Екатерина Костина - Жена и 31 добродетель

Вистан, предположив худшее, стал ее расспрашивать.

– Что-то случилось? Вы так бледны. Может, присядете?

Покачав головой, Розалинда осталась на месте.

– Нет, благодарю вас. Я, пожалуй, пойду.

– Да. Вам действительно не стоит быть здесь. Вас может кто-нибудь увидеть.

– И что? – вдруг рассердилась девушка. – Пусть видят! Вы мой жених, в конце концов.

– Официально я еще не жених, – покачал головой Монфор. – Не стоит нарушать правила приличия.

– Да? – Розалинда чувствовала, что ее несет, но не могла остановиться. Она понимала, что поступает несправедливо в отношении виконта, и все равно ей хотелось как-то его задеть. – Думаете о приличиях? А если вы никогда так и не станете моим женихом, то тоже будете держаться в рамках приличий?

Вистан внимательно посмотрел на нее и, взяв за руку, подвел чуть сопротивляющуюся девушку к креслу и усадил туда. Затем встал напротив, скрестив руки на груди.

– Вы же не просто так пришли, не так ли? Что случилось, Розалинда?

– Я не давала вам разрешения называть меня по имени, – она вяло огрызнулась.

– Говорите! – чуть ли не прикрикнул Монфор.

Розалинда кинула на него быстрый взгляд и торопливо проговорила:

– Я узнала, что Лорн поехал в Лондон за специальным разрешением. Как только он приедет, отец организует нашу с ним свадьбу.

Виконт опустился на стул.

– Вы уверены?

– Да.

– И что вы думаете?

– Думаю, вы должны меня скомпрометировать.

– Чт… – Вистан поперхнулся воздухом. – Нет! Ни в коем случае. Так не должно быть!

– А как? Вы хотите отдать меня Лорну? Вы же обещали защиту!

– Да, защиту именем, а не позором! – Монфор даже выпятил подбородок, подчеркивая свою принципиальность.

Розалинда вспыхнула и буквально вскочила с кресла.

– Ну что ж, раз я для вас позор, то придется найти того, кого это будет мало волновать!

– Розалинда! – пораженно воскликнул виконт, тоже поднявшись.

– Я же сказала, что не давала вам разрешения называть меня по имени! – со злостью процедила она.

Вистан покачал головой и подошел ближе.

– Какая же вы все-таки язва. Такое красивое создание, а так грубо разговариваете.

– Я хочу уйти! Немедленно! – девушка попыталась обойти его, направившись в сторону двери.

Однако была остановлена виконтом. Он обхватил ее руками и прижал к себе. Розалинда стала вырываться, но тем самым только плотнее прижималась к мужчине. В конце концов, он сильно стиснул девушку в объятиях, практически лишив возможности двигаться. И когда она подняла голову, чтобы высказать все имеющиеся претензии, он, недолго думая, просто поцеловал ее.

Розалинда сначала опешила от неожиданности, но потом невольно ответила. Монфор, почувствовав ответное движение губ, углубил поцелуй, позволяя своим рукам коснуться вожделенного тела робкими ласками. И только услышав негромкий стон, смело провел кончиками пальцев по холмикам груди, выступающим из-под корсажа. Запустив в манящую ложбинку руку, он с легкостью нашел сосок и потер его, с удовольствием отметив, как он затвердел и набух. Розалинда подалась навстречу его ладони, ощущая, как слабеют ноги и ее с головой накрывает ослепляющая и жаркая волна. Она впервые чувствовала влечение к мужчине. А еще с пугающей ясностью поняла, что не только готова отдать ему всю себя, а еще и немного в него влюблена. Осознание этого было настолько внезапным, что она невольно задрожала. И тут же оказалась на расстоянии вытянутых рук от Вистана.

Он выглядел так, будто вырвался от зачарованного сна. Его взгляд был рассеянный, а рука непроизвольно потерла лоб, точно стараясь разгладить складки недоумения. Стоявшая рядом с ним Розалинда ощущала жар его руки через ткань платья и молила о большем. Ей уже было неважно, зачем она сегодня вечером зашла в спальню виконта. Все причины, размышления и доводы меркли перед тем, что так витиевато названо зовом плоти. Это не зов. Это страсть. Жаркая, обжигающая, амнезирующая – апокалипсис и небеса в одно и то же время.

Она подняла руки и положила их ему на грудь. Вистан вздрогнул как от разряда молнии. Ее ладони от этого движения сместились и попали за ворот шлафрока, коснувшись его обнаженной груди. Розалинда себе бы никогда не простила, если она не воспользовалась образовавшимся преимуществом. В следующие мгновения пояс был развязан, а Монфор, стиснув зубы, чуть слышно стонал, наслаждаясь ее ласками. Она не намеревалась на них останавливаться, но у нее с легкостью перехватили начинание.

Виконт взял ее на руки и отнес на кровать. Глядя на нее сверху вниз, он прошептал полуукоряющим-полувосхищенным тоном:

– Я все хотел сделать правильно. Но некоторые леди просто не понимают, что такое правильно.

– Совсем не понимают, – прошептала Розалинда. – Не можете объяснить более подробно?

– Придется, – покачал головой Монфор. – Но вы ведь понимаете, что завтра будет страшный скандал?

– Так то завтра. А пока…

Она первая потянулась к его губам и тут же была встречена ответным движением. После этого Вистан перешел в наступление, взяв инициативу на себя. Самой трудной частью оказалось раздевание Розалинды, ибо то, как запаковывались дамы, было сродни пресловутому поясу верности. На шутливое замечание Монфора, что ей надо было приходить в одной сорочке, чтобы ускорить процесс, она предпочла просто фыркнуть. Чуть поведя плечом, она окончательно избавилась от одежды, и все разговоры кончились.

Были лишь двое – он и она.

Движение губ, рук и тел, которые возносили их к небесам и не давали шанса отступить назад. Окончательно и бесповоротно они двое осознали, что их судьбы связаны. Не только из-за этого поступка, который хоть и по краю пропасти, но подведет к венцу – чувства были настолько обострены, что каждое касание, каждая ласка отзывалась дрожью оголенных нервов.

Упоение, нега, восторг сменялись быстрым калейдоскопом, прогоняя усталость и сон. Лишь только под утро, когда ранние лучи солнца заглянули в комнату, утомленная пара, уютно устроившись, отдала дань Морфею. Им снились радужные сны, где любовь напевала колыбельную, нежность плела паутину надежды, а счастье дарило тепло и радость.

И ничего не напоминало о скандале, который разразится на следующий день.

Ранние лучи солнца осторожно коснулись стен особняка, а затем, будто с любопытством, заглянули в окна, озаряя комнаты и лица, спящих в кроватях людей. Денек обещал быть на редкость теплым и безоблачным. Солнце продолжало свой путь, освещая все укромные уголки и разгоняя ночных духов.

Только с одним таким духом он просчитался. Маркиз Нортгемптон поднялся еще затемно и теперь спокойно заканчивал завтрак, одновременно проверяя свою почту. Прочитав одно из писем, он удовлетворенно хмыкнул. Все шло так, как он того и хотел. Довольная улыбка мелькнула на его лице и пропала. Он допил кофе, торопясь сесть за работу в кабинет. Но тут, предварительно постучав, вошел его доверенный слуга и что-то прошептал ему на ухо. Лицо маркиза в мгновение ока превратилось в восковую маску, а его рука смяла бумаги, лежащие на столе. Он резко поднялся, опрокинув стул, затем быстрыми широкими шагами вышел из столовой и направился к той комнате, что занимал виконт.

Слуга, торопливо семеня вслед за ним, молился всем святым, чтобы гром и молнии, которые готовы были разразиться, не задели его самого. Не понаслышке зная крутой нрав хозяина, он заранее сочувствовал тем, на кого обрушится его гнев.

Маркиз, дойдя до нужной двери, исполнил кулаком некий рваный ритм, который с большой натяжкой можно было назвать чем-то иным, чем грохот. Эхо пустого коридора дополнило это действо должной эпичностью.

Шум в комнате показал, что атака на дверь была услышана, и спустя некоторое время виконт предстал перед разгневанными очами его сиятельства. Должным образом оценив обстановку, Монфор предпочел действовать наперед.

– Милорд, доброе утро. Что-то случилось?

– Случилось! – прорычал маркиз, пытаясь протиснуться мимо Вистана в комнату. – Я ищу свою дочь!

– А что, она пропала? – как ни в чем ни бывало поинтересовался виконт, с хитринкой глядя на рассерженного отца.

Маркиз с негодованием уставился на Монфора, пытаясь распознать его намерения.

– Вы играете с огнем, молодой человек!

– Отнюдь. Я вас не понимаю. Я спокойно спал в комнате, но вы меня разбудили.

– Вы хотите меня уверить, что вы были один?!

– А вы хотите проверить это? – наконец-то догадался виконт. – Прошу. Убедитесь.

Он отступил в сторону, чтобы маркиз мог пройти в комнату. Тот, нисколько не смутившись, переступил порог и решительно направился в сторону кровати. Та была не убрана, но ничьего женского присутствия не наблюдалось. Нортгемптон проверил под кроватью, за занавесками и даже заглянул в шкаф. Развернувшись, он наткнулся на Монфора, который с мрачным видом наблюдал за обыском, а после все тем же невозмутимым тоном осведомился:

– Соизволите объяснить, что тут происходит или мне придется вызвать вас на дуэль.

Маркиз удивленно посмотрел на Вистана, будто бы не веря, что нашелся человек, который решился ему, чуть ли не второму лицу в государстве, угрожать. Однако, тут же горделиво вздернул подбородок и ответствовал:

– Извольте, я объясню. И тогда уже мне придется вызвать вас!

– Причина?

– Очень простая. Вы скомпрометировали мою дочь! Мой слуга видел, как она зашла вчера в вашу комнату и не выходила до самого утра! Что вы на это скажете?

Монфор пожал плечами и произнес.

– Да, я ее скомпрометировал, но у меня хватило ума не оповещать об этом всех слуг в доме. Я просил у вас ее руки, а вы отложили свадьбу на полгода. Нам с Розалиндой это кажется слишком долгим и жестоким испытанием. Именно поэтому сила страсти нас свела вместе вчера вечером.

– Вы просто издеваетесь надо мной! – вознегодовал маркиз, сжав кулаки. – Никто иной как вы несколько дней назад кичились своими древними и благородными корнями, и вот как вы поступаете! Вы погубили репутацию моей дочери, загубили ее жизнь!