-Да. Счастлива. Счастье ведь имеет разные формы, я счастлива в одной из них. А ты? Спустя столько лет рассмотрел в Мари свою судьбу?

-Между нами нет любви, Таня. Я живу с Мари, потому что живу. Я счастлив в одной из множества форм счастья. У меня складывается впечатление, что о Мари ты знала еще до того, как тебя с нею познакомили. Откуда?

-Когда ты улетел, я как-то шла в кафе, чтобы позвонить тебе по скайпу. Столкнулась с Игорем, он предложил позвонить у него дома, не платить деньги за интернет. Перед этим мы дошли до МИДа, где встретили твоего отца. Он и сказал, что возможно сбудется его мечта, породнится с другом. Как видишь, мечта твоего отца сбывается, ты женишься на Мари.

-И, наверное, с того дня ты сблизилась с Игорем? – голос Лешки глухой, хриплый. Я смотрю на его напряженное лицо, воспоминаю тот самый вечер, когда меня швырнуло эмоциями в объятия Игоря.

-Ты любишь его? – карие глаза мечутся по моему лицу, высматривают что-то для себя.

-Я люблю его, Леш. Полюбила.

-Неправда, – качает головой. – Ты лжешь. Его невозможно любить. Он же как глыба льда, ни тепла, ни доброго слова! – осторожно берет мои руки, пытаюсь выдернуть их, но удерживает.

-Таня, - вздыхает. От его проникновенного взгляда хочется поплыть, от его вот этих нежных прикосновений к моим пальцам по телу пробегается волна дрожи.

-Я люблю тебя.

-Леш… - выдергиваю все же свои пальцы из его рук, заправляю волосы за ухо. – Давай без мыльной оперы.

-Таня, ты стала… другой. Сухой какой-то! Я говорю тебе, что люблю, а ты про какую-то оперу! Это точно влияние Игоря. Ты стала такой же, как он.

-Леш, я - замужем! Замужем, не за сапожником, а за… И потом, я, действительно, его люблю. Это сложно объяснить, но рядом с ним я в гармонии с собой, - улыбаюсь. Улыбаюсь как можно счастливее и увереннее, но Лешка качает головой.

-Ты пытаешься убедить меня? А чего у самой глаза на мокром месте и смотрят с тоской? Это счастье такое? Любовь? – нагибается ко мне. Он так близко, что я чувствую его запах.

-Ты пахнешь все так же… - шепчу ему, смотря в серьезные карие глаза. – Леш, нельзя. Все в прошлом. Я с Игорем, ты с Мари. Надо двигаться вперед.

-И быть несчастливым? Тань, ты себя слышишь? Ты кого хочешь убедить? Меня? Меня не надо, я все понимаю по твоим глазам. Можешь убеждать сколько душе угодно, но счастливой я тебя не вижу. Рядом со мною твои глаза искрились, а сейчас смотрят загнанным зверьком. Он тебя бьет?

-Нет! – махнула рукой, отвернувшись от пытливых карих глаз. – Просто с ним всегда сложно в моральном плане. Он похож на энергетического вампира, все забирает, почти ничего не отдает взамен.

-Я не понимаю, как ты с ним столько лет прожила…

-Молча, - усмехаюсь, встречаясь вновь с Лешкой взглядами. – Его почти не бывает дома. Он как моряк или космонавт, дома набегами. Поэтому мы с ним столько лет вместе и даже умудрились родить двоих детей. Может будь он чаще дома, была бы многодетной матерью, - кручу чашку.

Вот будь у Игоря хоть чуть больше отдачи, тепла, внимания, чем дает, цены не было б. А так смотришь на него, любишь, переживаешь, но каждый раз опасаешься, что наткнешься на острый угол и убьешься. Я все пытаюсь найти ключик к его душе, найти и открыть эту шкатулку, ибо знаю, что ее содержимое ценнее всего богатства на свете. Набраться только терпения и может быть однажды повезет.

-Таня, - тихий голос Леши возвращает меня на грешную землю, проблемы никуда не ушли, дела не исчезли.

Лешка хороший. В девятнадцать лет он для меня был самое то: открытый, улыбчивый, умеющий к месту пошутить, никогда не стеснялся выражать свои эмоции, любил обниматься. Мы с ним во многом похожи, возможно, сложись удачно звезды, мы были б счастливы в определенной форме счастья. И я бы не думала, что можно быть по-другому, как с Игорем. С Лешкой никогда мне не пришло в голову понимать его молчание, угадывать смысл взглядов, ждать минуту внимания и делать первый шаг для разговора. С Лешкой я бы не оглядывалась через плечо, не искала поддержку в холодных глазах, не гадала о том, правильно ли сказала, поступила, посмотрела, повернулась.

-Почему ты не стал президентом? Ведь хотел же.

-Наверное, просто не судьба. Да и, пожив в Америке, понял, что мне политика не сильно интересна на родине. Плюс Игорь, он все же был под чьей-то опекой, просто так такого молодого вряд ли бы усадили в кресло главы государства.

-У тебя же отец.

-А что отец? Он всего ли один из чиновников, а твой муж был приближенным к действующему президенту, к нему присматривались. Игорь целенаправленно шел вперед, хотя, когда мы были друзьями, не думал, что он метит так высоко.

-Он никогда не рассказывает о своих планах. Как говорится, тихо все делает, а ты потом наблюдаешь только результаты.

-И тебе нравится такая жизнь? Жить с человеком, который не считает нужным сообщать о своих планах? Тань, я не уговариваю тебя со мною сбежать, - от этого заявления мои брови не произвольно ползут вверх. Лешка не реагирует.

-Позволь просто поухаживать за тобой, быть с тобою, как раньше.

-Леш, ты смеешься? Ты вообще слышишь, что ты предлагаешь? Я замужем, у меня есть муж, дети, ты без пяти минут женат, какие ухаживания? – допиваю свой кофе, встаю. Беру с вешалки куртку, замечаю, как встает Денис.  

-Таня, прошу тебя…- Леша оказывается возле меня, смотрит умоляюще, словно последний шанс у умирающего.

-Извини, но нет. Я боюсь, что ни твоя невеста, ни тем более мой муж, никто не поймет этих платонических отношений.

-Таня, позволь!

-Нет! И вообще не понимаю смысла этой затеи.

-Я люблю тебя. Просто люблю, - тихо, почти шепотом произносит признание, заставляя меня замереть и сцепить руки перед собою. Прикрываю глаза, в груди колет, хочется плакать. Я бы многое отдала, чтобы эти слова произнес другой мужчина.

-Извини, Леш, мне пора. Было приятно с тобою повидаться, - не сдерживаюсь и обнимаю его. Он обнимает меня в ответ. Чувствую себя, как сестрица в объятиях брата. Именно так, а не иначе.

-Береги себя, Леш, - улыбаюсь, чмокаю его в небритую щеку и отхожу в сторонку, чтобы застегнуть куртку. Махнув ему на прощание рукой, покидаю кафе. Денис выходит следом.

-Татьяна Андреевна, я вызвал такси.

-Спасибо, Денис, - поднимаю воротник куртки, прячу руки в рукавах. Домой. Может быть сегодня мне повезет, и я не буду засыпать одна в большой холодной постели. Может быть сегодня, уткнувшись в его шею, прошепчу одними губами: «Я люблю тебя».

В большой резиденции было привычно тихо, официально, одиноко. Глава семьи и государства отсутствовал дома. Я ждала его. До полуночи. Поняв, что мне вновь предстоит засыпать одной, переоделась в пижаму. Когда именно Игорь вернулся домой, без понятия, только почувствовала, как меня осторожно притянули к груди, нежно поцеловали в висок, что-то прошептали, но что именно не услышала.  

25

***

Приглушенный свет. Тяжелые шторы бордового цвета на окнах, не пропускающие яркий свет днем. Узор золотыми нитями смотрелся, как роспись на ткани. Красиво, вычурно, дорого и богато.

На стенах тоже были рисунки из золота. Позолоченный бра. Мебель какая-та вычурная. Все же я предпочитаю современный стиль, а такой исторический интерьер навевает скуку. Но не сейчас. Не в эту ночь.

Горячее дыхание опаляет кожу шею, откидываю голову на мужское плечо, прикрыв глаза. Я задерживаю дыхание, как перед прыжком в глубину, сегодня я хочу утонуть. Умереть. В его руках. На его губах. С ним.

Дурею. Дурею от его запаха, от его прикосновений к моей коже, так осторожно, так трепетно, вызывая робкие мурашки на теле. Как первый раз. Как будто впервые наедине друг с другом.

Его горячие губы нежно касаются моего виска, руки кладет на талию. Россыпь поцелуев смещается вниз, к шее, к мочке ушка. Прикусывает ее, потом сосет, играя с языком. Вздрагиваю. Мне нравится эта игривая нежность.

От ушка возвращается вновь к шее, целует плечо, поддевает пальцем тонкую лямку моего платья а-ля ночнушка. Эта вольность в стиле одежды будоражит кровь. Мне казалось, что я в нем дерзкая и сексуальная.

 Лямки сползают по рукам. Его ладони гладят обнажающую спину, целует каждый позвонок, немного поторапливая платье скользнуть вниз. Приседает, губы замирают на ямочках на пояснице. Я смотрю перед собой. Я полностью сконцентрирована на его действиях, поэтому шумно втягиваю в себя воздух, когда кружевные трусики медленно потянули вниз. Качаюсь на каблуках, как пьяная, мне не за что ухватиться, его руки придерживают меня.

Вздрагиваю, он прикусывает мою ягодицу, оставляя на коже след своих зубов. Мягко массажирует попку, легонький шлепок, я вскрикиваю, но тут же прикусываю губу. Кровь бурлит, а эта грубость лишь дразнит возбуждение.

Разворачивает к себе, не смотрю ему в глаза, смотрю на линию подбородка. Оглаживает меня по шее, чуть сжимает ее, большой палец скользит к ямочке между ключицами. Скользит указательным пальцем между грудями, смещается сначала к правой. Круговыми движениями ласкает сосок, дует на него, вздрагиваю. Мне холодно и жарко одновременно. Повторяет ласку с другой грудью.

Когда его губы смыкаются и прикусывают чувствительный сосок, я стону, цепляюсь за его плечи, стискиваю ткань рубашки. Жалобно скулю, пытаюсь без слов сказать ему, что хочу большего, хочу побыстрее ощутить вихорь удовольствия. Но меня не слушают. Меня продолжают медленно сводит с ума, пытать.

Укладывают на большую кровать с балдахином. Смотрю на бархат над головой, отдаваясь полностью в ощущения. Вот вновь целует мой живот, разводит ноги в разные стороны.

Дрожу от возбуждения, от дыхания у себя между бедер, стону, когда его язык оказывает между складочек, а палец осторожно толкается внутрь. Все внутри моментально натягивается в предвкушении. Я сжимаю простынь рядом, двигаюсь в такт пальцам и языка. Я разлетаюсь на множество осколков. Кричу. Этот крик невозможно сдержать внутри себя, и он идет не из горла, а из самого сердца. Я кричу с любовью, с благодарность, что он есть в моей жизни. В моей.