— Где мы?

— Это мой загородный дом. — Забрав барсетку и телефон, Руслан открыл дверь. С улицы повеяло холодом, по рукам моим пробежались мурашки. — Выходи. — Я послушно выбралась на улицу и только теперь увидела стоящий в нескольких метрах от нас дом. Он был небольшим, но по всей видимости построенным совсем недавно.

— Еще один?

— Да. — Я не заметила, как он приблизился ко мне сзади и, обхватив за талию, притянул к себе. — Ты же хотела уехать? — поцеловал в шею, и я едва подавила стон. Положила свои ладони на его.

Он поглаживал мой живот, и от пальцев его словно бы исходили крохотные электрические разряды, заставляющие меня подрагивать, вплескивающие в мою кровь сладкое предвкушение. Постепенно он спускался ниже, туда, где уже разгорался огонёк желания. Обвёл мой пупок, провёл подушечкой пальца над самым поясом джинсов и слегка прикусил кожу на шее. Я задрожала. Понимала, что возле него я таю, словно шоколад.

— Хотела, — прошептала я. Развернулась в его руках и посмотрела в скрытое вечерним мраком лицо. Приподняла руку и дотронулась до его шеи, обрисовала волевой подбородок и, встав на носочки, коснулась места, где только что были мои пальцы, губами. — Хочу. Хочу тебя, Руслан, — выдохнула и поцеловала. Несдержанно, влажно, жадно. Так, как мне хотелось целовать его. Так, как я чувствовала.


— Знала бы ты, как я тебя хочу, — лаская языком нежное местечко у меня за ухом, выдохнул он.

Потёрся носом, и от смешанной со щекоткой горячей волны я то ли тихонько засмеялась, то ли застонала. Собственный голос казался мне чужим: слишком чувственный, слишком томный, слишком зовущий. Руслан что-то пробормотал, но слов его я не разобрала. Большие широкие ладони лежали у меня на талии, и от них по всему моему телу разливался жар.

— Пойдём в дом, — крепко взяв меня за запястье, бросил он и поволок меня за собой.

Оглушённая собственной откровенностью, пьяная от не выветрившегося алкоголя и душистого воздуха летней ночи, я быстро перебирала ногами, стараясь не отстать. Оставшаяся позади машина потонула в темноте, мы же вбежали по ступеням на крыльцо. Света не было, и Руслан смешно чертыхался, пытаясь наощупь отпереть дверь. Я кусала губы. Тело моё горело от нетерпения и в то же время я понимала, насколько по-дурацки мы, должно быть, выглядим со стороны.

— Мать вашу! — процедил Руслан и шлёпнул по щеке. — Проклятые комары!

Я засмеялась в голос. Боже мой! Но смех мой быстро оборвался, когда Агатов, толкнув дверь, снова ухватил меня за руку.

В дом мы буквально ввалились, и нас тут же окружила вязкая, пахнущая свежей древесина темнота. Я хотела попросить Руслана включить свет, но не успела. Почувствовала его руки у себя на бёдрах, рвано выдохнула и задрала голову, силясь различить хоть что-то.

— Свет… — прошептала я, когда он прильнул к моей шее.

— К чёрту свет, — только и донеслось в ответ, и я застонала.

Действительно, к чёрту свет! Всё к чёрту! И здравый рассудок, и прошлое, и будущее, и свадьбу его с моей матерью! Здесь и сейчас он только мой. Я… я не отдам его. В этот самый момент я поняла окончательно и бесповоротно — не отдам.

— На кой я тебя встретил, Леся?! — снимая с меня футболку, прохрипел он. Ладони его хаотично метались по моему телу: грудь, живот, спина и бока, и я, совершенно обезумевшая, сама словно бы окунулась в хаос. Хаос собственных чувств. — Ведь жил же как-то раньше… Хорошо жил, Леся. Нормально жил. А тут ты и всё. Не могу…

Что мне было ответить ему? Что я тоже не могу?! А разве он сам еще не понял?! И моя истерика в аэропорту, и слёзы, и то что сейчас происходит…

— А я могу? — простонала я, обвивая его шею руками. — Не могу, — погладила пальцами и принялась стаскивать с него рубашку.

Пуговица за пуговицей расстегнула до самого низа и прижалась губами к ключицам, к горячей коже. Вдохнула. Его запах… Голова пошла кругом, сознание окончательно поплыло, растворилось. Пальцы мои скользнули ниже — к ремню на его брюках, и я принялась расстёгивать его. Судорожно, словно бы руки у меня были деревянные. Меня трясло от желания, от необходимости как можно быстрее почувствовать его. Он что-то говорил мне, но я слабо понимала, что именно.

— Леся… — Руслан перехватил мои руки, когда я потянула его штаны вниз. — Кровать… кровать в спальне…

Меня словно бы выдернули из тумана.

— Кровать? — переспросила я с непониманием, и только после до меня дошло, что он имеет в виду.

Да какая кровать, если всё во мне пылает, как облитая бензином древесина?! Я мотнула головой и продолжила стягивать с него брюки. Он выругался сквозь зубы и толкнул меня к стене. Не успела я опомниться, как и сама оказалась обнажённой. Руслан стиснул мои ягодицы и, резко развернув меня к себе спиной, выдохнул:

— Ты сама напросилась.

Напросилась… Из горла у меня вырвался клокочущий смешок. Я чувствовала себя вульгарной, развратной и пошлой, но пульсирующее внутри меня желание было сильнее любого стыда. Между ног у меня ныло, и жаждала я лишь одного — почувствовать его внутри.

— Давай, — застонала я, упираясь ладонями в стену. Нагнулась, сходя с ума от его ладоней, ласкающих мою кожу, от крепких пальцев.

Он шлёпнул меня сзади, по влажной плоти, и от этого небрежного шлепка я ощутила настолько острый прилив возбуждения, что вскрикнула.

— Какая же ты… — Пальцы его скользнули по складкам, а в следующую секунду я ощутила, как он касается меня головкой.

Закусила губу и прикрыла глаза. Миг, и он во мне. Быстрые, голодные толчки, сотрясающие всё моё тело, бросающие меня в бездну и поднимающие в самое небо. Я слышала шумное дыхание Руслана, его низкие, гортанные стоны, и сама несдержанно стонала при каждом проникновении. Мой, мой, мой…

— Ты мой, — всхлипнула я, когда он проник так глубоко, что у меня перехватило дыхание. — Мой, Руслан!

Он погладил меня по бедру и, сделав резкий выпад, впился пальцами. Я закричала. Меня будто бы оглушило, по телу прокатилась дикая дрожь, ноги подогнулись.

— Вот так… — рыкнул он и стал двигаться так резко и быстро, что я обезумела. За первой волной меня накрыла вторая, а когда он, громко застонав, вжался в меня, я поняла — это безумие одно на двоих. Потому что иначе… Иначе такое невозможно. Чтобы так жадно, так влажно, так сладко и горько одновременно.

Руслан подхватил меня под животом и помог выпрямиться. Я упёрлась лбом в стену, он же придавил меня сверху. Оба мы тяжело дышали, тела были влажными, а сердца колотились так сильно и быстро, что мне казалось, будто я слышу этот стук.


— Что ты со мной делаешь, Олеся? — выдавил Агатов, накрывая мою лежащую на стене ладонь своей.

— То же, что и ты со мной, так же сдавленно отозвалась я. — То же самое, Руслан.

Глава 13 

Руслан

Выбираться из постели мне не хотелось, но Леська, все-таки вылезшая из моих объятий, заявила, что хочет есть. И сейчас стояла ко мне спиной, натягивая мою рубашку. Поправила рукава, а потом, обернувшись, широко улыбнулась и тряхнула свой белобрысой гривой. В паху снова стало тяжело. Черт возьми! Я чувствовал себя малолетним пацаном! Сколько раз за ночь мы занимались сексом? А мне все мало. Мало её! Девчонка, вдребезги разрушившая все мои представления о жизни, о семье, о детях… Пришла и забрала мое сердце.

— Иди сюда. — Я протянул руку, но она, хитро глянув, покачала головой.

Никому её не отдам. Пошло все к чертовой матери! Хавронский пусть спит спокойно, его дочь будет в надежный руках. Как только вернемся в Москву, я во всем ей признаюсь. Я так решил. И решения своего не изменю.

— Иди ко мне, — повторил я и похлопал по одеялу рядом с собой.

— Неа. — Леська застегнула пуговицу на рубашке, прикрывая свои прелестные груди и заявила: — Руслан Валерьевич, я есть хочу вообще-то. В этом доме, — обвела взглядом спальню и вернула его ко мне, — вообще есть еда? Что это? Холостяцкая берлога?

— Можно и так сказать, — потеряв всякую надежду на продолжение нашего утреннего неспешного секса, я отбросил одеяло и осмотрелся в поисках трусов.

Не найдя рядом, поднял голову на Олесю и ухмыльнулся. Она стояла, пунцовая от смущения. Да девочка, я тебя по-прежнему желаю со страшной силой. И так просто ты от меня не отделаешься. Хочу насладиться тобой, хочу целовать тебя, ласкать и проникать в тебя до предела, хочу слышать, как ты стонешь, как сбивается твое дыхание, как…

— Руслан! — возмущенно воскликнула она, и я, качнув головой, засмеялся. Видимо, на моем лице очень ясно читались все мои мысли. Мои самые пристойные мысли, связанные с Олесей Хавронской. Непристойные же…

— Лови! — Леська, подорвавшись, схватила с кресла мои боксеры и бросила мне. — И накорми уже меня! — состроила жалобную гримасу.

— Пойдем, голодающая. — Я натянул трусы, за ними брюки, подошел к ней и, взяв за руку, притянул к себе. — Лесь… — Она смотрела на меня своими глазищами, на губах играла легкая улыбка, щеки все еще были розовыми. — Какая же ты красивая, — не удержался я. Коснулся тыльной стороной ладони её щеки. Она тут же потерлась об неё и издала что-то сродни мурлыканью котенка. Поцеловала пальцы и снова посмотрела на меня.

— Ты же больше не уйдешь от меня? — спросила она так, будто бы на полном серьезе опасалась, что я сейчас уеду, оставив её. Уеду… Я нахмурил брови, поимая, что мне реально нужно сегодня ехать на открытие отеля. Но… Пошло оно! Без меня не справятся? Справятся, не маленькие. Все налажено и отработано. Сколько раз мы запускали новый отель? Пошло оно все к черту!

— Не уйду, — ответил я и поцеловал её. Жадно, глубоко, желая показать ей, что она моя, и что теперь все будет по-другому. Я больше не буду бегать от собственных чувств и ей не позволю. Хотя Олеся, судя по тому, с какой готовностью прильнула ко мне и ответила мне не менее жарко, тоже не была намерена прятаться.