая не побоялась отстоять его имя и честь. Он прижался к Амабель сильнее, ощущая, как часто бьется ее сердце.

– Мне она не нужна, – прошептал он ей на ухо.

– Я знаю, милый.

– Мне нужна только ты, всегда.

– Я знаю.

– Я люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю.

– И вот эту родинку, и это плечико и этот холмик…

– Роберт…

– Чертовы завязки…

– Роберт, ты рвешь мне платье!

– Я куплю новое!

– Ты просто варвар…

– Я хочу свою жену!

– Неужели нельзя потерпеть пять минут…

– Это целая вечность…

– Роберт…

– Милая…

– Ах…

***

На следующей день, вкушая завтрак в столовой, Роберт был так счастлив, как только может быть счастлив богатый молодой мужчина, у которого есть все. Леди Эсмерелда, еще не отдохнувшая после вчерашнего бала, завтракала у себя в комнате, и молодые люди оказались предоставленными самим себе. Клиффорд временами поглядывал на свою жену, с удовольствием отмечая ее здоровый румянец и нежную улыбку, что предназначалась только ему. Пресвятые Господни и все ангелы, есть ли на земле кто благородней его жены. Ее речи мудры, а дела милосердны. Сам того не подозревая, Роберт возвел ее чуть ли не в ранг святых.

Амабель, заметив блаженное выражение его лица и догадавшись о его мыслях, поспешила вернуть мужа на грешную землю.

– Роберт, дорогой, посмотри на меня.

– Да? – он с трудом сосредоточил на ней свой взгляд.

– Ты в последнее время смотришь на меня как Джордж.