Екатерина Костина - Жена и 31 добродетель

Амабель непроизвольно положила руку на свой живот.

– Надо же, еще не родился, а уже наследник.

Клиффорд положил свою руку поверх ее руки.

– Мой сын. Или дочь.

– Наш сын или дочь, – уточнила жена.

Он торжествующе улыбнулся.

– Да, наш.

В этот день ничто не могло омрачить общего приподнятого настроения, и когда все собрались за столом, и Вистан Монфор предложил выпить за будущего отпрыска рода Горсей, улыбки расцвели на лицах, отодвинув в сторону напряженность последних дней. Чтобы порадоваться жизни, помечтать о будущем. И лишний раз напомнить себе, что совершая те или иные поступки, каждый творит свою судьбу сам.

***

Розалинда проснулась от скрипа деревянных половиц, по которым кто-то осторожно ходил. Скорее всего, это была миссис Мелридж, у которой она нашла пристанище. Вдова викария, живущая в маленьком домике и владеющая вдобавок всего лишь несколькими акрами земли. Идеальное прикрытие для того, кто скрывается от вездесущего родительского ока. Вдова была дочерью джентльмена и одна, из трех сестер, сумела выгодно выйти замуж за добродушного толстяка викария. Ее жизнь была безмятежной до той поры, пока не умер супруг. И теперь она, почитая его память, тихо жила на свой скромный доход. Она, без обиняков, приняла у себя Розалинду, сочувствуя из-за выпавших на долю последней невзгод. То, что та рассказала ей про себя, мысленно вернуло миссис Мелридж в годы ее юности, когда она сама претерпевала изменчивость судьбы.

Розалинда перевернулась на спину и какое-то время пялилась в потолок, наблюдая за перемещением теней. Это ветки платана, растущего рядом с окном ее комнаты, устраивали целое представление, играя с солнечными лучами.

Ей было благостно и одновременно очень скверно на душе. Угрызения совести не давали спокойно жить, каждый божий день напоминая о том, как дурно она поступила, просто сбежав от семьи и не написав матери ни полсловечка. Но она не могла по-другому поступить, не могла остаться и пожертвовать своей свободой ради растительного комфортного существования. Быть связанной на всю жизнь с каким-нибудь старым болваном? Изображать благодарность каждый божий день? Рожать от него детей? Нет уж. Это не для нее.

В тот вечер, выскользнув вслед за Амабель и отцом, она увидела, как та достала из шкафа юбку и разложила ее на кровати. Ту юбку, что она поклялась спрятать так хорошо, чтобы ее никогда не нашли. И когда отец поднял глаза от ткани, Розалинда сразу поняла, что он догадался о том, чья эта юбка. Она знала этот взгляд – он ей не сулил ничего хорошего. А вероятнее всего принудительный брак или монастырь.

Тогда она сразу же ушла к себе, потрясенная предательством невестки. Розалинда осознавала, что та использовала ее юбку в своих целях, только не понимала почему она это сделала. Да и не хотела разбираться. Амабель вытащила на божий свет то, что Розалинда хотела забыть и выжечь из своей памяти.

Ее мысли шныряли, как мыши в кладовке, пытаясь найти выход из тупика. Отец непременно догадается, чья это юбка! Леди Эсмерелда заказывала вещи у одной и той же портнихи и себе, и дочери. И если маркиз достаточно внимателен, то он тут же заметит и крой и кружева, и… Тут Розалинда замерла от ужаса. Эта портниха вышивала на своих изделиях личный вензель!

Она, не глядя, села на кровать и уставилась в стену. Ее жизнь теперь могла измениться в одночасье. Не из-за отца и не из-за поступка Лэндона. А из-за жены брата, которая не держит свое слово как то положено. Теперь Розалинде остается только одно – бежать, чтобы не превратиться в очередную Молль Флендерс, которая считала, что брак по расчету украшает женщину. (прим. автора: героиня романа Д.Дефо)

Ее план был и прост, и сложен. И сначала надо было найти того, кто мог бы ей помочь в его осуществлении. Первым, кто пришел на ум, был тот, чье чувство вины могло ей сыграть на руку – Лэндон. В его темных и наглых глазах она видела тень того, что называется раскаянием и виной. И этого было для нее достаточно.

Следуя задуманному, она на следующий же день ускользнула от компаньонки и отправилась к конюшням одна. Заметив, что Лэндон седлает лошадь, Розалинда, не заметив никого постороннего, быстрым шагом подошла к нему. Внезапно увидев ее так близко, он сначала отпрянул, потом, справившись с собой, поклонился и осведомился, чем он может быть своей госпоже полезен.

– Да… – слегка замялась она, поглядывая на него. – Мне нужно поговорить с тобой.

– Слушаю, миледи, – его голос был сухим и почти равнодушным. Розалинде внезапно захотелось его схватить за грудки и хорошенько потрясти.

– Мне… я…

– Не могли бы вы точнее сказать о том, что вы от меня хотите, миледи, – насмешливо-почтительным тоном поддел ее Лэндон. Она вспыхнула. Негодяй!

Гордо приподняв подбородок, Розалинда собралась с духом и выпалила:

– Мне нужно сбежать из поместья так, чтобы никто не видел. И ты мне в этом поможешь!

Молодой человек был поражен так, будто она его попросила достать с неба Луну.

– Сбежать? – воскликнул он, потом, оглядевшись по сторонам, уже тише переспросил: – Куда сбежать? Вы с ума сошли?

– Не твое дело! – отрезала Розалинда. – Я должна уйти отсюда незаметно.

– А причем тут я? – грубо спросил конюх. – Попросите служанку.

– Не служанка сделала так, что я, как ты выразился, стала порченым товаром. И мне не улыбается провести всю жизнь в монастыре!

Лэндон отвел глаза и нервно сглотнул.

– Монастыре? – неверным голосом произнес он.

– Да, в монастыре. Теперь ты понимаешь?

Конюх посмотрел на Розалинду с тем выражением лица, которое можно было распознать не иначе как муки совести. Она даже почувствовала некую радость от мысли, что Лэндон испытывает явную неловкость и может быть даже стыд за содеянное.

– Хорошо, я помогу вам. Я даже… То есть, я хочу спросить… Вам есть куда идти?

– Нет, – покачала головой Розалинда. – Правда, я думала обратиться к леди Стейн, нашей дальней родственнице, но, боюсь, мой отец первым делом направится к ней.

– Тогда я, возможно, смогу помочь, – Лэндон помялся, но продолжил: – Миссис Мелридж, вдова викария, сестра моей матери. Проживает в Эссексе. Тихая спокойная женщина. Вам будет хорошо у нее. Только вот…

– Что?

– Вам ведь нужны деньги? – почти неслышно произнес Лэндон, еще раз оглянувшись по сторонам.

– У меня есть кое-что, это надо продать.

– Драгоценности?

– Да.

– Это опасно! Вас могут вычислить.

– В Лондоне? Не думаю.

– Вы поедете через Лондон? – почему-то смущенно спросил конюх.

– Думаю, так будет лучше и безопаснее, – твердо заметила Розалинда.

Он опустил голову.

– Думаю, вы правы.

Наступило молчание. Они переминались на месте, изредка поглядывая друг на друга. Розалинда прервала тягостное молчание.

– Через два дня я должна уйти отсюда.

– Я что-то придумаю.

– Тогда, думаю, мы договорились.

Оба заговорщика расстались к обоюдному облегчению, но, увы, с большим грузом обязательств перед друг другом.

В назначенный срок Лэндон помог ей сесть на дилижанс, следующий из Солсбери через Беркшир в Большой Лондон. Благополучно продав принадлежащее ей колье, Розалинда спокойно проехала оставшуюся часть пути до Эссекса.

Теперь она решила на время затихариться в глубинке, надеясь, что время и политическая обстановка сыграют ей на руку, и отец будет уже не так строг на ее счет. Хотя, при воспоминаниях о ледяных глазах маркиза Нортгемптона, по спине Розалинды всегда пробегала дрожь. Этот человек редко менял убеждения. И она это понимала со всей очевидностью, но что-либо изменить была не в силах.

Опять вспомнив свою мать и брата, она осознала, что тянуть больше нельзя, и она должна оповестить родных, что жива, но пока не вернется. Бумага найдется, но вот как передать письмо она подумает потом, чтобы не выдать своего места пребывания.

Жалела она о своем поступке или нет, сейчас уже было не важно, она сделала этот шаг и отвечать перед Господом будет сама, когда придет ТОТ день. А пока… бумага и чернила ей в помощь.

Дорогой брат…

Дорогой брат!

Я знаю, ты волнуешься, и, может быть, проклинаешь меня, но я жива, а все остальное не имеет значения.

Причина моего поступка слишком серьезна, чтобы написать об этом в письме. Если, конечно, тебе что-нибудь не наговорила твоя жена, которая любит разрушать то, что ее не касается. Скажешь, что я злая, ну и пусть. Вся моя жизнь – сплошной фарс и игра в благородную воспитанную леди. Я осознаю, что со мной сделает отец, если найдет. Его намерения всегда были очевидны. А я не хочу такой жизни. Конечно, роскошь много значит для меня, но не до такой степени, чтобы быть разменной монетой в его политических кознях.

Я подожду здесь какое-то время, пока он не поймет, что со мной так поступать нельзя. Я выберу себе жениха сама! Да, он должен быть богат, я это осознаю, но, по крайней мере, от его физиономии меня не должно тошнить! И пусть отец не думает, что я не заметила его маневров относительно маркиза Лорна. Это было настолько очевидно! Но я слишком ценю себя, чтобы пожертвовать своим будущим ради такого пугала. Он страшен и зануден, и я бы сошла с ума на второй день проживания с ним. Не хочу и не обязана!

Прости, Роберт, что причиняю тебе столько неудобств, но так будет лучше, и для меня и для всех вас. Пока что я устроена хорошо и комфортно. Но если позиция отца на мой счет останется неизменной, то и меня вы не увидите еще долгое время.

На этом хочу попрощаться с тобой. Береги себя и не держи на меня зла.

Твоя сестра Розалинда.

***

– Привет. О чем ты задумался?

Нежный голос жены оторвал лорда Клиффорда от созерцания красот природы за окном. Повернувшись к ней, он не мог скрыть удовольствия от вида ее округлившегося живота. Амабель, чуть подобрав юбки, плавно двигалась к нему и безотчетно улыбалась.