Леди Эвернер, вполне к этому времени оправившись, решила блеснуть своей светскостью перед столь знатной дамой.

– Дорогая маркиза, что нового на ярмарке невест? Сезон в Лондоне уже заканчивается, но, думаю, Сент-Джеймские балы все еще полны сплетен и интересных объявлений. Итак?..

И она с надеждой посмотрела на маркизу, в полной уверенности, что та непременно ее просветит. И леди Эсмерелда ее не разочаровала, правда, весьма своеобразным способом.

– О… да, конечно. Сплетен много. Например, граф Албермаль наконец-то обручился на четвертом десятке. Его невеста – молоденькая дочь маркиза Вустера. Очаровательная особа. Так же стало известно, что герцог Варенн женится по особому разрешению в этот четверг на дочери маркиза Мара. Лучшая партия года. Ну и поговаривают, что ваш отец, граф Эвернер, подыскал вам мужа.

Улыбка леди Тании, державшаяся на лице все время монолога маркизы, сползла с нее как старая кожа со змеи.

– Не может быть… – рассеянно проговорила она. – Отец обещал посоветоваться со мной!

– Увы, – спокойно продолжила маркиза. – Во всех кулуарах это активно обсуждают. Барон Лестер очень достойная партия, огромное состояние, зрелый возраст, в котором…

– Что?! – в ужасе воскликнула леди Эвернер. – Барон Лестер?! Этот…

Она резко остановилась, осознав, что почти забылась. Сделав над собой усилие, она вновь нацепила улыбку и сказала, усмехнувшись:

– Думаю, отец поторопился. Тем более, я не давала согласия. Сплетня есть сплетня.

Леди Тания кокетливо пожала плечами, бросив взгляд на Роберта. Тот не отрывал взгляда от тарелки.

– Конечно. – кивнула леди Эсмерелда. – Только барон ездил к вашему отцу испросить разрешение на помолвку с вами и получил согласие. Об этом барон сам рассказал мне. Ваш отец будет счастлив породниться со своим старым другом и пообещал ему добиться от вас согласия любой ценой.

Амабель с интересом смотрела, как с леди Тании постепенно спадает вся спесь, и поневоле на ее лице отражается угрюмость и разочарование. Под конец обеда она не только не поддерживала разговор, но и углубилась в мрачные думы, игнорируя окружающих. Когда все, в конце концов, встали из-за стола, а доктор Фицлан сбежал в свою лабораторию, она важно подошла к Роберту и сквозь зубы сказала:

– Прошу прощения, дорогой граф. Но, похоже, меня ждут неотложные дела в Лондоне. Как бы вы меня не уговаривали, боюсь, мне нужно ехать.

Скрывая радость, граф Клиффорд поклонился и заверил леди Эвернер, что он весьма огорчен и немедленно прикажет к утру заложить карету. Красавица надменно посмотрела на Амабель и, извинившись, выплыла из гостиной.

Роберт тут же подошел к матери.

– Мама, не знаю, как тебя и отблагодарить за эту ложь. Наконец-то мы от нее избавились!

Леди Эсмерелда подняла брови.

– Ложь? Мой дорогой, я никогда не лгу.

Амабель и Роберт обменялись непонимающими взглядами.

– Но как же тогда… – начали было молодые люди, но маркиза их перебила.

– Я всего лишь чуть преувеличила. Отец давно хочет ее выдать замуж. По меркам светского общества леди Тания уже старая дева, но уж больно строптива и очень тщательно подходит к выбору мужа. Но вот посватался барон и поспешил известить об этом весь бомонд. Боюсь, леди Эвернер будет нелегко отказаться от такой партии. Тем более, что теперь она будет в центре внимания. И так просто оправдать свой отказ у нее вряд ли получится.

– Но откуда ты это узнала? Ведь я написал тебе только два дня назад? – поразился Роберт.

– Ну, мой дорогой, – упрекающее проговорила его мать. – Как и сказала леди Тания, сплетни действительно бродят. И я живу не затворницей как вы с Амабель, и обмениваюсь новостями со знакомыми. – Она лукаво улыбнулась. – Это оказалось очень полезно.

Роберт расхохотался и поцеловал руку матери. Он был почти счастлив. И это самое почти в этот момент разыскивалось Вистаном. Хоть бы и там им сопутствовал успех. Клиффорд посмотрел на Амабель и увидел ее встречный нежный взгляд. Она, конечно же, все понимала, его прекрасная мудрая жена, такая добрая и терпеливая, такая мужественная. Чем он ее заслужил в своей жизни?

Он подошел к ней и нежно обнял. Он любил ее больше жизни и не представлял без нее своего будущего. Амабель была всем для него. И это утешало и согревало его исцеляющуюся душу.

***

Розалинда сидела в карете, направляясь обратно в Девоншир. Рядом с ней находилась служанка, нанятая Вистаном для соблюдения приличий. Сам виконт ехал на своем коне, держась неподалеку. Он спешил выполнить обещание, которое он дал своему другу – вернуть сбежавшую сестру.

Прошедший накануне разговор с миссис Мелридж был одновременно забавным и печальным. Сначала ее пришлось долго убеждать в том, что Вистан отнюдь не дьявол, и хотя его одежда такая же черная как масть коня, он самый что ни на есть человек, и эту ипостась в ближайшее время менять не собирается.

В свою очередь трепетная вдова очень долго сокрушалась по поводу того, что ее подопечная должна будет уехать от нее. Она привыкла, что кто-то ее сопровождает и выслушивает. Джемма не в счет, ведь она ответить не может, хотя ее глаза очень выразительные. А вот Розалинда была так внимательна к ней, так заботлива… Что же ей теперь делать?

Виконту пришлось стоически выслушивать эти излияния и даже временами сочувственно кивать головой. После недолгого сопротивления и уступая доводам Розалинды, он был представлен миссис Мелридж как тот самый жених, которого не одобряли жестокие родители, и теперь играл свою роль с примерным терпением.

Монфор скрепя сердце позволил

Миссис Мелридж восторженно благословила их, заметив, что они отличная пара, и что сразу видно как Вистан любит свою невесту, ведь он нашел ее, невзирая ни на что. Романтическая струнка в душе вдовы была полностью удовлетворена поведением молодых людей. Она упоенно вздыхала, вытирала глаза уголком платочка и всем своим существом излучала тот восторженный сироп, который Монфор терпеть не мог. Язвительное замечание так и рвалось с его губ, но он не мог себе этого позволить. Вистан сжал губы и выразительно кинул взгляд на Розалинду, она тут же заторопилась попрощаться со своей временной опекуншей. После моря слов и заверений они, наконец-то, смогли тронуться в путь.

Между виконтом и бывшей беглянкой сохранялось мрачное молчание, даже на остановках. Каждый думал о своем и старался даже взглядом меньше встречаться со своим спутником. Напряжение висело в воздухе как комок ваты. Было трудно дышать и еще труднее терпеть присутствие друг друга. Розалинда воспринимала Монфора как свидетеля ее позора, да еще и возвращающего к брату за шкирку как какую-нибудь нерадивую служанку. Он же думал о сестре друга как о досадливом обстоятельстве, которое мешает ему в ту же минуту отправиться по своим неотложным делам.

Взаимное недовольство и объединяло их, и противопоставляло друг другу. Мимолетные взгляды, сжатые губы лишний раз показывали как они «рады» совместному времяпрепровождению.

Лишь когда карета свернула на подъездную дорожку Уилтшира, Розалинда вся подобралась и почувствовала, как иголки страха впились в каждую клеточку ее тела. Хотелось опять сбежать, чтобы не присутствовать при тех тяжелых сценах, что непременно последуют, стоит ей только переступить порог дома.

То, что она накликала позор на всю свою семью, являлось для нее неоспоримым. Ей грозила ссылка, вне сомнений. В какое-нибудь дальнее поместье с компаньонкой. Это все, что она заслуживала после побега. И Розалинда осознавала, что протестовать она не имеет права. Впрочем, если отец все равно будет настаивать на своих матримониальных планах, она сама предпочтет изгнание. Лучше такой позор, чем… Впрочем, она об этом уже думала.

Экипаж, заскрипев рессорами, остановился, и беглянка почувствовала, что задыхается. Спазмы в горле не давали ей возможности дышать полной грудью, чтобы обрести смелость взглянуть в глаза своим родным. Ей было стыдно.

Монфор, спешившись, уже открывал перед ней дверцу кареты. Ей ничего не оставалось, как опереться на его руку и выйти. Час испытаний пробил.

Виконт, не давая ей времени на раздумья, повел за собой в дом, где они вскоре вступили в холл. Раздались быстрые шаги, и через несколько мгновений леди Эсмерелда буквально влетела в комнату. С плачем она кинулась к своей грешной дочери, крепко стиснув ее в объятиях. Розалинда сначала замерла в напряжении, но потом как-то обмякла в руках матери и внезапно расплакалась.

Вистан чувствовал себя очень неловко и почти неприлично обрадовался приходу Роберта, который появился спустя несколько минут. Мужчины обменялись взглядами. Потом виконт кивнул и вышел. В холле остались только члены семьи. Правда в дальних комнатах маячили слуги, и это послужило той причиной, по которой Роберту пришлось обратить на себя внимание своих родственниц.

– Давайте перейдем в гостиную. Амабель скоро к нам спустится.

Розалинда, все так же прижимаясь к матери, кивнула головой, и она не спеша перешли в другую комнату. Оставшись наедине, они какое-то время молчали. Роберт собирался с мыслями, а его сестра все не решалась задать самый главный мучающий ее вопрос. Эсмералда с нежностью поглаживала дочь по голове, давно простив свое заблудшее дитя.

– Отец здесь? – вопрос Розалинды прозвучал очень тихо и с потаенной надеждой, что ответ будет отрицательным.

Роберт откашлялся и, наконец, заговорил.

– Он тоже искал тебя, но не мог обратиться к властям, чтобы постараться сохранить репутацию семьи. И кажется, нам это удалось. По крайней мере, версия, что ты сейчас на море, пока не оспаривается. Хотя, конечно, это дело времени. Ведь тебя там так и не видели. Думаю, брак с маркизом Лорн – дело давно минувших дней.

– Роберт! – возмутилась леди Эсмерелда, полагавшая, что Розалинда ничего не знает.

– Не надо, мама, – грустно покачала головой дочь. – Отец не скрывал своих намерений. Причем, расписывал все в подробностях. Я была пешкой в его игре.